Летящие к братьям
Нам в руки случайно попал номер еженедельника «Бизнес трибюн» от 12 октября 19… года. Опубликованная в нём большая редакционная статья «Летящие к братьям — мистификация или реальность?» показалась нам настолько любопытной, что мы решили ее перепечатать. Ниже следует полный текст статьи.
«В последние дни редакция получает много писем от читателей с просьбой высказаться по поводу взбудораживших всю страну загадочных событий на Горном Западе.
Авторы ряда писем — видные деятели промышленности и финансового мира справедливо обеспокоены положением дел на бирже, где панические слухи о возможном «возмездии краснокожих» уже привели к падению курса акций. Вполне понятны также сомнения и колебания, которые испытывают в эти дни многие состоятельные люди, решая вопрос о том, следует ли им немедленно вступить в созданное на прошлой неделе общество «Истинные друзья индейцев» или пока воздержаться от этого шага. (Как известно, каждый вступающий должен внести солидную сумму в специально образованный «Фонд помощи краснокожим братьям». Эти средства, выражаясь словами президента «Истинных друзей» м-ра Нокса, «необходимы для того, чтобы срочно развернуть энергичную благотворительную деятельность в индейских резервациях и тем самым постараться гарантировал членам Общества личную безопасность в случае «возмездия».)
Между тем паника продолжает усиливаться. Как сообщили нам только что из столицы, там зарегистрировано уже около ста человек, принявших «Спасительный пигмент». В основном это оказались чиновники из Управления по делам индейцев. По свидетельству очевидцев, во всех случаях оригинальный препарат, выпущенный «Кемикл компани», действует безотказно, и кожа упомянутых чиновников уже начала приобретать характерный для индейской расы красновато-коричневый оттенок.
Разноречивые толкования, которые дают газеты и телеграфные агентства событиям, происшедшим 26 сентября в Айоминге и Олдорадо, только усиливают общее замешательство. Попытаться отделить правду от наслоений вымысла единственная цель, которую мы ставим перед собой в данной статье. Мы намерены изложить в ней лишь факты, какими они представляются на сегодняшний день, воздерживаясь по мере возможности от каких бы то ни было догадок и предположений.
Первым, кто увидел загадочных незнакомцев, был, как это всем известно, Том Пеммикан, одинокий индеец 49 лет, родом из резервации ирокезов у Великих озер. Последнее обстоятельство весьма существенно, ибо — хотя, подобно многим индейцам, Пеммикан в поисках заработка покинул свою резервацию еще молодым парнем и с тех пор жил среди белых, — он к моменту описываемых событий еще помнил язык и обычаи своего племени. Показания Тома Пеммикана фигурировали на первых страницах газет, однако мы считаем нужным еще раз вкратце напомнить содержание его рассказа, чтобы читатели могли лучше разобраться в последующих событиях.
По словам м-ра Пеммикана, утро 26 сентября застало его в горах примерно в 15 милях севернее маленького поселка Поквилл (северо-западная часть Айомннга), в котором он проживает. В горы м-р Пеммикан отправился еще накануне днем собирать лекарственные травы. За полгода до описываемых событий он лишился своего места мойщика автобусов (был установлен автомат) в гараже туристской компании «Синие горы», и с тех нор его основным источником дохода стали трапы и коренья, которые он сдавал в аптеку соседнего городка Файндейла.
Итак, ранним утром 26 сентября Том Пеммикан, переночевав в заброшенной охотничьей хижине, медленно поднимался по горному склону, поросшему густым лесом. Солнце еще не взошло, и в чаще стоял полумрак. Было очень тихо.
Леса и горы Айоминга вообще самое тихое место в стране. Правда, эти места летом привлекают много туристов. Но в конце сентября туристский сезон здесь уже заканчивается и сумрачные хвойные леса на десятки миль почти безлюдны. Поэтому Том Пеммикан был очень удивлен, когда, продираясь сквозь заросли, внезапно услышал впереди за деревьями человеческие голоса.
Том уверяет, что не испытал при этом страха, однако на всякий случай он остановился и прислушался. Голоса смолкли, и раздался хруст валежника, какие-то люди приближались к нему быстрыми, легкими шагами. Пеммикан еще не успел решить, как ему следует себя вести, когда в полумраке между деревьями показались странные силуэты. Вглядевшись, он чуть не вскрикнул от изумления: перед ним стояли два высоченных охотника-индейца, словно явившиеся из древних сказаний.
Несмотря на пережитое потрясение, м-р Пеммикан довольно подробно описывает их одежду.
Квадратный кожаный передник. Широкий плащ, видимо, из целой шкуры. Через плечо перекинут лук. Стрелы в колчане за спиной. На мускулистых ногах мягкие кожаные мокасины. Из-под украшенной перьями круглой кожаной шапочки ниспадают прямые черные волосы. Обе фигуры дышат недюжинной силой и здоровьем. (Что касается лиц, то м-р Пеммикан, как известно, не мог впоследствии сказать ничего определенного, кроме того, что они были «совсем как у индейцев, только какие-то странные».)
Глядя во все глаза на незнакомцев, Пеммикан вдруг вспомнил, что почти такой же старинный наряд он еще мальчишкой видел в вигваме старого вождя их племени. Но Том, разумеется, отлично знал, что сегодняшние индейцы давно уже не носят подобных одеяний. Что же заставило этих чудаков так вырядиться? Кто они и что делают здесь, в безлюдных лесах?
Эти мысли проносились в голове Тома Пеммикана, пока он настороженно разглядывал странных незнакомцев, остановившихся в нескольких шагах от него. Внезапно ему показалось, что на поляне становится светлее. Словно где-то рядом включили яркую матовую лампу.
Озадаченный, Пеммикан оглянулся по сторонам. Солнце еще не появлялось. Чуть поодаль, под деревьями, по-прежнему было сумрачно. Незнакомцы стояли в самом центре освещенного пространства, но в руках у них не было видно ничего, что могло бы излучать, свет. Можно было подумать, что светится сам воздух.
Вероятно, человека, более искушенного в физике, это странное явление заставило бы призадуматься. Но Том Пеммикан в простоте душевной решил, что перед ним просто-напросто какая-то очередная техническая диковинка — из тех, что придумывают белые в больших городах. Ему стало ясно, что эти люди — уж во всяком случае, не обитатели резервации.
«Какие-нибудь парни из города, — решил он. — Нарядились, чтобы кого-нибудь разыграть…»
В этой мысли м-ра Пеммикана особенно утвердила одна деталь: незнакомцы явно чувствовали себя непривычно и скованно в своих кожаных нарядах. Да и выглядели первобытные одеяния такими новенькими, словно только что были изготовлены.
Пеммикан уже собирался было пошутить на этот счет, чтобы показать чудакам, что их маскарад разгадан. Но его вдруг поразило выражение глаз незнакомцев. Он только сейчас заметил, что эти люди разглядывают его, Тома Пеммикана, с таким неподдельным радостным изумлением и любопытством, словно именно его они и искали!
Незнакомцы о чем-то оживленно заговорили между собой. Потом один из них подошел к Тому и, с улыбкой показывая рукой то на его одежду, то на свой кожаный наряд, что-то сказал. Засмеявшись, он сдернул с головы украшенную перьями шапочку. Следом на землю полетели лук и колчан со стрелами. Горячо жестикулируя, высокий незнакомец снова заговорил, обращаясь к Тому.
Пеммикан не понимал ни слова. Но вслушиваясь в эту быструю речь, он неожиданно с удивлением обнаружил, что в ней то и дело мелькают какие-то знакомые звукосочетания. Казалось, язык этих странных людей чем-то отдаленно напоминает язык его родного племени. Он попробовал заговорить с ними по-ирокезски. Лица незнакомцев оживились. Видимо, они тоже улавливали какое-то сходство. Однако было ясно, что они ничего не понимают. Пеммикан задал несколько вопросов по-английски, — но с тем же успехом. Глаза неизвестных выражали полное недоумение.
Именно в этот момент окончательно сбитый с толку м-р Пеммикан заметил в руках одного из незнакомцев маленькую черную коробочку, которая несколько раз наводилась на него, Тома. Это сразу направило его мысли по новому руслу.
Черный предмет, который наводят на человека, по мнению Тома, мог быть только фотоаппаратом. А люди, разгуливающие по горам с фотоаппаратами и при этом не понимающие по-английски, могли быть только туристами из какой-нибудь далекой страны, случайно задержавшимися здесь в конце сезона. Странные одежды в таком случае были легко объяснимы. Пеммикан отлично знал, что туристы — народ падкий на всякие диковинные сувениры. А уж если люди покупают безделушки, им ничего не стоит потратить пару лишних долларов — в этом Том был твердо убежден. И он принялся жестами объяснять чудакам, что хорошо знает окрестные горы и может показать уйму живописных мест.
Незнакомцы о чем-то посовещались, и тот, что был на вид постарше, достал из-под плаща нечто, напоминающее по форме небольшой обруч с широкими утолщениями по бокам. Том успел заметить, что с внутренней стороны «обруч» усеян множеством маленьких кружочков из какого-то блестящего синеватого металла. Отходившие от утолщений тонкие черные нити сходились пучком в крошечном коричневом шарике, который незнакомец повесил на груди поверх своего первобытного плаща. Осторожно натянув «обруч» на голову, он особенно тщательно приладил его на затылке.
Тем временем его товарищ достал откуда-то второй такой же «обруч» и, ободряюще улыбнувшись, протянул его Тому, Пеммикан совершенно не понимал, чего от него хотят. Но весь вид этих людей выражал такую приветливость и доброжелательность, что он послушно дал надеть на себя странный обод. Незнакомцы опустились на пожелтевшую траву и усадили рядом с собой Тома.
То, что произошло потом, вспоминается м-ру Пеммикану словно в тумане. Он помнит только, что один из неизвестных пристально, не отрываясь смотрел ему в глаза. Голова слегка кружилась. Странное оцепенение овладело телом. Внезапно Том ощутил острое, неприятное покалывание в затылке. И в ту же секунду перед ним возникло удивительное видение.
…Какое-то большое светящееся тело, похожее на огромную рыбину, стремительно летело в темноте к далекому голубоватому шару. Мгновение — и эта картина исчезла. Пеммикан увидел людей. Высоких, обнаженных до пояса людей, очень похожих на двух незнакомцев. Они стояли в просторной, залитой светом комнате с овальным потолком и что-то рассматривали на стене, покрытой непонятными изображениями.
И тут прозвучало слово. Неведомое, чужое слово, произнесенное так явственно, точно кто-то невидимый заговорил в его голове. Ощущение было таким пугающе-непривычным, что оцепенение мгновенно слетело с Пеммикана. Его охватил безотчетный страх. Вскочив на ноги, Том сорвал с себя «обруч» и со всех ног бросился бежать.
Незнакомцы что-то кричали ему вслед, видимо, прося остановиться, но Пеммикан боялся даже оглянуться. Раздирая одежду о кусты, он бежал до тех пор, пока в изнеможении не упал в траву. Едва отдышавшись и убедившись, что никто его не преследует, м-р Пеммикан поспешил в Поквилл, где появился в полдень, излагая каждому встречному свою невероятную историю.
Как известно, его сбивчивый и неправдоподобный рассказ был встречен в поселке добродушными насмешками. Все были уверены, что это чистая выдумка. И м-р Смок, агент по продаже холодильников и стиральных машин, навестивший в тот день Поквилл, посмеялся вместе со всеми. Однако история, выдуманная индейцем, показалась ему довольно забавной, и, поскольку м-р Смок является главным поставщиком новостей в местную газету «Файндейл таймс», он в тот же день, вернувшись в город, рассказал услышанное редактору этого почтенного органа м-ру Джонсу. Последний, как всегда, испытывал острую нехватку материалов для очередного номера, и новости из Поквилла были тотчас же отданы в набор.
Благодаря такому стечению обстоятельств на следующее утро, 27 сентября, все полторы тысячи подписчиков «Файндейл таймс» могли ознакомиться с изложением рассказа м-ра Пеммикана, опубликованным под заголовком «Чудеса в горах». Рассказ был подан в юмористическом плане, но напечатан почти полностью. Редактор опустил лишь заключительное утверждение Пеммикана о том, что встреченные им существа были не кто иные, как черти.
Мы не знаем, позабавил ли рассказ читателей «Файндейл таймс». Во всяком случае, никто из них не проявил после этого особенного интереса к личности безработного индейца. И м-р Джонс был очень удивлен, когда около двенадцати часов дня в редакцию, запыхавшись, вошел неизвестный пожилой джентльмен и без всяких предисловий попросил сообщить ему, существует ли в действительности Том Пеммикан, и если да, то правильно ли изложен в газете его рассказ. Получив утвердительный ответ, пожилой джентльмен торопливо поблагодарил редактора и, так и не представившись, Стремительно удалился.
Однако мы забегаем вперед. Напоминаем читателям, что о рассказе Тома Пеммикана, так же как и о таинственном исчезновении профессора Селби, страна узнала лишь через два дня — после получившего широкую огласку инцидента в штате Олдорадо. Именно олдорадский инцидент впервые возбудил всеобщий интерес к загадочным незнакомцам, а уже затем, задним числом, стали известны события, происшедшие полутора часами раньше в Айоминге.
Не в пример сбивчивым показаниям Тома Пеммикана, документ, излагающий происшествие в Олдорадо, отличается протокольной точностью и лаконичностью. Речь идет о рапорте сержанта полиции Ч. Бобсона, который он продиктовал в госпитале, сразу же после того, как пришел в сознание.
Сержант Бобсон начинает свой рапорт с того, что утром 26 сентября, патрулируя на шоссе в девятнадцати милях к западу от Ванвера, он в 9 часов 52 минуты заметил слева от дороги двух необычно высоких мужчин, которые сразу привлекли его внимание.
Сержанту прежде всего показалось удивительным, что, несмотря на прохладное утро, эти люди обнажены до пояса. Однако выйдя из машины, он обнаружил, что оба они одеты в совершенно прозрачные куртки из какого-то непонятного материала, напоминающего полиэтилен. Сержанту бросилась в глаза внушительная мускулатура неизвестных и неестественно большой объем их грудных клеток. Красновато-коричневый оттенок кожи и жесткие черные волосы ясно свидетельствовали о том, что эти люди — цветные.
Неизвестные не замечали сержанта, хотя он подошел довольно близко. Они стояли и не отрываясь смотрели на шоссе, по которому в этот утренний час уже мчались в обе стороны густые потоки машин. Сначала сержант подумал, что парни хотят попросить кого-нибудь их подвезти. Но, приглядевшись, он заключил, что это не так. Неизвестные, казалось, просто были поглощены созерцанием мчащихся авто.
Сержант Бобсон был озадачен. Когда в стране, где по окутанным бензиновой гарью дорогам носится около сотни миллионов автомобилей, выискиваются откуда-то два чудака, у которых зрелище мчащихся машин вызывает что-то вроде изумления, — это, конечно, не может не показаться странным. А когда эти субъекты к тому же еще одеты в нелепые прозрачные куртки и невиданного покроя блестящие штаны, а на спинах у них красуются продолговатые ранцы, напоминающие по форме бобовые стручки, — согласитесь, что такие экземпляры должны вызвать некоторый интерес у представителей полиции. Естественно, что сержант Бобсон тут же принял решение понаблюдать за двумя неизвестными.
Уже через минуту в его голове зашевелились первые смутные подозрения. Сержант заметил, что неизвестные держат в руках какието маленькие черные предметы, то и дело направляя их на пробегающие мимо авто. Не в пример наивному индейцу Бобсон сразу определил, что эти штуки не могут быть фотоаппаратами. По его словам, они не имеют даже ничего похожего на объектив.
Сержант окончательно убедился в этом, когда неизвестные наконец обернулись и, приветливо заулыбавшись, навели на него свои черные коробочки. Подойдя к Бобсону и с любопытством осматривая его со всех сторон, они попытались с ним заговорить, настойчиво показывая куда-то на небо. Их непонятная речь заставила сержанта еще больше насторожиться. К тому же Бобсону очень не понравилась фамильярность этих парней. Он довольно резко оттолкнул неизвестных, когда они попытались натянуть на него свой «обруч», — и при этом красноречиво похлопал себя по кобуре, давая понять, что не склонен шутить. Впрочем, его жест, кажется, не произвел на них должного впечатления.
Короче говоря, с этого момента сержант Бобсон уже всерьез размышлял, не следует ли ему немедленно задержать подозрительных типов на предмет выяснения их личностей.
Между тем неизвестные, очевидно, поняли, что с сержантом у них беседы не получится, и с видом явного сожаления снова повернулись к шоссе. Продолжая рассматривать машины, они не спеша шагали вдоль дороги, время от времени оглядываясь на Бобсона, который молча следовал за ними. Пешеходов по-прежнему не было видно. А сотни людей, проносящихся мимо на колесах, по-видимому, не обращали никакого внимания на двух полуголых великанов.
Пройдя метров двести, неизвестные увидели маленький дорожный кафетерий, стоящий у поворота шоссе. Загадочные черные коробочки снова были пущены в ход. Допрошенный впоследствии шофер грузовика Г. Смит, который в тот момент, позавтракав, выходил из кафетерия, свидетельствует, что двое странного вида парней, прильнув к стеклянной стене, не сводили глаз с молодого негра официанта, вытиравшего столики. Шоферу очень хотелось узнать, что это за типы, но у него не было времени заниматься расспросами.
Итак, кафетерий был пуст. Чернокожий официант, — его звали Джим Перкинс, — заметив незнакомцев, по профессиональной привычке улыбнулся и жестом пригласил их войти. Неизвестные явно обрадовались приглашению. Через секунду они стояли на пороге, продолжая с любопытством разглядывать негра и сверкающую белизной стойку с автоматами. Необычность их костюмов привела Джима в некоторое замешательство. Однако, как и подобает официанту, он с неизменной приветливостью провел незнакомцев к стоящему в углу столику.
К изумлению официанта незнакомцы беспомощно вертели в руках меню, по-видимому совершенно не догадываясь о его назначении. Убедившись, что они ни слова не понимают по-английски, Джим решил, что с этими парнями можно не церемониться, и принес им завтрак по собственному выбору: два бифштекса, сандвичи и кофе в маленьких чашечках. Сержант Бобсон, устроившись за соседним столиком, молча наблюдал за происходящим.
Неизвестные продолжали вести себя крайне странно. Минуты две они, оживленно переговариваясь, рассматривали содержимое своих тарелок. Негр утверждает, что при этом один из великанов что-то капнул в поданные кушанья, слегка надавив колечко на указательном пальце. Правда, сержант не уверен, что это было именно так. Но зато он совершенно явственно увидел, что бифштексы и сандвичи внезапно окрасились в ярко-синий цвет, после чего были с аппетитом съедены незнакомцами. С видимым удовольствием выпили они и голубоватый кофе. Затем великаны неуклюже поднялись из-за стола и, всячески выказывая Джиму свою признательность и дружелюбие, попытались надеть ему на голову уже упоминавшийся «обруч».
Официант благоразумно отмахнулся от непонятного предмета и на пальцах показал странным посетителям, что с них причитается 2 доллара 14 центов. Видя, что они ничего не понимают, он выразительно похлопал себя по карману и наконец, достав из кассы доллар, помахал им перед незнакомцами.
Но все было тщетно. Великаны, казалось, усиленно старались уразуметь, что же от них хотят, но ровным счетом ничего не понимали. М-р Уайт, хозяин кафетерия, явившийся на зов Джима из своей кухни, склонялся к мысли, что это нарочитое непонимание, так как был абсолютно уверен, что любому, даже самому невежественному, иностранцу должна быть знакома долларовая бумажка. Наконец одного из неизвестных словно осенило. Видимо решив, что их просят оставить что-нибудь на память, он достал из широкого пояса маленькую овальную пластинку и с улыбкой протянул ее негру.
Читатели уже знакомы с описаниями и фотографиями этой тонкой матовой пластинки из не известного у нас вида пластмассы, вызвавшей столько споров среди физиков. Опыты показали, что стоит немного потереть ее пальцем, как вокруг, в радиусе около ста футов, разливается ровный серебристый свет. Причина этого загадочного явления пока не установлена, хотя было выдвинуто несколько интересных гипотез. Но сейчас нам важно лишь подчеркнуть, что в тот момент м-р Уайт не увидел в указанной пластинке ничего, кроме издевательства. Обернувшись к сержанту, он громко попросил его призвать этих людей к порядку.
Сержант Бобсон, водрузив на голову свою черную фуражку, решительно поднялся из-за столика и потребовал, чтобы неизвестные немедленно расплатились. Видя, что его требование не выполняется, он показал незнакомцам на выход и направился к двери. К удивлению сержанта, оба великана с готовностью двинулись за ним. М-р Уайт и негр, проявив вполне понятное любопытство, тоже вышли из кафетерия.
Сержант намеревался посадить задержанных в свою машину и доставить в полицейское управление. Но его страшно раздражало, что неизвестные, шагая рядом, продолжают наводить свои черные коробочки на окружающие предметы. Повелительным жестом Бобсон потребовал отдать ему подозрительные машинки. Они были протянуты сержанту после некоторых колебаний и вопросительных взглядов. Но, когда он небрежно сунул черные коробочки под мышку, незнакомцы заволновались. Оба что-то быстро заговорили, знаками прося вернуть им взятое. При этом один из великанов тронул сержанта за плечо.
Чутьем полисмена Бобсон почувствовал, что наступил решительный момент и надо действовать, не теряя ни секунды. Правда, сержанта несколько смущало, что каждый из неизвестных выше его чуть не на две головы и намного шире в плечах. Но Бобсон был неробкого десятка. К тому же дело происходило в нескольких шагах от шоссе, и он мог рассчитывать на помощь.
Мы не собираемся обсуждать здесь вопрос о том, насколько правильными были действия сержанта. Вероятно, он вел бы себя иначе, если бы знал, с кем имеет дело. В данных же обстоятельствах Бобсон считал своим прямым долгом любой ценой задержать неизвестных.
Его смелый план основывался на том, что странные великаны, — как это можно было заключить, — довольно медленно соображают. Круто повернувшись к одному из незнакомцев, Бобсон сунул ему черные коробочки и рывком вытянул перед собой руки ладонями вниз, знаком предлагая парню сделать то же самое. Великан был явно озадачен, однако послушно протянул сержанту свои ручищи. Прежде чем он успел что-нибудь понять, наручники защелкнулись на его запястьях.
Ободренный успехом, сержант отскочил в сторону и, выхватив кольт, наставил его на второго детину. Но великан, словно не замечая угрозы, бросился к товарищу. В одно мгновение он сорвал с него наручники и, что-то резко крикнув, швырнул их в лицо Бобсону. В ответ раздался выстрел. Левая рука незнакомца повисла плетью. Это было последнее, что помнит сержант.
Как известно, отряд полисменов, прибывший на место происшествия через девять с половиной минут, обнаружил сержанта Бобсона неподвижно лежащим на земле без всяких признаков жизни. Однако врачебный осмотр показал, что сержант жив и находится в состоянии глубокого паралича. Дыхание и пульс были почти неощутимы, как при полной летаргии. Никаких повреждений на теле пострадавшего обнаружено не было.
Перепуганные хозяин кафетерия и негр официант смогли сообщить лишь очень немногое, так как предусмотрительно держались на приличном расстоянии от схватки. По их словам, в момент, когда сержант внезапно рухнул на землю, в руках у незнакомцев не было видно никакого оружия. Но именно в тот миг оба они ощутили резкое болезненное покалывание, пробежавшее по нервам. Вероятно, это была докатившаяся до них волна тон неведомой силы, которая сразила сержанта.
Затем они увидели, как продолговатые ранцы на спинах незнакомцев раскрылись и из них выдвинулись какие-то сверкающие изогнутые раструбы. Таинственные люди стремительно поднялись в воздух и скрылись за грядою гор, окаймляющей шоссе с севера.
Впоследствии лишь четверо из всех опрошенных пассажиров и водителей машин, проезжавших в эти минуты по шоссе, подтвердили, что видели двух людей, непонятным образом летевших по воздуху. Все остальные ничего не заметили, поглощенные рулем и собственными мыслями.
Энергичные поиски, тотчас же предпринятые по всей округе, ничего не дали, хотя была поднята на ноги вся полиция штата, и десятки полицейских вертолетов кружили над хребтами и ущельями, тщетно пытаясь обнаружить следы летучих беглецов. Лишь на исходе дня, уже в густых сумерках, один из вертолетов обстрелял каких-то подозрительных существ, летевших на север. Однако так и не удалось установить, были ли это люди или просто большие птицы.
Так как положение оставалось крайне неясным, власти запретили м-ру Уайту и Перкинсу давать какие-либо интервью репортерам. В прессу было передано лишь краткое сообщение о том, что сержант полиции Ч. Бобсон подвергся нападению двух неизвестных, которым удалось скрыться, и что преступники разыскиваются. Как и следовало ожидать, это туманное сообщение лишь распалило воображение репортеров и любопытство читателей. Уже на следующий день на страницы газет стали просачиваться самые невероятные слухи о загадочном нападении.
Такова была обстановка, когда вечером 27 сентября, через 34 часа после происшествия, сержант Бобсон, находившийся в госпитале, открыл глаза и слабым голосом начал диктовать свой рапорт. Сообщенные им сведения, при всей их настораживающей необычности, казалось, ничем не могут облегчить розыски. Однако 28 сентября, когда рапорт сержанта был наконец передан по радио, всем жителям Поквилла бросилась в глаза несомненная связь между событиями в Олдорадо и историей, рассказанной Томом Пеммиканом. Последний был в тот же день на самолете доставлен в столицу и тщательно допрошен. Стало совершенно очевидно, что «охотники-индейцы» и летучие беглецы — одни и те же лица.
Власти немедленно организовали самые тщательные поиски в Айоминге. Однако драгоценное время было упущено.
Между тем показания Тома Пеммикана, поданные газетами под самыми кричащими заголовками, в сущности, ничего не могли объяснить. Оставалось совершенно непонятным, кто такие эти неведомые люди, откуда они явились и куда исчезли. Волнение и любопытство публики возрастали с каждым днем.
Не удивительно, что в этой обстановке сообщение об исчезновении профессора Селби вначале промелькнуло в печати почти незамеченным. Впрочем, надо полагать, и в обычное время подобное известие не привлекло бы особого внимания репортеров, ибо Роберт У. Селби был всего лишь скромным профессором. Гринстонского университета, не известным никому, кроме нескольких десятков студентов-филологов да горсточки ученых-языковедов, подобно ему занимающихся таким мало кому интересным делом, как изучение индейских языков.
Однако вскоре произошло событие, возбудившее всеобщий интерес к скромной фигуре старого лингвиста. Утром 4 октября на маленьком лесном озере, в горах северного Айоминга, был найден прибитый к берегу термос. В нем находилось письмо, адресованное исчезнувшим профессором своему другу и коллеге доктору Дж. Мак-Хиллу, сотруднику этнографического музея в Нью-Тауне.
К сожалению, письмо несколько попорчено водой, попавшей в термос. Поэтому текст его мы приводим с невольными пропусками:
«Дорогой Джо!
Если это письмо в конце концов попадет к тебе в руки — не удивляйся, что оно послано в такой не совсем стандартной упаковке. Дело в том, что твой друг находится сейчас довольно далеко от ближайшего почтового ящика. А времени у него в обрез, так как скоро он вылетает на одно из небесных тел. К сожалению, пока неясно, состоится ли затем обратный рейс на Землю. То есть я лично уверен, что Летящие к братьям еще вернутся, но, понимаешь, гарантировать это все-таки нельзя…
Успокойся, старина. Честное слово, твой Роб еще не совсем свихнулся. Наберись терпения, — я постараюсь тебе все объяснить.
Да, дружище, любопытно все складывается в жизни. Ведь у меня не было бы никаких шансов оказаться участником этой фантастической истории, если бы тридцать лет назад два студента-филолога по имени Джо Мак-Хилл и Роб Селби не вбили себе в голову, что их призвание — лингвистика. И не вообще лингвистика, а изучение языков коренных обитателей континента.
Помнишь, что говорил нам тогда старик Дэвис, декан факультета?
«Глупая романтика, мальчики. Понимаю, вас привлекает, что индейские языки слабо изучены. Так сказать, нехоженые тропы лингвистики… Но поймите же, черт возьми, — потому здесь и осталось столько белых пятен, что слишком мало находится охотников копаться в диалектах маленьких племен, прозябающих в своих резервациях. Ну а если вы еще вздумаете за них заступаться, можете считать, что синяки вам обеспечены…»
Что ж, в последнем старик оказался прав… Но ближе к делу. Так вот, Джо, все началось с небольшой статейки в местной газете, которая в то утро за завтраком попалась мне на глаза.
Разумеется, тут не обошлось и без Ее Величества Случайности, ибо то, что я приехал дописывать свои «Очерки исчезающих наречий» именно в этот полусонный Файндейл, — дело ее рук.
Ты, конечно, догадываешься, чем заинтересовала меня эта статья. Да, рассказанная в ней история не внушала доверия. По у меня невольно закралась мысль:
«А вдруг этот Пеммикан, присочинив остальное, действительно встречал где-то индейцев, говорящих на каком-то еще не изученном наречии?» Когда же я явился в Поквилл и увидел, какой напуганный вид у бедняги индейца, — я уже почти не сомневался, что стою на пороге важного открытия. Было ясно, что нельзя терять ни минуты. И так как Пеммикан наотрез отказался быть моим проводником, — твой друг, долго не раздумывая, один отправился в горы искать таинственных незнакомцев.
Разумеется, это было чистейшее безумие. Подробно записанные со слов Пеммикана ориентиры не помогли. К вечеру я заблудился. Шел в темноте, натыкаясь на деревья, уже даже не пытаясь найти тропу, — просто шел, чтобы куда-нибудь прийти. И тут…
…Эти ребята не выказали большой радости при моем появлении. (Тогда я еще не знал, что обязан этим бравому сержанту из Олдорадо.) Они отступили к длинному сигарообразному телу, смутно поблескивавшему в темноте, и выжидающе посматривали на незваного гостя. Но когда твой друг приложил руку к сердцу и начал выкрикивать приветствия на всех семидесяти девяти индейских языках, которые он знает, — их настороженность понемногу стала исчезать. Короче говоря, стоило им убедиться в моем миролюбии, как оба стали удивительно приветливы и мы довольно быстро установили контакт.
Конечно, вряд ли бы у нас что-нибудь получилось, если бы не «обруч». Эта штука с идеальной точностью передает любые мысли и зрительные образы из одной головы в другую. Пеммикану ничуть не померещилось: мне они точно так же посылали в мозг целые серии живых картинок. Даже когда я чуть-чуть разобрался в их языке, и мы стали кое-как разговаривать…
А теперь, старина, послушай, какую историю поведали мне эти космические парни, после того как я вкратце объяснил им, что собой представляет человеческое общество в целом и наша страна в частности.
В общем, все начинается с легенды. Ты знаком с ней так же хорошо, как и я. Это предание о Великом Пожаре, которое и сегодня можно услышать у индейцев многих племен, обитавших в прошлом в лесах на востоке материка.
Интересно, что, хотя у разных племен легенда эта передается в различных вариантах, — все они сходятся в одном главном мотиве: пожар был зажжен небесным огнем. Причем указывается, что носительницами огня были две кометы, которые одну за другой в ярости швырнул на землю «Держатель Небес», прогневавшийся за что-то на людей.
Как тебе известно, в разное время высказывались самые различные догадки о том, что могло явиться причиной такого пожара. Большинство ученых придерживалось того мнения, что «небесный огонь» был какой-то необычайной силы молнией или — что менее вероятно — большим метеоритом. Однако постепенно многие исследователи стали склоняться к мысли, что никакого Великого Пожара вообще не было, а индейская легенда — просто поэтический вымысел, в основу которого легли картины обычных лесных пожаров.
Но теперь я знаю, Джо, что небесный огонь действительно упал в леса у Великих озер примерно в последней четверти десятого века. И этим огнем были два огромных космических корабля, прилетевших из далекого звездного мира.
Не знаю, как именуется у наших астрономов эта звезда. Пришельцы называют ее на своем языке — Миурм. Как они объясняют, звезда и по цвету и по температуре — почти точная копия нашего солнца. С той только разницей, что диаметр ее в дюжину раз больше солнечного, а светит она в сто десять раз ярче нашего уважаемого светила. Кроме того, у Миурма имеется еще звезда-спутник — тоже солидных размеров солнышко…
(Примечание газеты: «Судя по приводимым данным, возможно, речь идет о Капелле — двойной желтой звезде из созвездия Возничего, находящейся на расстоянии 42 световых лет от Земли».)
Как видишь, в тех краях жарковато. Но благодаря тому, что планета, с которой прибыли мои новые знакомые, находится в несколько десятков раз дальше от своих двух светил, чем наша Земля от Солнца, — она получает лишь немногим больше тепла и света, чем наш шарик.
Между прочим, эти ребята показали мне что-то вроде стереофильма о восходе солнц на своей Глеммре.
…Сначала полумрак, смутные очертания гигантских гор. Потом вдруг быстро начинает светать — это поднимается главное солнце — Миурм. И неожиданно видишь, что черная равнина у подножия гор — это море. Море с черными, как тушь, волнами. С первого взгляда это выглядит несколько зловеще. Но краски земли и неба так ярки и радужны, что чернота океана словно еще больше подчеркивает розоватую белизну прибрежных скал, яркую зелень густых зарослей на склонах красных и синих гор, и… (Конец страницы размыт.)
…А когда вскоре взошло второе, меньшее солнце, — все вокруг озарилось таким нестерпимо ярким светом, что у меня заломило глаза. В общем, мне стало понятно, почему эти парни так напряженно во все вглядываются у нас на Земле и даже днем пускают в ход свои осветительные средства.
Так вот, Джо, на этой самой Глеммре издавна обитали мыслящие существа «кземмы», как называют их на своем языке Летящие к братьям.
Я видел изображение кземма так отчетливо, словно он живой возвышался передо мной. Представь себе высокое, чуть не в два человеческих роста, существо с длинными полусогнутыми ногами и серебристо-белой кожей, чем-то отдаленно напоминающее по облику кенгуру. Но гибкие длинные руки с хорошо развитыми пальцами я большая круглая голова с пристальным взглядом широко расставленных глаз сразу говорят о том, что перед тобой не животное.
В те времена, когда наши обезьяноподобные предки еще только овладевали искусством хождения на задних лапах, цивилизация кземмов достигла уже довольно высокого уровня. Однако разница в положении двух основных рас, существовавшая у кземмов на ранних стадиях развития, с течением времени не только не исчезла, но еще больше закрепилась.
Хозяевами планеты были «Пятнистые» — или, как они себя называли — «Сыны двух Солнц», немногочисленная замкнутая каста ученых, инженеров и воинов. А огромное большинство кземмов — «Одноцветные» — находилось на положении полурабов, и им с давних времен был запрещен всякий доступ к Знанию. Каждого из «одноцветных» обучали лишь обращению с каким-нибудь одним техническим устройством. Их брали и в космические экспедиции, но лишь служителями.
Собственно, все физическое различие заключалось и том, что у «Сынов двух Солнц» кожа была покрыта зелеными крапинками, а у «одноцветных» она была просто серебристо-белой. Однако в результате строго соблюдавшегося «пятнистыми» разделения обе расы существовали совершенно обособленно.
В конце концов эта обособленность привела к тому, что творческий запал «пятнистых» стал постепенно ослабевать. У этих существ, пресыщенных своей властью, мгновенным удовлетворением любого желания, все больше притуплялся интерес к Неизведанному. Их древнее Знание, замкнувшееся в узком кругу посвященных, уже почти не развивалось дальше. «Зачем познавать, если не дано познать Бесконечность?» — это изречение и сегодня находят начертанным на стенах гигантских дворцов из синего камня, построенных в ту эпоху.
Все реже и реже стартовали с Глеммры звездолеты. Экспедиция, о которой пойдет речь, была одной из последних.
Она состояла из двух кораблей, на которых находились и «пятнистые» и «одноцветные». Как я понял, целью экспедиции была Альфа Центавра. Но все планеты этой звезды оказались пустынными, и, обследовав их, кземмы направили свои корабли к Солнечной системе.
Звездолеты опустились где-то у Великих озер, и огненные струи, вылетавшие из дюз, сразу в нескольких местах зажгли окрестные леса. В огненном кольце, быстро охватившем обширную территорию, оказалось, очевидно, несколько индейских племен. На одно из них и наткнулись кземмы неподалеку от своих звездолетов.
Кземмы, видимо, очень торопились в обратный путь, и впоследствии в запоминающих устройствах экспедиции были обнаружены лишь самые общие сведения о размерах Земли и ее атмосфере. Даже то, что природные условия Глеммры и Земли оказались во многом схожими, не заставило «пятнистых» повнимательней обследовать нашу планету. Но, вероятно, именно это натолкнуло кземмов на мысль захватить с собой на Глеммру некоторое количество маленьких двуногих существ.
Судя по образцам одежды и оружия, найденным впоследствии в архивах экспедиции, это было охотничье племя, еще только начинавшее переходить к примитивному мотыжному земледелию. Их кожаные плащи выглядят грубыми по сравнению с тонко выделанной замшей, из которой делали себе одежду оседлые ирокезы земледельцы шесть-семь столетий спустя. И этим людям, жившим еще в каменном веке, суждено было вдруг очутиться в чужом далеком мире, ушедшем в своем техническом развитии на тысячелетия вперед…
Всего кземмы упрятали в свои звездолеты 53 человека, отобрав наиболее молодых и крепких мужчин и женщин. Индейцев облучили какими-то лучами, уничтожающими вредные кземмам микроорганизмы, и погрузили в анабиоз. В тот же день экспедиция покинула Землю.
Напоминаю тебе, Джо, это было в конце десятого века — почти за пятьсот лет до рождения Колумба. Европа тогда была покрыта густыми лесами, и из каждых десяти королей и герцогов девять не умели ни читать, ни писать. Если бы даже кземмы специально кружили на своих звездолетах вокруг Земли, — они вряд ли заметили бы на ее материках какие-либо признаки цивилизации. Разве что сумели бы различить отдельные города на равнинах Китая и Индии. Но, как видишь, звездные гости не занимались изысканиями…
Экспедиция благополучно вернулась на Глеммру. Привезенные с далекой планеты двуногие существа вызвали у «Сынов двух Солнц» живой интерес, особенно, когда выяснилось, что они, хотя и с трудом, могут существовать на Глеммре. Новую жизнь в чужом непонятном мире начали 13 мужчин и 20 женщин остальные погибли в пути, так и не очнувшись от многолетнего сна.
Видимо, «пятнистые» первое время не могли решить, на что им употребить этих существ. Потом стали использовать их в качестве слуг. Уж не знаю, зачем им понадобились маленькие и хрупкие чужезвездные слуги, когда любое их желание мгновенно угадывали и выполняли целые армии автоматов. Скорее всего, эти двуногие рабы из далекого мира были для «пятнистых» просто очередной причудой, забавной диковинкой. Так или иначе, но горсточка перепуганных и ничего не понимающих индейцев была водворена в синие дворцы властителей Глеммры.
Я уже, кажется, говорил тебе, что Глеммра раза в полтора крупнее Земли и сила тяжести там соответственно больше. Первое время бедняги индейцы быстро уставали, при ходьбе с трудом отрывая ноги от почвы. Дышать им с непривычки тоже было трудно. В атмосфере Глеммры содержание кислорода меньше, чем у нас, и земным легким приходилось работать с лихорадочной учащенностью.
Однако специальная система упражнений, введенная кземмами для своих пленников, и впрыскиваемые им в кровь какие-то особые вещества уже через несколько поколений сильно изменили облик сынов Земли. У них развилась мощная мускулатура ног, широко раздалась грудная клетка. Правнукам выходцев с Земли уже вполне нормально ходилось и дышалось на Глеммре. Только глаза их долго еще не могли освоиться с ослепительно ярким светом двух солнц.
А время все шло… Вероятно, сначала индейцы были настолько сбиты с толку, что вообще не понимали, живы они или давно уже умерли, перенесясь в обиталище духов. Лишь много позже они начали разбираться в назначении некоторых окружающих предметов. Но, даже научившись выполнять кое-какую несложную работу по обслуживанию «пятнистых», они делали все совершенно механически, не имея никакого представления ни об устройстве окружающих машин, которые считали живыми существами, ни об огромном мире, лежащем за стенами синих дворцов. Все вокруг было покрыто для них мраком неведомого.
И «Сыны двух Солнц» так построили жизнь своих пленников, что и много поколений спустя эти бедняги совершенно не сознавали, где они находятся. Им казалось, что родные леса начинаются где-то совсем недалеко. Одна из сохранившихся хроник эпохи «Последних пятнистых» рассказывает о том, как несколько слуг были схвачены при попытке бежать из дворца владык. Смельчаки сознались, что хотели найти дорогу «в чащи у больших озер», предания о которых продолжали передаваться из рода в род.
Так продолжалось примерно шестьсот земных лет (на Глеммре, вращающейся по гигантской орбите, совсем иной счет времени) до тех пор, пока не разразилось восстание «одноцветных».
Оно назревало уже давно.
Пропитанная холодным и жестоким кастовым эгоизмом, цивилизация «пятнистых» медленно угасала, изживая сама себя. Постепенно к управлению техникой стали все больше допускаться «одноцветные». Со временем они заменили «пятнистых» во многих технических центрах планеты. Им был открыт наконец доступ и в «Башни Знания» — украшенные изображениями двух солнц гигантские хранилища научной информации — средоточие тысячелетней мудрости кземмов. Но «одноцветные» по-прежнему считались существами низшего порядка. Как и раньше, за малейшую оплошность в работе любого из них могли бросить в Пещеры Смерти, где в вечном мраке жили «куху» — слепые, червеобразные существа, высасывающие кровь из своих жертв…
И вот вспыхнуло восстание.
Оно началось одновременно по всей планете. «Пятнистые» были смяты, почти не успев оказать сопротивления. Да они и не могли бы уже ничего сделать: почти все хранившие верность Знанию ученые и инженеры сразу же перешли на сторону восставших. Лишь перед главной цитаделью «пятнистых», на цветущем зеленом острове среди черного океана, завязалась последняя яростная схватка.
Она была короткой. Небольшая кучка властителей Глеммры спешно покинула планету в стоявшем наготове последнем старом звездолете. Они улетели к неведомым мирам. Когда корабль был уже далеко, космические станции Глеммры приняли короткое странное сообщение: «Сыны двух Солнц» улетают, но Глеммра будет пуста».
Это было похоже на угрозу. Но торжествующие, победу «одноцветные» не приняли ее всерьез. Они шумно ликовали, оглашая своими рокочущими кликами еще недавно запретный остров. А маленькие краснокожие слуги, неожиданно предоставленные самим себе, непонимающими глазами смотрели на ликующих кземмов, смутно начиная сознавать, что и в их жизни должны произойти какие-то перемены.
Но пока, они остались жить в опустевших синих дворцах, попрежнему одинокие в этом непонятном мире. Как и раньше, они зажигали по вечерам старинные красные светильники перед изваяниями древних правителей Глеммры и разбрасывали по залам охапки резко пахнущих черных цветов. Как и раньше, каждое утро по привычным сигналам автоматов… (неразборчиво). Они неукоснительно выполняли все эти ставшие теперь бессмысленными процедуры, боясь разгневать скрежетавших где-то в стенах невидимых и непостижимых металлических созданий, казавшихся им грозными божествами.
Понимаешь, Джо, окружающие технические чудеса не развили, а лишь еще больше придавили разум: этих людей. Придавили своей полной необъяснимостью. Разве под силу было им, людям каменного века, не знавшим даже колеса, самим разобраться во всем этом? И они были лишены самого главного — труда. Ведь то, что приучили их делать «пятнистые», не было трудом.
Однообразный и непонятный обряд не требовал ни ловкости, ни работы мысли. И он не был борьбой за пищу. Пища появлялась сама собой, без малейшего усилия с их стороны. Теперь, после своей победы, «одноцветные» тоже не забывали доставлять ее индейцам… И, может быть, самым большим чудом во всей этой истории было то, что после шести веков такой жизни в пленниках еще не угас человеческий разум…
А на Глеммре начиналось Великое Обновление. Никогда еще наука и техника кземмов не переживали такого бурного расцвета. На берегах черного океана, среди розовых скал и ярко-зеленых зарослей, возникли, новые города из миллионов полупрозрачных, словно невесомых, круглых зданий. Были созданы мощные энергетические станции на близких к Миурму пустынных планетах, раскаленных жаром двух солнц. И впервые после долгих столетий на Глеммре началась подготовка к новым космическим экспедициям.
Но эра расцвета была недолгой. Прошло совсем немного времени после победы «одноцветных», как вдруг страшное и непонятное бедствие обрушилось на обитателей Глеммры: маленькие кземмы стали рождаться мертвыми. Причину таинственной болезни удалось установить, увы, слишком поздно. Рассеявшаяся в атмосфере планеты после бегства «пятнистых» мельчайшая пыль, которую сочли тогда обычными осадками, что образуются при взлете звездолета, оказалась источником не известных раньше вредоносных излучений. У неведомых лучей было коварное свойство: они поражали центры, управляющие механизмом наследственности, почти не причиняя вреда организму в целом.
Отчаянные попытки ученых найти выход ни к чему не привели. Смысл мрачного пророчества «Сынов двух Солнц» стал понятен всем.
Гнетущая тишина опустилась на города Глеммры. Не слышно было больше смеха маленьких кземмов. Миллионы обитателей Глеммры были еще молоды и полны сил, но они уже мысленно видели свою планету опустевшей и дикой… А маленькие земные создания, ни о чем не зная, по-прежнему жили в огромных заброшенных дворцах жалкой жизнью прирученных пленников. И у них по-прежнему рождались дети. Для сынов Земли излучения оказались гораздо менее вредными, чем для кземмов.
И вот тогда прозвучал призыв, всколыхнувший всю планету. Лучшие ученые Глеммры обратились ко всем кземмам:
«Братья! Страшнее смерти черная пустота, надвигающаяся на наш мир. Когда последние из нас уйдут, погаснет свет Разума, горящий на Глеммре. Но, братья, рядом с нами живут существа с далекой чужой планеты, и их род не прекратится. Ум созданий иного мира слаб и неразвит, но эти существа разумны. Быть может, мы сумеем передать им хотя бы часть нашего Знания? Быть может, они смогут стать наследниками нашего Разума, и Глеммра не будет пустыней?»
Этот призыв наполнил жизнь кземмов новым смыслом. Все усилия обитателей Глеммры отныне были направлены на то, чтобы скорее развить разум маленьких двуногих созданий. Так началась новая эпоха в жизни краснокожего племени впоследствии историки назвали ее Эпохой Просветления. Индейцев было тогда уже около тысячи человек.
Кземмы начали с того, что отобрали у них детей. Сознавали ли они, что поступают жестоко? Не знаю. Скорее всего, просто не задумывались над этим. Они спешили. Им хотелось скорее вырастить новое поколение, способное сразу воспринять новые представления о мире.
У меня сейчас, как живая, стоит перед глазами одна из картин, которые показывали мне через «обруч» эти ребята.
…Огромный кземм держит в поднятой руке крошечного голого индейского мальчика. А внизу двое индейцев, мужчина и женщина, маленькие и хрупкие рядом с серебристокожим гигантом, обезумев от ужаса, с мольбой воздели руки, что-то пронзительно крича. Они еще не могут знать, что этот мальчик станет мудрым и всемогущим, что его разум шагнет сразу на тысячелетия вперед. Они сознают сейчас только одно: страшное, неумолимое чудовище уносит куда-то их ребенка…
Время шло. Мальчики и девочки, оторванные от племени, стали взрослыми, успешно усвоив все, чему учили их кземмы. Видимо, серебристые гиганты сами предварительно изучили язык маленького племени и на его основе создали для своих воспитанников какое-то количество новых слов для обозначения… (неразборчиво).
…Тогда-то предки Летящих к братьям впервые узнали о своей далекой прародине, о том, как она невероятно далека.
Кземмы отличались большим долголетием: они жили в среднем по 200 земных лет. Но постепенно их становилось все меньше. Пришло время, когда остались одни старики. Они уже не могли двигаться, лежа по древнему обычаю под прозрачными куполами своих круглых домов с глазами, обращенными в синеву неба, и индейцы до последних минут заботились о них, внимательно выслушивая их последние советы. Последний кземм умер, когда на Земле шел 1862 год. На огромной опустевшей планете осталась горсточка землян…
Они чувствовали себя невыразимо одиноко, эти люди, оказавшиеся вдруг одни, лицом к лицу с бесконечной Вселенной. И их мысли летели туда, в безмерную даль, к окутанной туманной дымкой преданий далекой планете, что была колыбелью их предков. Где-то там, в чудесном мире, жили существа, подобные им, — их братья и сестры… С этого времени мечта о полете на Землю не покидала людей Глеммры.
…Они почти ничего не говорили мне, Джо, о своем общественном укладе. Я только понял, что у них все общее и живут они маленькими группами в разных уголках обширной планеты. Но, как ты сам понимаешь, расстояний для них не существует, и они часто собираются все вместе на высоком холме возле памятника Последнему кземму.
Самое большое торжество у наших звездных собратьев — Праздник выбора имени. По установившемуся у них обычаю каждый человек сам выбирает себе имя и объявляет его всему племени в день совершеннолетия. У них человек, избирая имя, выражает им свою главную устремленность — то, чему он решает себя посвятить. Я уже говорил, что общее имя двух великанов и всех остальных участников экспедиции на Землю — Летящие к братьям. Раньше на Глеммре они назывались: Те, которые полетят к братьям. А друг для друга у них есть еще какие-то другие, короткие имена…
Понимаешь, Джо, их слишком мало там, на Глеммре. Когда Летящие к братьям отправлялись в путь, населения планеты составляло всего несколько тысяч человек Жизнь каждого — на виду у всех. Избирая имя, человек называет перед всеми свою мечту на всю жизнь, и отказаться потом от поставленной цели значит, отречься от своего имени. На Глеммре это считается самым страшным позором…
…Итак, прошло еще много времени, прежде чем люди Глеммры сумели не только полностью овладеть научным наследием кземмов, но и двинуть вперед технику звездоплавания.
И вот настал день, когда созданный ими новый звездолет, стартовав с одного из спутников Глеммры, понесся к маленькой желтой звезде, которую у нас принято называть Солнцем.
Пока они летели, наш благословенный шарик успел сорок три раза обернуться вокруг своего светила, люди научились расщеплять атом и запускать искусственные спутники, а Джо Мак-Хилл и Роб Селби превратились из буйных юнцов в яйцеголовых ветеранов языкознания. Но астронавты с Глеммры почти не постарели в этом полете: в их корабле время протекало примерно раз в семьдесят медленнее, чем на Земле.
Звездолет не прилетел на Землю. И, насколько я понимаю, мы должны быть весьма благодарны им за эту предосторожность. При посадке дело не ограничилось бы лесными пожарами. Вероятно, их корабль мог бы нечаянно вскипятить некоторые наши моря… Звездолет сел где-то на одном из астероидов, а на Землю прилетела лишь небольшая ракета с двумя разведчиками. Очевидно, в их задачу… (неразборчиво).
…Теперь ты понимаешь, Джо, почему они предстали перед Пеммиканом в таких первобытных одеяниях. Луки и набедренные повязки, сделанные по образцам, найденным в архивах древней экспедиции кземмов, должны были, по замыслу, облегчить им установление первоначального контакта с обитателями Земли.
Приходило ли им в голову, что за тысячелетие в жизни их земных собратьев многое должно было измениться? Да, насколько я понял, на Глеммре задумывались над этим. Но они все-таки решили одеться «поземному», — пусть даже в вышедшие из моды охотничьи наряды предков. Летя к далеким братьям сквозь бездны Вселенной, они больше всего хотели, чтобы на Земле их сразу признали за своих…
Увы, Джо, кажется, мне приходится кончать письмо. Летящие к братьям уже готовят ракету к старту. Сейчас холодная безлунная ночь. Небо, полное звезд, — неужели я последний раз вижу его с Земли.
О чем думают сейчас эти двое? Какие мысли и чувства вызвала у них неожиданная встреча с нашей цивилизацией? Почему так спешат покинуть Землю? Ведь они так мало успели увидеть… Правда, я подозреваю, что черные коробочки, с которыми Летящие к братьям не расстаются, уже набиты самой разнообразной информацией. Видимо, эти штуки способны мгновенно запоминать и анализировать все, что попадает в их поле зрения. Вполне возможно, что один вид бедняги Пеммикана дал пришельцам массу любопытнейших сведений о жизни их земных собратьев…
И все-таки мне непонятна их поспешность. Неужели тут мог повлиять инцидент с полисменом в Олдорадо? И почему они не делают попытки установить контакт с властями? На худой конец могли бы сейчас использовать меня в качестве парламентера… Однако Летящие явно не собираются делать этого. Во всяком случае, когда Роб Селби попросил их взять его с собой на небо, эти ребята, посовещавшись, довольно быстро согласились.
Вернутся ли они на Землю? Наверно, все решится там, в звездолете, когда разведчики принесут своим товарищам первые вести о нашем мире. И тогда окончательно выяснится, вернется ли твой друг к земной лингвистике или посвятит остаток жизни изучению языка людей Глеммры.
Пойми меня правильно, Джо, я верю, что они должны вернуться. Но если вдруг… Что ж, я и тогда не пожалею о своем решении. Ведь я увижу далекий мир наших братьев — новый прекрасный мир. И кто знает, может быть, смогу дать оттуда хотя бы коротенькую весточку о себе…
Вот сейчас один из Летящих направляется ко мне. Наверно, уже…»
На этом обрывается письмо профессора Р. Селби.
Как известно, с момента, когда оно было найдено, прошла уже неделя, и за это время сведений о загадочных незнакомых больше ниоткуда не поступало. Тщательное обследование берегов озера и окружающей местности не дало никаких результатов. До сих пор не удалось обнаружить каких-либо следов приземления ракеты.
Впрочем, для полноты картины следует еще упомянуть о заявлении командования военно-воздушных сил, сделанном сразу же после опубликования письма профессора Селби. В этом заявлении говорится, что в ночь на 29 сентября радарные установки обнаружили над северной частью штата Айоминг неизвестный предмет, Истребители-перехватчики были немедленно подняты в воздух, однако предмет исчез с экранов радаров так же внезапно, как я появился. После этого самолеты были возвращены на свои базы.
Итак, никаких вещественных доказательств существования Летящих к братьям на сегодняшний день не имеется. Правда, в наших руках находится загадочная матовая пластинка. Однако мы не можем быть до конца уверены, что эта вещь внеземного происхождения.
Мистификация или реальность — вот вопрос, который задают себе сейчас миллионы людей. Мы не имеем возможности приводить здесь все разноречивые суждения по этому поводу, которыми заполнены страницы газет. Напомним читателю лишь мнение двух видных политических деятелей — сенатора Хендфута и его неизменного оппонента сенатора Блэкхарта.
Сенатор Хендфут наиболее полно выразил свою точку зрения, выступая в прошлую пятницу по телевидению.
«Никаких Летящих к братьям не было и не могло быть, — сказал он, — хотя бы по той простой причине, что краснокожие не способны к интенсивному умственному развитию».
Далее сенатор заявил, что, по его твердому убеждению, неизвестные, совершившие нападение на сержанта Бобсона, не кто иные, как диверсанты, заброшенные на нашу территорию разведкой некой державы. Что касается их необычного вида и прочих странностей, то он убежден, что все было специально сделано, чтобы сбил, с толку патриотов. Такой же коварной мистификацией Хендфут считает и письмо профессора Селби. В своей речи сенатор приводит ряд фактов, которые, по его мнению, неопровержимо свидетельствуют о том, что упомянутый профессор давно занимается подрывной деятельностью.
Ему удалось, в частности, установить, что Р. Селби был одним из тех, кто несколько лет назад публично протестовал против решения правительства об отчуждении у одного из индейских племен большого участка земли для устройства артиллерийского полигона. М-р Хендфут расценивает этот протест как попытку ослабить военную мощь страны.
Приведя еще несколько подобных примеров, сенатор приходит к выводу, что исчезновение старого лингвиста — просто ловкий трюк. Старик скрылся, чтобы избежать заслуженного наказания за свои действия.
Иного мнения придерживается сенатор Блэкхарт. В своей позавчерашней речи на конференции «Лиги пожилых христиан» он заявил, что считает выводы своего коллеги непростительно легкомысленными.
«Если внимательно проанализировать имеющиеся в нашем распоряжении факты, — сказал м-р Блэкхарт, — можно прийти к выводу, что Летящие к братьям вероятнее всего, не мистификация, а весьма тревожная и настораживающая реальность».
Тот факт, что странные пришельцы с непонятной поспешностью покинули нашу планету, по мнению сенатора, вовсе не означает, что они удалились навсегда. Напротив, он считает, что Летящие к братьям наверняка еще явятся на Землю всей компанией. И по его твердому убеждению, у нас есть все основания опасаться их визита.
«Что, если космические индейцы решат мстить нам, белым, за своих сородичей?» — вопрошает сенатор. При этом он обратил внимание слушателей на тот крайне тревожный факт, что, судя по письму Р. Селби, у звездных краснокожих совершенно отсутствует частное предпринимательство.
Тем не менее, м-р Блэкхарт не считает положение безнадежным. Более того, он критически отозвался о «Спасительном пигменте». Обращаясь к тем, кто поторопился принять препарат, сенатор сказал, что им, возможно, еще придется пожалеть о новом цвете своей кожи. «Хотя опасность велика, мы, белые, не должны поддаваться панике», — заявил он.
В качестве первоочередной меры м-р Блэкхарт предлагает срочно увеличить военные ассигнования.
Читателей интересует, вероятно, мнение нашей газеты? Мы можем сказать только одно: «Бизнес трибюн» — солидный деловой орган, и ему не к лицу пускаться в догадки. Мы изложили факты, а выводы пусть делает читатель».
