— Диплом с отличием за блестящее окончание факультета иллюзий вручается Оливии Ройс!

Я радостно встрепенулась, когда услышала свое имя. Неспешно поднялась с кресла, пытаясь скрыть восторженное нетерпение, от которого хотелось прыгать и хлопать в ладоши.

Наконец-то! Наконец-то позади долгие шесть лет обучения в Рочерской академии магических наук! Позади нудные многочасовые лекции и продолжительные семинары, изматывающие коллоквиумы и сложные зачеты, экзамены и практика, курсовые и дипломная работа. Уже завтра у меня начнется новая взрослая жизнь, где я и только я буду отвечать за свою судьбу.

Будущее представлялось мне исключительно в светлых тонах. Да, родители не возражали против моего поступления в академию, но достаточно ясно выразились, что я должна рассчитывать только на себя. И я не была на них в обиде.

Мой отец, преуспевающий торговец тканями и владелец десятка известных в столице ателье по пошиву нарядов Лукас Ройс, добился всего сам. Мать воспитывала его одна, жили они в полнейшей нищете, и с самого раннего детства отец брался за любую подработку. Восьмилетним мальчишкой ему повезло устроиться в крохотную портняжную лавку. Естественно, в столь раннем возрасте ему никто не доверил иголку и ножницы. Сначала он подметал, исполнял мелкие поручения, асам жадно впитывал драгоценные крохи знаний. Смышленого паренька с острым взглядом и твердой рукой быстро заметили. Он принялся помогать в раскройке ткани, советовал подбор цветов. И уже к десяти годам дорос до самостоятельного исполнения заказов. Еще через пару лет перешел в лавку покрупнее. И свое совершеннолетие отметил как владелец собственной.

Женился отец поздно, только в сорок. К этому времени его мать уже умерла, в последние годы жизни не зная отказа ни малейшим своим прихотям. Кстати, жену отец выбрал себе тоже из бедной семьи, хотя к тому моменту породниться с ним были не прочь и представители аристократии. Уж больно приличное состояние сколотил он, а не секрет, что члены знатных родов частенько отличаются пристрастием к неумеренным тратам, поэтому чаще всего в долгах как в шелках. К тому моменту придворные дамы занимали очередь, лишь бы успеть сшить платье к очередному балу в каком-нибудь его ателье.

Как бы то ни было, но отец был непреклонен в своем решении. Отверг немало выгодных партий и, к удивлению многих, выбрал себе жену из многодетной семьи одного из своих работников. Моей матери, Адрии Урс, было всего семнадцать, когда отец новел ее к алтарю Верховной Богини. Не прошло и года, как родился Деррен. А затем с минимальными перерывами появились на свет еще два сына и последней — дочь, то бишь я. Но после моего рождения дети в нашей семье больше не появлялись. Слишком тяжелыми оказались четвертые роды, когда матушка лишь каким-то чудом не погибла от обширного кровотечения.

Несмотря на то что деньги в семье водились, и немалые, отец нас никогда не баловал сверх меры. Мои братья, Деррен, Патрик и Трей, пошли по стопам отца, вступив в семейный бизнес. В настоящий момент они жили в разных городах, где помогали отцу с закупками редких и ценных тканей, кружев и прочего, так необходимого для создания самых изысканных и роскошных нарядов. Но несколько раз в год обязательно приезжали домой, дабы отметить семейные праздники в тесном кругу.

Поскольку я была младшим ребенком, к тому же девочкой, отец относился ко мне мягче, чем к моим братьям. Было очевидно, что помогать ему с развитием дела я не смогу. К тому же с раннего детства я демонстрировала определенные колдовские способности. Увы, мой дар нельзя было назвать выдающимся или смертельно опасным. Я не умела исцелять, стихийная магия была мне тоже неподвластна. Но я с легкостью создавала всевозможные обманки. Открылось это случайно — при праздновании пятидесятипятилетнего юбилея отца. Мне уже исполнилось десять. Естественно, вся семья была в сборе. За столом присутствовали и многочисленные компаньоны отца. Шумное застолье с длинными витиеватыми тостами за здравие виновника торжества быстро мне наскучило. Я принялась украдкой толкаться с Треем, сидевшим рядом. И, расшалившись, случайно столкнула со стола дорогую вазу из старинного фарфора.

Меня тут же вывели из-за стола и отправили в спальню. Так сказать, посидеть в одиночестве и подумать о своем недостойном поведении. В комнате мне быстро наскучило, и я украдкой вернулась, при этом почему-то абсолютно уверенная, что меня никто не заметит.

Так все и получилось. Я вновь сидела на своем месте, правда, на сей раз не дергала Трея. И вообще старалась вести себя тише воды ниже травы, опасаясь привлечь к себе чье-либо внимание. Правда, меня немного смущало, что один из гостей отца, высокий темноволосый и зеленоглазый мужчина лет тридцати, то и дело косился на меня с изумлением. Он и выдал меня. Когда в обеденный зал внесли огромный торт — настоящее произведение кулинарного искусства, я мысленно взвыла от восторга. Но в этот момент он встал. Прокашлялся и с любезной улыбкой осведомился у отца, знает ли тот, что его дочь — маг иллюзий.

После этого мое присутствие было раскрыто. Меня вновь выдворили прочь, но на сей раз заперли в комнате. А поздно вечером, когда гости разошлись, отец пришел ко мне. Тяжело вздохнул и сказал, что господин Дэниель Горьен, а именно так звали незнакомца с колючими цепкими глазами изумрудного цвета, заявил, будто у меня неплохие задатки для того, чтобы стать прекрасным специалистом в иллюзорных чарах, раз уже сейчас я демонстрирую такие умения. Более того, господин Дэниель является одним из основных кураторов Рочерской академии магических наук. И он будет рад взять меня под свое покровительство, если вдруг я захочу развивать свой дар.

Мне было всего десять. Я забыла про этот разговор уже на следующий день, вернувшись к обычным детским проказам и шалостям. Правда, через год вновь встретилась с господином Дэниелем — на праздновании очередного дня рождения отца. Это торжество обошлось без неприятных происшествий, но все время я то и дело чувствовала на себе изучающий взгляд темноволосого мага. И наши встречи так и продолжались раз в год до шестидесятилетнего юбилея отца.

Как несложно подсчитать, мне тогда исполнилось пятнадцать. Домашнее обучение математике, истории, географии и прочим наукам подходило к концу. Мой отец был приверженцем старых традиций и считал, что главное для девушки — выгодное замужество, тогда как хорошее образование — пустая блажь. Я знала, что он уже подыскивает мне партию среди сыновей своих компаньонов и торговых партнеров. И даже не думала протестовать, свято веря, что отец дурного не посоветует.

На этом торжестве господин Дэниель не сводил с меня глаз. Не выдержав столь пристального внимания, которое опасно подобралось к грани откровенного неприличия, я украдкой сотворила обманку. Огромная серая крыса, видимая только привязчивому магу, неожиданно прыгнула ему на колени из-под белоснежной скатерти и в предвкушении ощерила гигантские клыки.

Я ожидала, что Дэниель после этого возопит нечеловеческим голосом и вспрыгнет на стул. Словом, рассчитывала сбить с него спесь. А то что это такое — глазеет и глазеет. Как будто не понимает, что у меня кусок в горло не лезет от столь неприкрытого интереса.

Но господин Дэниель умудрился меня удивить. Он спокойно взглянул на мое творение, холодно усмехнулся — и щелкнул крысу по носу, заставив морок развеяться. А я в тот же миг едва не вскрикнула, ощутив легкий удар уже по своему носу.

В тот вечер маг ушел из нашего дома последним. Он долго беседовал о чем-то с моим отцом за закрытыми дверьми. И я изнывала от любопытства, догадываясь, что речь идет обо мне.

Перед сном отец по обыкновению заглянул ко мне. Однако пожеланием спокойной ночи он не ограничился. Вместо этого он присел на краешек кровати и завел со мной разговор. Наверное, это была первая беседа по душам, когда он обращался ко мне как к взрослой, а не как к ребенку.

Отец сказал, что уже подыскал мне жениха. Правда, вот беда, Джойсу Харперу исполнилось пятьдесят. При этих словах я закашлялась. Пятьдесят? Нет, я предполагала, что мой будущий муж будет старше меня. Недаром разница в возрасте между моим отцом и матерью составляла целых двадцать три года. Но даже не думала, что в моем случае это будет настолько гигантский разрыв. Пятьдесят лет — и пятнадцать. Да я этому Джойсу не то что в дочери — во внучки гожусь!

На фоне этого известие о том, что Джойс был вдовец и имел взрослых женатых сыновей от первого брака, уже не так поразило меня.

Затем отец положил передо мной магипластинку, и в воздух взмыло легкое облачко, быстро преобразовавшееся в объемное изображение Джойса.

Я безмолвно вытаращила глаза в изумлении, которое граничило с испугом и отвращением. Мой отец был старше Джойса. Но я точно знала, что он до сих пор пользуется успехом у женского пола, поскольку оставался статным и моложавым мужчиной с благородной сединой на висках. Но Джойс… Он был лысым. Он был с лишним весом. И речь шла не о пяти — десяти килограммах, которые легко сбросить. О нет, в его случае скидывать надо было все сто, никак не меньше. Словом, я почувствовала себя самой несчастной девушкой в мире.

А отец продолжал говорить. Да, он прекрасно понимал, что я не приду в восторг от его выбора. Каждая девушка мечтает о любви и о красивом избраннике, который будет с нее пылинки сдувать. Но Джойс очень приличный человек, много денег жертвует на благотворительность. К тому же он сам попросил у отца моей руки и готов подождать пару лет, пока я достигну возраста совершеннолетия. С его стороны будет крайне невежливо отказать старому знакомому, поскольку это, скорее всего, приведет к прекращению дружбы между ними.

После чего отец сделал паузу, внимательно глядя на меня.

К тому моменту я готова была разрыдаться, поскольку знала, что мне все равно придется согласиться с выбором отца. Он воспитывал нас в такой строгости, что я даже помыслить не смела о бунте.

А затем отец удивил меня еще раз. Он вкрадчиво сказал, что имел сегодня долгий разговор с Дэниелем Горьеном, который вновь упомянул о моем даре. По словам мага, мои способности стоило развивать. Специалисты в иллюзорных чарах редки, отбоя в клиентах у них нет. По его словам, после окончания столичной академии и получения диплома я буду нарасхват. Какая же придворная дама не мечтает затмить красотой всех соперниц? Пусть иллюзия и недолговечна, но и макияж приходится накладывать каждый вечер. Поэтому передо мной открывается блестящее будущее при королевском дворе.

Я слушала отца с откровенным недоверием. К чему он рассказывает мне об этом? Сам же не раз и не два говорил, что его дочь никогда не будет учиться сверх необходимого. Иначе это испортит мой характер, сделав спесивой и заносчивой.

Под конец своей речи отец с нажимом сказал, что любит меня. Поэтому дарует мне право выбора. Я могу выйти замуж за Джойса — и тогда, вне всякого сомнения, никогда и ни в чем не буду знать нужды. Джойс наверняка с превеликим удовольствием примется баловать меня, выполняя все капризы. Или же я могу поступить в Рочерскую академию магических наук. Тогда он посетует старинному другу, что молодежь совсем сейчас распоясалась. Не исполняет волю родителей и готова сбежать из дома, чуть что не по ней. Это сохранит их приятельские отношения и избавит меня от необходимости выходить замуж за нелюбимого. Но на денежную поддержку я могу не рассчитывать. Студентов обеспечивают общежитием и бесплатным питанием. Отличники получают неплохую стипендию. А он твердо уверен, что я стану лучшей на курсе.

Я была молода, но отнюдь не глупа. Впрочем, отец и не мог выразиться яснее.

Он сам был далеко не в восторге от моего предполагаемого брака. Будь Джойс немного моложе, то, наверное, моя участь была бы все-таки решена. Но отец прекрасно понимал, что счастливой я в таком союзе не стану. Однако и отказать старому приятелю опасался. Их дружба насчитывала не один десяток лет, многим деловым знакомствам и связям пришел бы конец, если бы они поссорились. И Дэниель Горьен предложил идеальный выход из столь сложной ситуации. Переложить всю ответственность на меня. Мятежная безалаберная девица сбежала из дома и без спроса поступила в академию. И отныне под венец меня отправить можно только силой, что невозможно в нашем современном обществе. Конечно, мои родители подвергнут всеобщему порицанию мой поступок, при любом удобном и неудобном случае будут сокрушаться о нравах нынешней молодежи. Как говорится, и драконы сыты, и девицы целы. Свадьба не состоится, но дружба Джойса и моего отца продолжится.

На следующее утро я отправилась в академию. Джойс бы наверняка удивился, увидев, что моим провожатым был сам отец. Он крепко расцеловал меня у ворот, после чего отстранился и сурово предупредил, что он очень рассчитывает на мое благоразумие. Жить мне придется без присмотра родителей, поэтому соблазнов у меня будет превеликое множество. Двери родительского дома открыты для меня в любом случае, даже если я вернусь несолоно хлебавши и нося под сердцем внебрачного ребенка. Но в таком случае он лично устроит мою дальнейшую судьбу. Чур потом не жаловаться на женихов.

Я знала отца и понимала, что он говорит чистую правду. Никто не будет гнать меня от порога отчего дома, если я сдамся и захочу вернуться к спокойной сытой жизни. Никто не поставит мне в укор, даже если я забеременею вне брака, поддавшись на сладкие речи какого-нибудь смазливого красавчика. Но после этого я утрачу право самостоятельно принимать решения и выйду замуж за того, на кого укажет отец. И без разницы, сколько лет будет моему мужу. Нет, я не сомневалась, что отец подберет мне достойного кандидата, который не станет меня бить и обижать. Но не больше. Все остальные его качества будут не так важны.

О да, я очень старалась хорошо учиться. Родители не отказали мне от дома, семейные праздники я все так же проводила с ними. Поэтому была в курсе, что Джойс очень расстроился из-за моего выбора, но по-прежнему считался самым верным и надежным торговым компаньоном отца. Более того, частенько матушка совала мне украдкой пару монет на новое платье или туфли. Я не шиковала, конечно, зато была избавлена от необходимости искать подработку, как остальные мои сокурсники из бедных семей. Потому что стипендия имела обыкновение заканчиваться уже через неделю. Уж больно невкусно кормили в студенческой столовой.

Кстати, с Дэниелем Горьеном, благодаря совету которого я и угодила в академию, я ни разу не встречалась с самого момента моего поступления. Он считался одним из кураторов нашего курса, но в его кабинет попадали лишь нарушители дисциплины и те, кто стоял на грани отчисления. А я, как уже сказала, была одной из лучших учениц.

Сейчас именно темноволосый маг вручал дипломы. При виде меня на его губах заиграла мягкая усмешка.

— Поздравляю, — сказал он, когда я вышла к кафедре. Протянул мне грамоту, перевитую красной ленточкой.

При этом его пальцы словно случайно задержались поверх моих на какой-то неуловимый миг. Я изумленно посмотрела на него, но Дэниель уже опустил руку.

— Скажите, Оливия, вы уже подыскали себе место? — спросил он, говоря так тихо, что я с трудом его слышала из-за, жидких хлопков в зале, которыми встречали каждого выпускника.

— Пока еще не думала об этом, — коротко ответила я. — Подожду распределения.

Говоря откровенно, я не особенно переживала из-за предстоящих поисков работы. Каждый студент должен был отработать на благо Герстана два года, таким образом возмещая затраты на его образование. Ну или же родители выпускника вносили необходимую сумму. Если, конечно, у них была такая возможность.

Я еще не беседовала с отцом по этому поводу, однако не сомневалась, что он вряд ли станет так поступать. Раз уж вступила на тернистый путь самостоятельной жизни, будь любезна пройти его до конца. Ну подумаешь, два года — это не столь уж и большой срок. К тому же маги иллюзий чаще всего оставались в столице. Именно здесь наши услуги были наиболее востребованными.

— В шесть вечера приходите в мой кабинет, — негромко, но с нажимом произнес Дэниель. — Обсудим это.

И отвернулся, мгновенно потеряв ко мне интерес.

Заинтригованная, я спустилась в зал, бережно прижимая к груди заветный диплом. Любопытно, о чем желает переговорить со мной Дэниель?

Но вскоре я выбросила это из головы, окунувшись в радостную суматоху долгожданного праздника.

Мои родители не присутствовали на награждении. Я знала, что отец очень гордится мною. Накануне он прислал мне огромный букет роз и бриллиантовую подвеску. Однако для окружающих он вынужден был играть роль сурового родителя, еще не простившего дочь за самовольное поступление в академию и побег из дома.

В букете я обнаружила записку с самыми теплыми словами поздравления в свой адрес. И название самого шикарного в Рочере ресторана, где на следующий день должно было состояться застолье в честь окончания академии. Но сегодняшний день и вечер были целиком и полностью в моем распоряжении.

Дэниель Горьен не соврал моему отцу, когда говорил о том, что специалисты в иллюзорных чарах редки. Наш факультет был самым малочисленным в академии. Вместе со мной на первый курс поступало двадцать человек. Закончило десять. Увы, друзьями за шесть лет обучения я не обзавелась. Как-то это было… не принято у нас. Маги иллюзий суть индивидуалисты. Мы не шумные боевые маги, которые задиры еще те, но стоит только тронуть одного, как за него встанет горой весь курс. Мы не сострадательные целители, частенько обменивающиеся энергией, если очередной сеанс лечения иссушил запас силы до дна. Мы не стихийники, чьи кланы то воюют друг с другом, то создают самые необычные союзы. Мы даже не артефактники, которые свято хранят секреты своего мастерства, но не прочь объединиться при создании особо мощного амулета. Мы — это мы. Одиночки по сути, которым не нужны ни друзья, ни соратники, ни помощники.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что шумного праздника не предполагалось. Традиционный бокал вина после завершения церемонии награждения — и наша десятка отправилась в общежитие собирать вещи. Уже на следующий день нам надлежало освободить комнаты для новых студентов.

Наскоро побросав свой нехитрый скарб в сумки, я уселась на узкую кровать. Обвела печальным взглядом крохотную каморку, в которой ютилась эти шесть лет. Помню, в какой я пришла ужас, когда комендант при заселении привела меня сюда. Тесно, темно, пыльно. Никакого сравнения с моей детской спальней, просторной и солнечной. Вряд ли я буду скучать по этому месту, но сердце почему-то защемило от мысли, что уже завтра тут будет хозяйничать кто-то другой.

В этот момент в дверь негромко постучали.

— Войдите! — крикнула я, гадая, кому могла понадобиться. И высоко вздернула брови, когда увидела на пороге Бретти.

Нет, она не являлась моей подругой. Но среди прочих однокурсников была чуть ближе мне, чем остальные. Лишь по той простой причине, что была моей напарницей в тех работах, которые выполнялись совместно. Однако по душам мы никогда не говорили, знакомых и преподавателей не обсуждали. Словом, друг к другу в душу не лезли, что целиком и полностью меня устраивало.

— Пришла попрощаться, — сухо сказала Бретти, войдя в комнату. — Не против?

— Как-то мрачно это прозвучало, — сказала я, кивнув в знак разрешения. — Как будто ты к одру умирающего явилась. Жизнь продолжается. Наверняка мы еще не раз встретимся в городе.

— И пройдем мимо, сделав вид, будто не узнали друг друга, — проговорила Бретти.

Остановилась напротив зеркала и небрежно поправила светлые распущенные волосы, красивыми локонами падающие ей на плечи.

О да, Бретти была красива. Очень красива, о чем знала и умело пользовалась этим преимуществом. Даже ко всему привычные преподаватели иллюзий краснели, когда она являлась на экзамены в таких нарядах, которые не оставляли особого простора для воображения. Благо что фигура позволяла ей носить самые смелые платья. И я никак не могла понять, зачем ей это. Потому что магом Бретти была прекрасным. Свою единственную четверку в дипломе она получила как раз таки из-за привычки вызывающе одеваться. Явилась на экзамен к госпоже Шарлотте Вонг в таком полупрозрачном одеянии, что та немедля выгнала ее с возмущенными криками. Мол, студентки совсем обнаглели, на экзамен в ночных сорочках приходят. В итоге Бретти долго и нудно сдавала предмет, в котором разбиралась, пожалуй, лучше всех остальных, вместе взятых.

— Ну почему же? — не согласилась я. — С удовольствием с тобой поздороваюсь.

Бретти придирчиво провела ногтем около губ, поправляя безупречно ровную линию красного кармина. Затем обернулась ко мне и сухо спросила:

— Что ты намерена делать дальше?

— Пока не знаю, — честно ответила я. — Дождусь распределения.

— Распределения? — Бретти презрительно фыркнула. — Оно-то тебе зачем? Разве отец не прикупил тебе на выпуск салон красоты, где ты будешь полноправной хозяйкой?

— Это не в характере моего отца, — осторожно сказала я, не понимая, к чему все эти расспросы.

Что за муха укусила Бретти? Раздражение так и плескалось в ее карих глазах, как будто она очень злилась на что-то.

— Ах, ну да, ну да… — Бретти язвительно усмехнулась. — Как я могла забыть? Знаменитый Лукас Ройс держит своих детей в черном теле.

— Вот именно, — произнесла я, недоумевая все сильнее и сильнее.

Бретти неторопливо прошлась по моей комнате. Впрочем, прошлась — слишком громко сказано для столь маленького расстояния. Пару шагов вперед, пару шагов обратно. После чего она вновь остановилась напротив меня и с непонятным вызовом вздернула подбородок.

— Одна птичка мне напела, что на завтрашнем распределении будет место при королевском дворце, — процедила она, тяжело глядя на меня сверху вниз.

О, сдается, теперь я понимаю, почему Бретти явилась ко мне.

Пожалуй, получить назначение в королевский дворец мечтали все выпускники факультета. Это считалось небывалой удачей. Работы там всегда было вдосталь. И платили за это более чем щедро.

— Откажись от распределения, — холодно даже не сказала — приказала Бретти.

— Почему это? — удивилась я.

— Потому что ты дочь Лукаса Ройса. — Бретти всплеснула Руками, словно удивленная, что надо объяснять настолько очевидные вещи. — Твоя фамилия — уже достаточная рекомендация для работы при дворце. Да еще и диплом с отличием. Выбор очевиден. Неужели не понимаешь, что это нечестно? Ты не оставляешь другим шансов. Но зачем тебе участвовать в распределении, если твой отец и так без всяких проблем устроит тебя туда, куда ты пожелаешь?

Все ясно. Если я исполню просьбу Бретти, то именно она станет наиболее вероятной претенденткой на столь теплое местечко. И, возможно, я бы даже так поступила. Если бы не одно очень весомое «но», которое я тут же озвучила.

— Ты ошибаешься насчет моего отца, — спокойно проговорила я. — Он не станет мне помогать получить место при дворце. Скорее, помешает этому.

Бретти недоверчиво хмыкнула. Уставилась на меня не мигая.

Воистину змеиный взгляд. Как бы не кинулась с кулаками.

Но почему ей так важно это распределение? Подумаешь, эка невидаль — устроиться во дворец. Что в этом такого особенного?

— Значит, ты отказываешься, — процедила Бретти.

— Я просто говорю, что ты требуешь невозможного, — сказала я, почему-то почувствовав какую-то смутную вину. — Если я откажусь от распределения, то через день мне будет необходимо внести крупную сумму в казну академии. А у меня нет таких денег. И отец не заплатит за меня.

Глаза Бретти сухо и страшно блеснули, и я испуганно замолчала. Ох, как бы и впрямь в драку не полезла! Но в следующий момент она круто развернулась на каблуках и выскочила прочь из комнаты, с таким бешенством напоследок шарахнув дверью, что с потолка посыпалась какая-то труха.

Я задумчиво стряхнула с волос кусочки побелки. Да уж, по всей видимости, Бретти действительно очень нужно это место. Раньше такой нервной она не была.