Глава 17
Пробуждение получилось тяжелым. Голова болела так, будто по ней проехались колеса целой колонны Марков, во рту стоял противный, горький привкус какой-то химии, а на спине, несмотря на систему микроклимата костюма, выступила испарина. И все-же немного отдохнуть мне удалось. Что не могло не радовать.
Немного взбодрившись с помощью нейроинтерфейса, я кое-как встал, и проверил состояние костюма. Полный заряд. И, судя по тому, что ноги снова меня слушаются, энергетическое поле уже отключили. Оно и правильно, нефиг попусту расходовать энергию, которой у нас и так кот наплакал.
— Селлас, как у нас обстановочка, – глотнув воды и откашлявшись, бросил я в микрофон.
– Все спокойно, босс. Твари не маячили даже на горизонте. Видать, знатно мы этим сукиным детям надавали под зад.
– Или в зад, – встрял в разговор Эдрих, который, во всей видимости давно проснулся, — тут уж как посмотреть.
— Ну и шуточ...
– Заткнулись оба. Что у нас там по датчикам сейсмоактивности?
— Те, что уцелели, молчат. Тварей нет ни на поверхности, ни под землей.
– Хорошо, – коротко бросил я и открыл панель состояния бойцов отряда.
Иконки всех были отмечены голубой аурой, что говорило о полной готовности людей к дальнейшим боевым действиям. Всех, кроме трех. Двое солдат из омеги светились зеленым, а еще один красным. Первое означало вероятность биологического заражения, которое себя до сих пор никак не проявило, а вот второе... Парень, лежащий напротив меня был тяжело ранен. Сукины дети каким-то образом умудрились содрать с его правой руки пластины и пробить в нескольких местах бронеткань костюма. Датчики показывали обширные повреждения мягких тканей, однако кость не была задета, а кровь удалось остановить биоклеем. Хороший знак. Глядишь, еще поживет, и даже руку не придется заменять протезом. Если твари не занесли в его организм заразу.
— Босс, ну как мы… Справились? — вопрос прозвучал совершенно внезапно. Парень, как оказалось бодрствовал.
— Да. Ты как? — я старался сделать так, чтоб мой голос звучал максимально буднично, хоть боец и застал меня врасплох.
— Херово. Все тело будто огнем жжет. И морозит. Особенно руку, -- он глянул на поврежденную конечность и поморщился, – Кажись все… Отвоевался.
Я быстро проверил его состояние через интерфейс отряда. Признаков заражения или отравления костюм не показывал, однако температура тела была на отметке в тридцать восемь. И это при том, что система жинеобеспечения всеми возможными способами пыталась скинуть ее до нормы. Паскудно. Может до возвращения на Тень не дотянуть. Если мы вообще туда вернемся.
– Пилот, Борей оборудован криокапсулой или хоть чем-то похожим?
– Шеф, ты издеваешься? Посмотри на это ржавое корыто из музея! Ты б еще тут кельмариловый сортир, да джакузи с девочками.
Ясно. Впрочем, этого и следовало ожидать. Придется справляться своими силами. Надеюсь программное обеспечение костюма на корабле загрузили то же, что и стояло у нас в войсках. Тогда будет возможность максимально замедлить его метаболизм, что может замедлить распространение лихорадки. А может и убить его. Медика с нами нет, так что решение принимать, похоже, мне. Зараза…
Я попробовал проанализировать свои ощущения и… Понял, что мне абсолютно на него плевать. Сейчас он был для меня не человеком, а лишь отработавшей свое боевой единицей. И обузой, отнимающей драгоценное время. Наверное, как-то так нас и видели старшие офицеры. Не все, но большинство. Единицами. Из которых старались выжать по максимуму, выполняя те или иные боевые задачи. А как только мы исчерпывали свой ресурс по тем или иным причинам, просто переставали для них существовать. Становились просто цифрами на мониторах. Цифрами, обозначавшими боевые и внебоевые потери. Если порог допустимых потерь превышался, то операция считалась неудачной. Ежели офицер укладывался в рамки, то мог рассчитывать на повышение или награду. А на наше место приходили новые солдаты, которые тоже отрабатывали свой ресурс и отправлялись в утиль. За ними новые. И новые….
Я встряхнул головой, пытаясь разогнать поток пугающих до дрожи мыслей. Неужели все? Неужели вчера я перестал быть человеком, которому не все равно на других? Превратился в слепое орудие, выполняющее зада… Так, стоп. Все. Хватит распускать сопли. Потом об этом подумаем, а сейчас надо закончить операцию и вытащить с этой планеты задницы хотя бы тех ребят, которым повезло уцелеть во вчерашней мясорубке. А значит тут нужно быстрее заканчивать.
– Боец, тебя придется ввести в состояние сна, чтобы появился шанс остановить заразу, – голос мой был холодным и бесстрастным, – Если повезет, ты проснешься на Тени. В ином варианте – не проснешься уже никогда. Так что, если у тебя есть пожелания, то лучше высказать их сейчас.
– Карман, на ноге… Правой… – солдат закашлялся, – Там кулон… Как вернемся, передайте его девушке по имени Элисса. Хотел предложение сделать… Но раз уж так вышло… То пусть будет хоть на память.
– Выживешь, сам и отдашь. Так что, будь добр, постарайся это организовать. А не получится, хрен с тобой, подстрахую. Ну, что, боец, готов к заброске на тот свет?
– Так точно, – парень опять закашлялся, – И это… Шеф… Удачи. Пусть парням повезет больше моего…
– Пусть, – коротко бросил я, и включил систему замедления метаболизма.
Боец дернулся, и практически сразу затих. Судя по показаниям скафандра он все еще был жив. Надолго ли? Хороший вопрос. Ладно, тут пора заканчивать.
– Так, парни, подъем! – рявкнул я в микрофон, включив в скафандрах подчиненных громкоговорители, – Через минуту жду вас снаружи.
Сказал и сам направился к выходу из челнока.
Ночная тьма все еще плескалась на улицах мертвого города, однако по верхушкам небоскребов уже начинали медленно проступать огненные змейки рассветных бликов. Небо очистилось от туч и теперь, на его густом, оранжевом фоне отчетливо виднелись тусклые искорки далеких звезд. Звезд, где в незатронутых войной мирах кипела нормальная, человеческая жизнь. Жизнь, которая мне теперь не светила ни в каком виде.
Вот только хотел ли я ее по-настоящему? Я ведь до этого только и делал, что рисковал жизнью. Воевал под знаменами Директората, теперь делаю то же самое под флагами Бермута. Так стоит ли пытаться что-то менять или оставить все как есть? Нет, все же кое-что стоит. Стоит обзавестись своими знаменами. Именно этим и займусь, как вернусь на корабль.
– Ну что, парни, начинается самое веселье, – коротко бросил я в микрофон, когда бойцы выстроились перед шаттлом, – у нас ровно сутки на то, чтобы достать энергоячейки и найти способ выбраться из этой жопы. План операции следующий – мы делимся на два отряда.Гамма и Омега остаются на корабле. Еще пилот и два младших техника. Альфа и Бета – со мной. Старший механик с помощником тоже. Первый объект, который нам надо проверить – космопорт. В нем мы будем ровно к двенадцати дня, по корабельному времени. Если повезет, то им и ограничимся. Ежели удача повернется к нам задницей, то придется тащиться до центра синтеза через городские кварталы. Это еще два часа в обе стороны. Вопросы?
– Шеф, у меня вопрос, – подал голос пилот.
– Да?
– Если вдруг в космопорту окажется то, на чем можно летать, нам туда перебираться или сидеть тут и ремонтировать Борей?
– Нам в любом случае придется за вами вернуться. Связь на этой планете не работает, так что возможности дать вам знать, что мы нашли целый корабль, попросту не будет. Занимайтесь ремонтом Борея, а мы, если все пройдет удачно, где-нибудь в порту нароем топлива.
– Вас понял.
– Ну, раз вопросов больше нет, то всем пополнить боекомплект. Не меньше четырех магазинов на человека. И проверьте наручные гранатометы, чтоб были заряжены.
– Босс, куда нам столько? – подал голос один из бойцов, – Это же пара тысяч выстрелов на человека!
– Которых тебе хватит минут на двадцать интенсивного боя. А теперь всем заткнуться и слушать внимательно. Обсудить происходящее вы успеете и после операции. Альфа, вы грузитесь в первый броневик. Прихватите с собой один ящик с боеприпасами. Бета и техники – во второй. Гамма, передаю всех ремонтных дронов под ваше управление. В плане обороны – действуйте на свое усмотрение и не забывайте о ремонте корабля. Выполнять.
Сборы заняли совсем немного времени. Да и собирать то было особо нечего. Повесить себе на пояс два дополнительных магазина для винтовки, закинуть в нарукавник пару гранат, да забраться в броневик. Парни тоже особо не возились. Все понимали, что времени у нас в обрез, и каждая лишняя секунда, потраченная впустую, может стоить жизни не только тем, кто тут, внизу, но и людям, оставшимся на орбите.
Наконец дверца в задней части корпуса машины захлопнулась, а по металлу обшивки зашуршали лапки ползунов, которым я дал команду закрепиться на крыше броневика. Дронов разведки упаковали заранее. Салон качнулся и колонна, если это вообще можно было так назвать, наконец, начала движение.
Я переключился на внешние камеры и бросил последний взгляд на платформу. Отсюда, снизу она представляла из себя совсем жалкое зрелище. Борта были снесены начисто. На их месте зияли сквозные оплавленные дыры, ведущие куда-то в технические помещения, у подножия лежала чуть ли не насыпь из тел поверженных тварей, а посреди всего этого «великолепия» красовался потрепанный корпус «Борея». Впрочем, позиция только с виду казалась незащищенной. На деле же парни были готовы к встрече с уродами куда лучше, чем мы вчера. В конце-концов они могли бы попросту закрыться в Борее и подождать, пока автоматические турели их всех не расстреляют. Надеюсь, у них хватит мозгов так поступить. Не хотелось бы возвращаться к обглоданным трупам.
– Шеф, как думаете, твари еще нападут? – подал голос Дейм, которому выпало оказаться в одном броневике со мной.
– Хрен их знает. Так спрашиваешь, будто я им в голову могу залезть.
– Вот и я не знаю. Но когда они нападали… – боец на секунду замялся, – Почувствовал нечто знакомое.
– Как штаны наполняются чем-то теплым и липким, – заржал Эдрих, – Ты хоть биоочистку потом провел, или так и нюхаешь свое творчество?
– «Омега 3». Этот проект напрямую связан с тем, что происходит на планете. А про ощущения… Когда исследовательская лаборатория тестировала наши способности… Был один парень там, который каким-то образом научился создавать копии себя. Ненадолго совсем. На пару секунд, не больше. Но в этот момент, у меня возникало ровно то же самое ощущение, что и там, на платформе, когда твари шли на штурм.
– Хочешь сказать, они выводили тут некий вид псионно-биологическго оружия?
– Не знаю, – парень замялся, – Нам же там, на станции «Омега 3» ничего не рассказывали и не объясняли. Да и вообще скрывали все, что могли. Просто делали какие-то свои замеры каждый день, проводили тесты да облучали полями каких-то артефактов, найденных недалеко, в астероидном поясе. Но, кое-что мне удалось все-таки узнать.
– Выкладывай, – любая информация об обитающих тут тварях могла пригодиться, хоть мне и не особо хотелось копаться в грязном белье Директората. Кто знает до чего можно докопаться, и во что это может вылиться.
– В общем, по станции тогда ходили слухи, что эти артефакты принадлежали к некоей разумной цивилизации жившей в нашем участке галактики миллионы лет назад. Кто они были и куда пропали – непонятно, однако наследить успели порядочно. Раскидали по нескольким системам свои обелиски, которые были то ли какими-то передатчиками, то ли какими-то ретрансляторами. Не знаю, в общем, да и никто, наверное, не знает. Но, фишка в том, что эти самые артефакты излучали некое поле, менявшее материю вокруг них. Причем воздействовали они, как на живых, так и на все окружающее пространство. Как бы это попонятнее то объяснить…
– Как сможешь, – коротко ответил я, не забывая поглядывать на экран внешних камер. Мимо нас все еще проносились темные шпили небоскребов да хитросплетения пустых улочек. Врага видно не было, и это радовало. Может, хоть в этот раз нам повезет, и мы выполним задачу без лишних приключений на задницы.
– В общем, чем больше этих артефактов сконцентрировано на одной планете, тем сильнее они меняют окружающий мир. Если их немного, то нарушается работа связи и можно наблюдать странные псионические аномалии. Однако, если собрать несколько сотен на одной планете… Не знаю… Информация непроверенная, да и раскопать мне удалось немного. Но судя по тем обрывкам отчетов, что мне удалось увидеть… В общем… Они создали вокруг планеты что-то вроде энергетического щита, внутри которого время течет иначе. Это, как наши корабли при гиперпрыжке прокалывают трехмерное пространство, и, создавая вокруг себя что-то вроде пузыря, в котором вещи предстают во все еще привычном нам виде, уходят в четырехмерное. Тут похожий принцип, с той только разницей, что нам все еще видна внешняя сторона этого кокона.
– И? Как это все нам поможет? – спросил я, пытаясь не потерять нить мысли Дейма. Если честно, вся эта научно-фантастическая шелуха интересовала меня не сильно. Куда более важным было то, какие трудности эта хрень нам может доставить.
– В общем, ходили слухи, что живые организмы, находящиеся под воздействием этого самого поля на протяжении нескольких поколений меняли свое строение таким образом, что становились чем-то вроде его приемников и конвертеров. Проще говоря, в теории они могли бы воздействовать с его помощью на материальный мир.
– Или, на мозги людей, – встрял в разговор Рам, ехавший в первом броневике.
– И до этого мы еще дойдем, – спокойно сказал Дейм и, немного помолчав, продолжил, – Так вот о воздействиях. Ученые, работавшие на той станции, разбили подобные способности на несколько классов. Слепой – человек, который не видит и никак не ощущает подобных полей. Они могут на него воздействовать, но он испытает на себе лишь отзвуки последствий этого самого воздействия. Зрячий первого класса – может ощущать эти самые поля и ощущать перемещение энергетических центров внутри них. Зрячий второго класса – может влиять на эти самые поля и передавать свое их восприятие другим людям. И зрячий третьего – наивысшего класса, может воздействовать с их помощью на физический мир.
– То есть двигать предметы силой мысли, менять температуру предметов и все в таком духе? – заинтересованно спросил Эрдих.
– А хрен его знает. Существование такого уровня учеными только предполагалось, когда я находился на той станции. Да и второй класс оставался под большим вопросом. Да, один парень у нас был, который вроде как мог влиять на эти поля и создавать свои копии, и даже на аппаратуре тогда регистрировались некие энергетические колебания, но получалось у него это далеко не всегда и часто против его собственной воли.
– То есть ты у нас относишься к первому классу? Что-то этакое чувствуешь, но по сути ничего толком сделать не можешь? – снова поинтересовался усатый.
– Вроде того. Могу определить источник возмущения, если он недалеко. На этом, наверное, все.
– Слушай, мозгляк, – в голосе брата Эдриха прозвучали подозрительные нотки, – Ты тут так складно поешь сейчас, но мне до сих пор непонятен один любопытный факт. Как у тебя в голове не появилась ещё пара лишних дырок, если ты обладаешь таким количеством информации, к которой, по логике вещей, у простых смер… кхм… Бессмертных не должно быть допуска? Тот факт, что после закрытия эксперимента Директорат вас всех не пустил в расход прямо на месте, выглядит как-то ну очень уж подозрительно.
– Да все просто, – парень ненадолго замешкался, как будто что-то вспоминая, – Нас уже собирались переправлять на Деймон, чтобы стереть память и провести курс нейросоциализации, но тут появилась Тень Бермута и в мгновение ока уничтожила сопровождение нашего транспорта. Так я, и несколько других участников этого эксперимента, вместе с частью данных о нем, оказались у него на борту. В самой лаборатории мне удалось увидеть и узнать на самом деле не так много. Это потом, уже, из украденных отчетов и собственных обрывочных знаний получилось собрать хоть сколько-нибудь вменяемую картину происходящего.
– Ладно, умник, – Эдрих скептически хмыкнул, – Как ты объяснишь нам все то дерьмо, что произошло на этой планете с тварями?
– Я не ученый. Могу лишь предположить.
– Да хоть бы и так.
– Помнишь, я говорил, что артефакты меняют окружающее пространство вокруг себя. Как живое, так и неживое. Так вот, есть мысль, что у этих самых уродов часто меняются поколения. И на каждое воздействует излучение этих самых артефактов, понемногу изменяя их. То, что мы видим сейчас – результат управляемой эволюции, длившийся довольно долго по меркам жизни этих зверей.
– Бред какой-то, – встрял в разговор Рам, – Пару лет назад они были всего-лишь безмозглыми крысами-переростками у которых до кучи еще и отсутствовал инстинкт самосохранения. Не могли они за такой короткий срок измениться до неузнаваемости.
– Почему ты так уверен, что это вообще они? – задумчиво протянул Дейм, разглядывая свою винтовку, – А не какой-нибудь другой вид их истребивший? А может эти уроды были в тот, первый раз и именно они, используя свой псионический потенциал гнали на нас орды обезумевших крыс. В теории они могли просто внушать им ужас больший, чем пушки нашего корабля. Кстати, командир, – парень уставился на меня, – Где ваша зверушка? Думаю, она тоже может обладать некоей чувствительностью к этим полям и их возмущениям. В конце-концов она как-то умудрилась выжить в мире, захваченном тварями-псиониками.
Твою налево. Я уже и думать забыл про Шельку. А ведь карман, в котором она сидит, полностью герметичен, и во время боя он, скорее всего, захлопнулся.
Я быстро открыл панель интерфейса и пробежался по настройкам костюма. Зараза, точно. Герметично закрыт. Ладно, прошло не так много времени. Может быть, она еще и не успела превратиться в маленький пушистый трупик. Ну…
Панель на ноге с тихим шипением отъехала в сторону, обнажив черный провал кармана. Ничего. Ни «шельканья», ни какого-либо шебуршания, ни движения… Дерьмо.
Я осторожно запустил в него экзоперчатку и подцепил, судя по тем ощущениям, что передавал мне скафандр, некий совсем небольшой и легкий предмет. Есть. На ладони лежал черный комок, с длинным пушистым хвостом. Лежал. Совершенно неподвижный. Все-таки…
Зверек чихул. Затем еще раз. И еще. Приоткрыл свои большие черные глаза, поднял мордочку и попытался встать на лапы. Однако в следующее мгновенье покачнулся, с тихим писком шлепнулся обратно на перчатку, и открыл рот, натужно дыша. Еще бы чуть-чуть…
Фух… Слава богам. Было бы очень неприятно, если б она умерла. Забавно. Я ведь и вправду переживал за ее жизнь куда больше, чем за парней, которых мне доверили. И мне ведь до сих пор совершенно плевать на того бойца, оставшегося на корабле, раненых солдат и даже, в целом, на то, кто из этой экспедиции вернется. А тут чуть дыхание не перехватило… Надо будет потом наведаться к мозгоправу. Кажется, крыша начала немного подтекать.
– Ну вы, Босс, даете. Чуть не замучали бедолагу, – хмыкнул Рам, – Да уж, если б Дейм сейчас случайно не вспомнил… То выводить бы ее из спячки пришлось бы несколько дней.
– То есть, – недоуменно вскинул бровь я, – Она бы не умерла, что ли?
– Нет. Организм разрабатывался с расчётом на максимальную выживаемость, так что при отсутствии воздуха эти зверки способны впадать в длительную спячку. Другое дело, что выводить их из нее приходится около недели, а если Дейм прав, то ее способности могут потребоваться нам в ближайшем будущем.
– Надеюсь, что нет, – коротко бросил я, поглаживая зверька между пушистыми кисточками ушей. Тот потихоньку приходил в себя и начинал с нескрываемым любопытством поглядывать по сторонам, – Меня не учили воевать с псиониками. Да и никакого оборудования для борьбы с такими тварями у нас нет. Так что, чем меньше мы с ними будем встречаться, тем больше шансов, что вообще вернемся на Тень.
– Это верно, – вставил свои пять терринов Дейм, – Тем более нам доподлинно неизвестно, сумели ли эти существа открыть для себя третий уровень способностей или пока нет. Второй, судя по тому, что мы видели, ими уже освоен довольно прочно.
– Да и об их подвидах мы пока знаем крайне мало, – снова подал голос Рам, – Бегуны, да подкопщики… Думаю, это далеко не все, что они нам способны показать.
– Типун тебе на язык. Мне хватило за глаза и за уши всего того, что было сегодня ночью. Больше как-то не хочется, – буркнул Эдрих.
– Ага, будто они твое мнени… – начал было Рам, но в этот момент салон машины резко качнулся вперед. Колонна остановилась.
– Что там, – спросил я у Селласа, едущего в первом броневике.
– Шеф, переключитесь на наши камеры и посмотрите сами. Думаю, вам стоит это увидеть.
