Глава двадцать седьмая: «Вот кто-то с горочки спустился»
Харальд встретил нас у ворот. Он стоял в проеме широко расставив ноги и скрестив на груди руки. Очень картинно, надо сказать, стоял. Рядом с ним возвышался Леннарт, опершись на гигантский топор. С помостов на задохликов мрачно глядели бородатые северяне.
— Не думаю, что они нам рады, — промолвил Стас.
— Риали? — с издевкой спросил я.
Бард переспрашивать не стал, хотя явно не понял сленга.
Хевдинг, тем временем, медленно наклонил голову и, волком оглядывая моих компаньонов, с нескрываемым презрением сплюнул. Под угрожающими взорами викингов наш ход замедлился. Первым остановился Стас. За ним сразу же новичок, прилипший к барду как смола к штанине.
Последним встал Олег, он чаще озирался на поле возрождения, чем следил за происходящим. Альбинос не сразу понял, что идет один. Остановился, вернулся. И вновь уставился в сторону выжженной земли.
— Даже не знаю, что с вами и делать, — заметил я. — Как-то у вас не складывается с местными. Да еще и Юру со Светой просрали. И раба моего. Света с Юрой ладно, полбеды. Но раб!
— Егор… — поморщился Стас.
— Что Егор? Егором делу не поможешь. Если в город не пустят — осторожненько пробегитесь по трупам. Я там накидал разного, вам пригодится. Апнетесь, сможете таскать то что я набрал с собой. Если полезет говно из леса — помогу, но они жесткие и их много. Эти-то вряд ли пальцем пошевелят. Не любят они вас. Ума не приложу почему.
Последнюю фразу я плотно нашпиговал намеками и интонациями. Реакции не последовало. Вздохнув, я двинулся к хевдингу.
— Я ждал тебя, Лолушко! — произнес тот.
— Сорян. Никак не мог подобрать куртку под цвет глаз. И ведь, главное, там столько глаз на выбор, и ни к чему не подходит. Хочешь покажу? — я сделал вид, что полез в сумку.
— Что покажешь? — не понял хевдинг.
— Ну не куртку же! — изменился лицом я. — Глаза, конечно!
Растерянность ушла из взора викинга.
— Шутишь. Это хорошо. Идем.
— Нам бы расположиться…
— Располагайтесь, — Харальд окатил задохликов ледяным прищуром. — За Бергхеймом хватит места для всех. А ты иди со мною.
— Погода, а если Выводок, все дела. Трубный глас ангелов, апокалипсис и Мор и Глад в арьергарде! — вступился за товарищей я.
— Они хорошо бегают. Пусть бегут, — вынес вердикт Харальд. — Идем, шут!
Распределив часть снаряги по моим скорбным компаньонам из мира людей — я отправился вслед за хевдингом. Честно говоря, так и думал, что задохликов на порог не пустят. Тут край обидчивых программ. С ними «мягше надо и тоньшее». Харальд углубился в северный край города. Леннарт шел за нами и всю дорогу как-то уж слишком громко и неодобрительно вздыхал. Хевдинг морщился, терпел эти странные проявления чувств, и в конце концов не выдержал.
— Это решено, брат!
— Нельзя делать то, что позволено лишь Богам! — тут же отреагировал здоровяк. — Нельзя этого делать!
— Простите… А что конкретно нельзя делать? — вклинился в их беседу я. Оба викинга проигнорировали вопрос. Харальд и побратим воткнули друг в друга многозначительные взгляды. Немая дуэль длилась недолго — Леннарт сдался.
— Ну, теперь-то стало гораздо понятнее, — сказал я. — Но соглашусь, дурацкая затея. Нельзя так делать!
— Помолчи, шут, — рыкнул Харальд.
Наконец мы оказались у низкого дома с тростниковой крышей. Бревна потемнели от времени. Здесь точно никто не жил. Какой-то склад? Еще что-то чудесное вроде бесполезного огнемета?
Харальд открыл дверь, поморщился. Из черного зева пахнуло так, что меня тут же замутило. Хевдинг снял со стены факел, зажег его и шагнул внутрь. Леннарт опять тяжело вздохнул.
— Чего это вы задумали, братцы? — занервничал я.
— Иди, — буркнул набожный громила.
На земляном полу повсюду лежали мертвецы. Воняло страшно. Я шел почти наощупь, ориентируясь на силуэт Харальда. Хевдинг стоял над одним из покойников. Лицо единственного живого в этом доме викинга было как каменное.
— Вы же грузите всех на драккары и жжете потом с женами и наложницами, разве нет? — выдавил я из себя. Царство мертвых северян. Чертова детализация. С монстрами ведь не так. Труп Ночного Хозяина исчез к утру. Почему эти лежат?
«Потому что у каждого из них матрица?» — пришло в голову.
— Сейчас не шути, — рыкнул Харальд. Поднял факел повыше. Свет падал на мертвеца в дорогом доспехе, на груди покойника поблескивал амулет. — Верни его. Пожалуйста…
— Кто это? — я сделал вид, что выдавленное «пожалуйста» меня не шокировало.
— Хельге. Он погиб в бою с Ночным Хозяином.
Шестой из Своры. У меня оставался последний свиток оживления из пяти. И, божечки-кошечки, у лидера северян были на него планы. Теперь понятно, почему нервничал Леннарт. Трупу третий день. Нормальные мертвые викинги в это время заливаются хмельными напитками в компании их божества. С точки зрения религиозного воителя — сейчас злобный шут вытащит героя прямиком из Валгаллы. Места, куда этот народ мечтает попасть с рождения. Я бы за такое убил.
Харальд посмотрел на меня.
— Ты сможешь вернуть его?
Дилемма. Кто такой этот Хельге — не ведаю. Тратить свиток на него не хотелось абсолютно. Сомневаюсь, что в этих краях в клетках кончилось достаточно миссионеров Распятого Бога, чтобы обеспечить меня запасом ресалок. Однако, заявить Харальду — извини, братишка, но меня задушила северная татуированная жаба с бородой и топором— я не мог. Тем более — хевдинг волшебное слово родил.
Но свиток-то один. А ведь я, напомню, в другой игре уши троллей в банке держал с мыслью, вдруг пригодятся. Среди десятка нагрудников с разными характеристиками, на поиграть, или же просто — потому что красивые.
— Не много ли времени прошло, хевдинг? — осторожно спросил я.
— Лучше попытаться один раз и неуспешно, чем ни разу не попробовать, — ответил мне цитатой из соцсетей суровый викинг.
Я дышал сквозь рукав, но смрад наполнял мертвецкую как мед пчелиные соты. Вязкий, тяжелый, липкий.
— Мне очень не нравится эта идея…
— Ты не пожалеешь, Лолушко. Мы с детства вместе. Ходили на одном драккаре еще юнцами. Нет человека ближе для меня. Я в долгу не останусь.
Прямо завязка для квеста, но система молчала. Я вытянул свиток из инвентаря. Жалко. Очень жалко.
— Пожалуйста, — попросил еще раз Харальд. Зрелище не для слабонервных.
— Хорошо. Но если это вдруг оживет и полезет меня жрать, так как твой друг забухал с Одином и возвращаться не желает — бей его в голову.
— Почему жрать?
— У нас мертвецы часто так поступают. Я в кино видел.
— В кино?
Я закатил глаза и продолжил:
— Просто поверь мне, Харальд. Всегда бей в голову и все будет хорошо!
— Из страшных и диких ты краев пришел, Лолушко.
— Мама мне тоже самое говорила.
Я развернул свиток, жестом попросил чуть света от хевдинга и тот торопливо поднял факел. Псевдорусские слова загремели в тишине мертвецкой. Какое-то время мне казалось, что я просто сжег к чертям собачьим последний дар от миссионера Распятого, но потом труп дернулся.
Харальд вздрогнул, свет от факела задрожал.
Я бубнил молитву, не отвлекаясь от свитка. И когда, наконец, плотная и грубая бумага под пальцами стала обращаться в пепел — посмотрел на оживляемого. Викинг открыл глаза. Трупные пятна исчезли. Раны затянулись. Сработало.
Хельге резко сел. Поднял руки и посмотрел на них с удивлением. Затем уставился на Харальда. Перевел взгляд на меня.
— Рад тебе, брат, — протянул ему лапу хевдинг. Викинг поднялся. Обернулся. А затем со всего маху врезал мне в скулу. Атаку я никак не ожидал. Потому не успел ни унизить возвернувшегося героя, на бросить злой язык.
Получен негативный эффект: «Контузия»
–..ой! Ы! Е!
Я поплыл. Второй удар швырнул меня на что-то мягкое. Факел улетел куда-то во тьму, из глаз сыпанули искры. Нащупав ватной рукой «Щупальце», я попытался встать. Вяло ткнул во тьму левой. По-моему попал. Из-за дебафа и темноты ни черта в мертвецкой не было видно.
— ла! ОН! Ы?! — ревело отовсюду.
— …ет! Е!
Света стало больше.
— Е!
Многозначительные междометья падали в меня со всех сторон. Что-то дернуло назад. Рука с «Щупальцем» завязла в крепкой хватке. Я дергался, как сломанный робот, пытаясь ее высвободить. Вслепую махнул кулаком.
— И! сти!
По-моему, это Леннарт. Картинка плыла, но просто по логике — он.
— Ска… — выдавил из себя я. Рванул сильнее. Плевать на криты и дебафы до смерти. В задницу такие приветствия от спасаемых. Порешу, нахрен. — Пути… ска…
Еще один пушечный удар в голову.
«Негативный эффект «Контузия» увеличен»
Выкрики стали мычанием. Оружие у меня вырвали. Затем мир посветлел. Я упал на спину, пытаясь разобрать в окружающем молоке где верх, а где низ. Что за механика? Какого черта паршивый удар в голову так выводит из строя?!
Постепенно «Контузия» сошла на нет. Мир вернулся на круги своя. Я оказался на улице, в грязи у входа в мертвецкую. Леннарт и Харальд прижимали возрожденного Хельге к стене дома. Тот уже почти не рвался, но смотрел с ненавистью.
— Ой, блядь, пожалуйста, — процедил я, поднимаясь. — Пара пустяков было твою тушу поднять.
— Прости, Лолушко, — пропыхтел Харальд. — Прости.
Только сейчас я узнал в Хельге того смешливого северянина, что вместе с Бьорном отметили мое выступление на рынке. Этот — смехом, Бьорн — метательным ножом.
— Сама Фрейя призвала меня на Фолькванг. Я видел ее как вас сейчас, — прорычал Хельге. — Я видел Фолькванг! Нет места прекраснее! Не будет места прекраснее! Зачем ты сделал это, брат?
Я отряхнулся. Предсмертные галлюцинации программы? Заложенный скрипт? Неужто Щеглов настолько упоротый, что еще и несколько Валгалл придумал, как в мифах, да засовывал туда убитых персонажей?
Так некстати вспомнился персональный ад для Юры. Да он реально поехавший!
— Прости, — Харальд все извинялся, но теперь уже перед другом. — Прости.
— Оружие отдай, — обратился я к Леннарту. Тот бросил в мою сторону «Щупальце». Я подобрал его и побрел в сторону центра. Пусть сами разбираются. Шут свое дело сделал. Получилось не очень смешно и совсем мне не понравилось, но все к лучшему.
Пренебречь, вальсируем.
Звук рогов застал меня неподалеку от центральной улицы. Я перешел на бег, слушая поднимающийся гвалт со стен. Выскочил к восточным воротам, махом залетел на пристройку у частокола.
С холма спускался отряд всадников. На солнце поблескивали шлемы-полумаски. За спиной щиты. Над кавалькадой реял флаг со сломанным пополам драккаром. Северяне. Викинги вокруг приветствовали подмогу. Рядом торжествующе махал мечом косматый воин с заплетенной в косы бородой. Я предусмотрительно отодвинулся. Мало ли вдруг. У меня сегодня с бергхеймцами не складывается. Получить еще один привет, но теперь железкой, душу никак не грело.
От группы кавалеристов отделился человек на белом коне. Без шлема, без щита, в просторном балахоне. Типичный дротт. Да и лицо всадника было вымазано белой краской.
Когда жрец приблизился — я узнал Айсли.
На шум выскочил Харальд.
— Открыть ворота! — проорал хевдинг. Заскрипели створки. На центральной улице появился Хельге. Его тут же сграбастал в объятья Ньял. Возрожденный викинг хмуро глазел по сторонам.
Его можно было понять. Но полученные тумаки как-то нивелировали сочувствие. Питаю стойкую антипатию к людям, которые сначала бьют, а потом думают. Возможно делаю так из-за зависти. Но я учусь. И гуманоидов буду привечать ударом в голову, раз тут так лихо работает контузия.
Айсли замедлил коня перед грудами трупов, преодолел преграду и спрыгнул с седла, когда оказался рядом с Харальдом. Жрец окинул взглядом частокол и увидел меня. Лицо дротта нехорошо изменилось даже под слоем белой краски.
— Вот кто развязал войну! — гаркнул жрец и ткнул в мою сторону обвиняющим перстом. — Вот из-за кого погибли жители славного Бергхейма! Они все мертвы, Харальд! Поле у Великого Озера покрыто телами женщин и детей!
Харальд обернулся, с изумлением посмотрел на меня. Воины на помостах тоже повернулись. Егорушко в центре внимания, черт побери. Нет, я не против, но только если шутка там удачная, или победа громкая. Вот только сейчас лучше было б оказаться где-нибудь в лесу, подальше от северян.
— Чужаки убили сына Лося и пробудили Выводок! — рявкнул Айсли. — Чужаки привели к городу Ночного Хозяина. Чужаки погубили Бергхейм!
Какая поразительная и подозрительная информированность. Надо что-то делать. Репутация покапала вниз с угрожащей скоростью. Этот друид хренов гробил все мои труды!
— Стопэ, бледнолицый! — гаркнул я с помоста. Перепрыгнул через частокол, ловко приземлился на обугленную землю и пошел к дротту. — Сын Лося напал на моих друзей в лесу! А ведь договор…
— Сын Лося пришел на защиту Чащобы! — проорал Айсли. Диалог у нас явно не складывался. Нельзя так перебивать!
— Чего так орешь, я и так слышу, — предпринял я еще одну попытку. — Или тебе нужно просто прокричаться? Когда Ночной Хозяин из окон моих друзей вытаскивал — там тоже мы были виноваты? Или, когда сын Лося мои кишки по деревьям размазывал? Ваш договор…
— Лес принадлежит Выводку! — снова прервал меня жрец. — Таков договор!
— Да завались ты уже, а? Ваш договор ведь подразумевает, что если твари Выводка напали первыми — то их можно пустить на котлеты. Я уточнял. Я умный.
— Кто ты такой, говорить о договоре? — поразился жрец. — Ты всего лишь…
— Шут спас город, — в лучших традициях нашей беседы вмешался Харальд. — Если бы не он, ты пришел бы к руинам.
Накатилась подмога. Всадники проехали в город, принялись спешиваться. Держались бойцы особняком. Наш постоянно прерываемый диалог немного утих. Мне очень не понравились взгляды вновь прибывших северян. Из-под полумасок сочилась ненависть ко мне лично. Даже нейтральное отношение бергхеймцев казалось, по сравнению с этими эмоциями, как минимум — уважением.
«Опытный карл Эрик Бьорнсон» прочитал я над одним из бородачей. «Клан Штормвред»
Фак, это что теперь еще и с этими репутацию качать? Сколько тут этих кланов в Унии Мороза?!
— Спас? — ахнул Айсли с возмущением. Огляделся.
— Спас! — твердо (и лестно для меня) повторил Харальд.
— Весь город остался в полях! — процедил Айсли. — Вот где теперь город. Здесь только твоя дружина, Харальд. Чужаки погубили Бергхейм! И ты за это заплатишь, хевдинг! Сюда идет сам конунг вместе с собранной для набега армией. Он будет здесь уже завтра. Как только Миккель Ясный увидит, что стало с жителями Бергхейма, как думаешь, с кого он спросит? Кому он скажет спасибо за то, что вместо похода за море его солдаты топчут землю за перевалами и гибнут в лесах? Кто выпустил в мир Серого Человека, Харальд?
Харальд окаменел.
— Если бы ты, Айсли, был здесь во время пробуждения Выводка — все было бы иначе.
— Да что ты можешь, против Выводка, хевдинг? Я сразу отправился в Кронгард.
— Как видишь — мы кое-что смогли, — Харальд многозначительно показал на трупы вокруг города. — И шут нам помог!
Дротт уставился на меня. Левое веко жреца дрожало:
— Ты сразу мне не понравился, чужак.
— Всю ночь спать теперь из-за этого не буду, — мрачно поделился я.
— Буду просить Миккеля, чтобы он доверил именно мне сделать тебе «Кровавого орла». Участь твоя решена!
— Айсли! Лолушко сражался за Бергхейм, и я не позволю…
— Пойдешь против конунга? — резко спросил Айсли. Вот какой же мерзкий мужик. — Ты даже не ярл, Харальд!
Хевдинг побагровел, но смолчал.
— Я в седле с вечера, как и люди ярла Борга, — переключился дротт.
— Штормвред всегда желанный гость в Бергхейме, — выдавил из себя Харальд.
Айсли потянул коня за поводья и пошел в сторону ворот. Хевдинг проводил его взглядом и, не поворачиваясь, сказал мне:
— Я догадывался, что причина нападения Выводка в вас.
— Я знаю. Но мы не атаковали первыми. Ты сам представь нас рыскающих по лесу в поисках Сына Лося?!
Харальд кивнул. Задрал голову, посмотрел в синее небо.
— Они все мертвы… — сказал хевдинг устало. — Все, кто ушел — мертвы.
— Ты ведь пытался их удержать. Это было их решение.
— Расскажи об этом погибшим детям, — рыкнул хевдинг.
В груди заклубилась тревога. Воздух показался ледяным, ментоловым. В голове екнуло, я перевел взгляд и принялся считать предметы, успокаиваясь. Это скрипты. Скрипты. Их потом просто всех загрузят в какой-нибудь местный аналог рая, как Хельге. Или же переведут в другую локацию. Это матрицы, это не живые люди, Егор! Хватит!
Черт, я сойду с ума в этой игре.
— Эта тварь… — Харальд сжал кулак так, что хрустнули костяшки. — Эта тварь… Я… Никого так не ненавидел, как порождение Хели из нашего леса. Весь город…
Он обернулся к лесу, а затем заорал в спину уходившему дротту:
— Айсли!
Жрец остановился, развернулся. Белое лицо выражало один большой вопрос.
— Покажи мне его логово!
Жрец отвернулся и пошел дальше.
— Покажи мне его логово, Айсли! Он убил всех! — Харальд кричал во все горло. Викинги на стенах застыли, ловя каждое его слово. — Я отомщу за каждого ребенка, которого сожрал Выводок!
Дротт замер. Теперь воины Бергхейма смотрели на него. Харальд двинулся к жрецу, не понижая голос:
— Ты знаешь где он прячется. Ты единственный из дроттов, кто остался в живых. Где его логово?!
Айсли снова обернулся. Прищурился и змеиным шипением сказал:
— Хорошо, Харальд. Я покажу.
