4
Океан в трехстах километрах внизу был тих. Никто, глядя из этого мирного пункта наблюдения, никогда не догадался бы, что внутри тех водяных глубин сражались, воевали, убивали отважные солдаты. И умирали.
Со стороны транспортных судов понёсся устойчивый поток одноместных капсул, оставляя огненные следы в атмосфере. Коридоры транспортов заполняли бесконечные потоки одетых в форму солдат. Коридоры гудели от энергии, словно кровеносные сосуды, лопающиеся от живых клеток. Солдаты были одеты не в броню, а в эластичные черные подводные костюмы.
Они бежали в идеальном порядке и ритме, высоко поднимая колени и держа головы прямо, направляясь навстречу свиданию с опасностью, а, возможно, и со смертью. Каждый был ровно 1.78 метра ростом, с короткими черными волосами и пронзительными карими глазами. Их кожа была светло-бронзовой, более смуглая у тех, кто проводил больше времени на солнце. Все лица были одинаковы: густые брови, прямой нос над твердой линией узкого рта.
Солдаты-клоны, все до единого.
Некоторые не были обычными солдатами, хотя мало кто смог бы отличить их друг от друга. Они были элитными разведкоммандос. Будучи лишь малой частью всех клонов, выращенных в лабораториях Камино, бойцы ЭРК были самыми смертоносными солдатами, которых когда-либо создавали.
Вопреки распространенному мнению, даже стандартный солдат-клон был не просто бессмысленной ударной силой или пушечным мясом. Тренированные в широком спектре общих военных дисциплин, - от рукопашного боя до специальной медицинской подготовки, они имели ранг от рядового солдата до командира, в зависимости от полевых результатов. Теоретически все солдаты были равны, но опыты и крошечные вариации на начальных стадиях клонирования неизбежно привели к тому, что некоторые были несколько более равны, чем другие.
На одном из кораблей, «Нексу», быстро шел человек в синей броне капитана. Его шлем и шейная пластина имели обозначение «A-98», в своем отряде он был известен как Нейт. Хотя в другое время и в других местах он вел своих братьев в бой, сейчас он был просто одним из тысяч устремившихся навстречу судьбе.
Следующий клон в ряду заперся в цилиндрической капсуле, доверяя Нейту сделать проверку на внешних мониторах. Нейт пробежал глазами экран, знакомый ему, как собственная рука. Коротко шлепнув мозолистой ладонью по внешней стене, он подал знак, что капсула в порядке. Сквозь противоударную пластину он видел глаза своего брата. Отражение его собственных глаз.
С глухим ударом глаза отступили, когда капсула втянулась в стену, присоединившись к ленточному транспортеру. Он повернулся, кивнул следующему в строю солдату и заперся в капсуле. Человек проверил приборы Нейта, как сам Нейт только что - у человека впереди себя. Он услышал шлепок по стене капсулы. Утешающий звук. Нет ничего более успокаивающего, чем одобрение другого солдата.
Капсула, использованная уже много раз, воняла потом - не его собственным, хотя предыдущий обитатель был его генетическим близнецом. Нейт обнаружил следы противовирусных лекарственных средств, разработанных для выживания в чуждой окружающей среде. Он глубоко вздохнул, одна часть его ума полностью на автопилоте, пока остальная часть проверяла оборудование этого металлического гроба.
Этот запах. Сладкий, резкий и органический. Триптофагия, понял он. Препарат, используемый для предотвращения лихорадки на полдесятке планет, которые он смог бы легко назвать. Одна из них была недавней горячей точкой, и это значит, что предыдущий обитатель капсулы в прошлом месяце был на Кортао.
Он знал, что эти мысли - просто отвлечение от опасности. Риск был всегда.
Страх - постоянный спутник солдата. В этом нет никакого позора: то, что человек чувствует, не имеет значения. Значение имеет то, что он делает. Он был одним из немногочисленных ЭРК-рядовых во всей галактике и не желал себе иной судьбы.
Капсула сильно завибрировала, когда начала двигаться по транспортной линии. В шлеме ожило переговорное устройство:
- Управление - солдату А-девять-восемь. Расчетное время выброса - одна минута двадцать четыре секунды.
- Одна минута двадцать четыре секунды, - повторил Нейт и сжал руку в невидимом приветствии. – Готов.
Одна минута двадцать. Около восьмидесяти ударов сердца, достаточно долго, чтобы тысяча дурацких мыслей проникла в беспечный ум. Он изучил сотню способов, как бороться с ними, но ничто так не придавало сил, как личный ритуал медитации его отряда. Он погружался в утешительные глубины, меняя мысленно образцы цвета и формы, хранимые с детства, утешаясь в простоте и красоте каждого геометрического узора. Он слушал свой пульс, который тем временем замедлился до сорока ударов в минуту.
Навеки запечатлелись в его душе слова: Важно не то, с чем человек сражается; важно то, за что он сражается.
Нейт сражался за честь Великой Армии Республики, и для него это обязательство было частью красоты.
Некоторые думали, что клоны не могут ценить красоту, но они ошибались. Красота была эффективностью и функциональностью. Красота была целью и отсутствием бесполезных трат.
Бум. Еще одна капсула ушла. Он наклонился влево, когда капсула переместилась вправо, с грохотом приближаясь к концу транспортёра.
Бум.
- Пятьдесят секунд, - предупредило управление.
БУММ. Содрогание перешло в глухой свист, скорее, ощущаемый в костях, чем слышимый. Теперь капсула двигалась мягче, и A-98 занялся проверкой снаряжения. Наступила пронзительная тишина. Он затаил дыхание, успокаивая нервы. Затем он прекратил думать, так как его капсула вылетела из корабля и устремилась вниз, к океану.
Ускорение отбросило его назад на стены капсулы. У Нейта было время, чтобы проверить обзор. Эта модель была лучше, чем его предыдущая капсула, в которой он большую часть полета находился в темноте. У этой были обзорные экраны: один передавал изображение с внешней оболочки капсулы, другой - в некотором роде главное питание от «Нексу» - давал совершенно разные ракурсы.
Из каплевидной капсулы «Нексу» казался гигантской, угловатой, плоской металлической глыбой, ощетинившейся оружием и антеннами, способной вместить до двадцати тысяч солдат или мегатонны оружия и снабжений – словом, просто идеальный образчик функциональности. Затем корабль исчез из вида, и A-98 ворвался во внешнюю атмосферу Вандора-3.
Капсула содрогалась, поскольку трение нагревало оболочку до двух тысяч градусов, и его бы мгновенно поджарило, если бы не термоэнергетический силовой экран, который всасывал жар в батареи капсулы.
Пока Нейт нёсся к темному, волнующемуся внизу океану, он проверил оборудование. Датчики фиксировали температуру, координаты и ускорение. Крошечные ведущие репульсоры использовали сохраненную энергию капсулы, чтобы вести его к цели.
Всё было прекрасно. Ничего больше делать не нужно. Ничего, кроме как падать, и сражаться, и побеждать. Или умирать.
Его живот скрутило от внезапной вибрации, когда капсула начала замедляться, сработали репульсоры; датчики предупредили, что он достиг критического расстояния до колышущихся волн.
Через тридцать секунд капсулу снова тряхнуло, когда он упал в воду. Огоньки в капсуле из желто-оранжевого стали аварийными красными, некоторые из меньших систем начали отказывать. Что ж, следовало ожидать подобных сбоев. Было бы чудом, если бы все системы остались неповрежденными после сброса.
Судя по датчикам, температура оболочки капсулы быстро падала: теперь он погрузился глубоко. Нейт сжал зубами мундштук, убедившись, что прохладный поток живительного кислорода течет свободно. Через несколько секунд будет слишком поздно проводить корректировки. Через несколько секунд игра начнется.
Затрещал коммуникатор, из него донеслось прерывистое щебетание:
- Мы потеряли одного в квадранте четыре, и ещё одного в квадранте два. Останьтесь в живых, люди!
- Похоже на план, - пробормотал он, скорее себе, так как вряд ли его кто-то слышал.
Хотя что толку горевать, когда в следующую секунду может погибнуть он сам: вспыхнул аварийный свет. Его капсула не сработала. Холодная вода хлестала в трещины, доходя уже до колен.
- Внимание! – взревела аварийная система. - Корпус пробит. Внимание! Корпус пробит...
«Спасибо за предупреждение», - подумал он, справа он был уже весь мокрый.
Да, с горечью подумал Нейт, вот что случается, когда контракты достаются неплатежеспособному покупателю.
- У нас пробоины в трех единицах на левом фланге. Чрезвычайные меры приняты. Запросите разрешение закончить операцию.
- Отставить! - отрезал командир без капли жалости в голосе. Нейт одновременно восхитился и обиделся. – Продолжать задание.
Первый голос попытался снова:
- Запросите разрешение провести спасательную операцию.
- Отставить, солдат! Обозначенные единицы обеспечат резервную поддержку. Внимание на цель.
- Есть, - ответил солдат.
Клаустрофобия и отчаянные крики обреченных людей испугали бы кого угодно, но Нейт завершил все проверки с точностью машины, нажимая на кнопки и рычаги, хотя из-за прибывающей воды давление воздуха увеличилось настолько, что его голова грозила взорваться.
Пока капсула вибрировала и тряслась, красный диод на уровне глаз вёл обратный отсчет. Во рту зашипел воздух, так как внешний корпус капсулы раскололся, и он оказался в воде. Капсула разделилась пополам вдоль: верхняя половина исчезла в глубине, а нижняя преобразовалась в подобие саней.
Вокруг него плыли в боевом порядке сотни его братьев. Он был просто одним из бесконечного множества, маневрирующего в темноте. Насколько он видел, солдаты плыли и скользили на санях в бесконечном геометрически правильном строю. Он отрегулировал рычаг и управление, довольный тем, что может снова контролировать события. Его охватило странное удовлетворение. Такова жизнь мужчины. Его судьба в его собственных руках, с боков его защищают братья, и наплевать на кровавый глаз смерти. Он жалел тех робких существ, которые никогда не испытывали подобного.
Каждые сани были снабжены собственной носовой камерой, передающей низкочастотные изображения. Нейт мог поворачивать голограмму размером с кулак, чтобы смотреть с любого ракурса.
Геометрическая точность солдатских построений могла бы поспорить со снежинками или огранёнными драгоценными камнями. Можно было бы легко предположить, что такие сложные и красивые узоры были отрепетированы заранее, но это было в корне неверно. Построение было лишь неизбежным воплощением в жизнь тех простых инструкций, что укоренились в солдатах ещё со времен их насыщенного и короткого детства.
Нейт отвлёкся от созерцания идеальных построений вокруг и сосредоточился на собственном задании. Его обязанностью было защищать шестерых солдат: выше и ниже, справа и слева, впереди и сзади. И, конечно, верить, что они сделают то же самое для него. В таком случае, при соблюдении надлежащей дистанции и с учетом факторов окружающей среды, построение клонов естественно примет надлежащую форму для атаки и обороны. А как только завяжется бой, в ход пойдут уже другие базовые инструкции.
Они двигались сквозь тьму, вспыхивающие огни саней освещали беспорядочные скопления растений и животных на дне океана. За исключением случайного потрескивания коммуникаций в ушах и бренчания двигателя саней, всё было тихо.
Нейт сосредоточился на текущей задаче, никакие мысли о прошлом или будущем не омрачали его ум. Он крепко держал ручки, слегка постукивая ногами, хотя сани и так двигались вперед. Он наслаждался ощущением впечатляющих возможностей собственного тела. Любому солдату нужны безграничная выносливость, крепкая спина, мощные узлы мышц живота. Некоторые ошибочно полагали, что именно верхняя часть тела солдата была необычайно сильной. Именно это запоминалось большинству гражданских, если им доводилось видеть солдата без брони: мускулистые плечи и предплечья, крепкие, грубые, но удивительно ловкие пальцы.
Нет, дело было в его ногах, способных нести вес вдвое больше его собственного вверх по склону 30 градусов на устойчивом марше. Дело было в его спине, способной поднять одного из его братьев и отнести его в безопасное место без малейшего напряжения. Нет, в бою солдата не волновало, как он выглядит. Важно было то, как он поведет себя под огнем.
В его ухе послышался голос:
- Есть контакт, правый фланг. Какая-то подводная змея или щупальце.
Вот оно!
- Маневры уклонения! Построение треугольником в секторе четыре-два-семь.
В воде перед глазами замерцала голограмма, показывая, где находится этот сектор. Хорошо. Он еще не видел ничего похожего на ориентир. Когда он что-то заметит, сработает его «внутренняя карта», но пока придется довериться технике.
Тишину прорезал жалобный крик солдата, сразу же оборвавшийся. Затем:
- Мы потеряли одного.
Нейт почувствовал волну водяного давления, прежде чем его глаза или датчики обнаружили угрозу. Его братья рассеялись вокруг, ускользая. Он увидел, как какое-то мясистое, губастое щупальце разорвало солдата в двух рядах слева от него, оставив скопления пузырей. Темные облака клубились в тысячах свирепых глаз их головных светильников.
Теперь он увидел, с чем они столкнулись, и проклял себя: как же он мог пропустить это? Всё дно океана было покрыто огромными скоплениями чего-то, похожего на скалы, но это была гигантская, неразличимая колония враждебных жизненных форм. Миллиарды их тянулись, словно рифы, на километры во всех направлениях - целый город безмозглых, ненасытных утроб. Даже сами щупальца были не просто придатками. Скорее, каждый состоял из миллионов меньших организмов, находящихся в странном симбиозе.
За несколько секунд в его уме прокрутились тысячи информационных файлов. Селенома, решил он. Смертоносные. Водятся только на одной планете и точно не на этой... Снова голос:
- Сколько там этих тварей?
- Только одна, достаточно большая, чтобы прикончить вас, если вы не заткнетесь и не сделаете своё дело. Расчищайте путь. Подтяните правый фланг. Наблюдайте друг за другом.
Больше разговоров не было - только действие. В воде зашипели вспышки энергии, высвободив вздымающиеся облака газа, которые угрожали закрыть обзор.
И снова их понимание на уровне инстинкта оказалось неоценимым. Стоило ему лишь увидеть хотя бы одного-единственного солдата, и он засек бы позицию других. Стоило ему хоть мельком увидеть дно океана, и он угадывал размер, форму и местоположение остальной части построения, и, следовательно, определял, где, когда и кому безопаснее стрелять.
Когда еще один человек с криком исчез в глубинах, это не разорвало порядка: солдаты сомкнули строй и продолжали сражаться. Та тварь на дне океана сколько угодно может быть самовосстанавливающимся ужасом, колониальным существом, у которого нет естественных врагов, кроме голода, но Великая армия Республики ничем ей не уступает. ВАР будет жить вечно, причём вместе - бесконечно более стойкая, чем любая отдельная часть.
- Мы потеряли еще одного! – послышался другой голос. - Будьте внимательны и прикрывайте своих братьев!
- Там щупальце!
- Прикрыто.
О селенома было мало что известно, но, хотя Нейт никогда не сталкивался с подобным, он уже знал, как с ними сражаться.
Его бластеры были откалиброваны для подводного боя и уничтожения. Нейт жал на курки, выпуская короткие точные вспышки, нападая справа и слева, сверху и снизу, ускользая от охотящихся щупалец. Он и легион его братьев танцевали боевой танец, разнося щупальца в клочья, пока вода не превратилась в кипящую пену останков селенома.
«Мы – Великая Армия Республики», - с яростью подумал он, оскалив зубы, когда один из его братьев едва увернулся от жадного щупальца. – «Что, теперь вы поняли, на кого нарвались, да, вонючие мусорщики, сосущие дерь...»
Адреналин пробежал по его венам, когда мясистое щупальце сжало его. Зубастые обжоры шлепали по его саням. Огни замигали и погасли. Щупальце жевало его подводный костюм, пытаясь затащить его в зияющую пасть селенома.
Страх охладил его боевой пыл, и он мгновенно сосредоточился на этом. Как там говорил Джанго? Держи свой страх позади, где ему и место. А потом разнеси всё, что впереди, в клочья. Ты справишься.
Тысячу тысяч раз он повторил эти слова и больше в них не нуждался.
Щупальце сжало достаточно сильно, чтобы сломать ребра обычного человека и смять его позвоночник в кашу. Солдаты не были обычными людьми.
Нейт резко вдохнул. Тело его словно превратилось в дюрастил, способное сопротивляться достаточно долго. Как и любой солдат, Нейт мог задерживать дыхание почти на четыре минуты.
Конечно, ему придется выдохнуть, и тогда его ребра сломаются, и селенома сокрушат его, а затем сожрут его разбитое тело в темноте. Нет, так не пойдет.
Он не допускал даже мысли о неудаче. Вместо этого он высвободил винтовку, стреляя короткими вспышками, пока щупальце не разорвалось.
В воде заклубилась чернота.
- Отставить! - кричал голос в его ухе. Он не знал, было ли это общим приказом или предназначалось только для тех, кто был с ним, но это едва ли имело значение. Он плыл в мутной воде. Вокруг него дергались ошмётки селенома - и чего-то другого, что он даже не собирался рассматривать. Возможно, потом, в неизбежных кошмарных снах, которые, разумеется, будут.
Дно океана шло на подъем. Через несколько метров его ноги коснулись дна, и Нейт всплыл, а затем выполз на поверхность, буксируя свои разбитые сани.
Нейт оторвал мундштук от губ и всхлипнул, вдохнув, пока вокруг него разбивались волны. Он еще не закончил. Его измотанные братья сотнями выползали из волн, волоча за собой оборудование. Он шлепнулся на спину, сплевывая воду и пристально глядя, разбитый и усталый, в серебристое небо.
Облака разошлись. Вниз летел дискообразный челнок, ощетинившись вооружением. Нейт прикрыл глаза и заскрипел зубами. Он мог бы совершенно точно предсказать, что сейчас будет.
- Всё в порядке, продолжать движение, - обратился к ним адмирал Барака. – Учения окончены, когда я это скажу.
Челнок Бараки продолжал спускаться на пляж, снова и снова повторяя всё то же сообщение. Два солдата сбоку от Нейта сплюнули воду. Они переглянулись и покачали головами.
- Продолжать движение? – изумленно сказал один. - Интересно, как быстро он протащил бы по песку свою тушу после сражения с селенома.
- Я отдал бы недельную кормёжку, чтобы это узнать, - пробормотал Нейт.
- Сколько из нас справилось? - спросил другой.
- Достаточно, - ответил Нейт и заставил себя подняться на ноги, затем подобрал снаряжение. - Более чем достаточно.
Барака взывал со своего судна:
- Продолжать движение! Учения не окончены! Повторяю, не окончены...
Адмирал Ариккон Барака принадлежал к расе земноводных мон каламари - пучеглазых, с перепончатыми руками, оранжево-розовой кожей и ровными, спокойными манерами, что часто заставляло врагов недооценивать их. Но боевой клан мон каламари был не превзойден, и Барака занимал в нем высокое положение.
Ему не особо нравились клоны, но такова была цена того, чтобы остаться под обширным и надёжным кровом Республики. С другой стороны, у клонов было и преимущество: не нужно было мобилизовывать гражданских или бездомных. Армия состояла только из профессионалов.
Барака сердечно поддерживал мнение опытных, профессиональных тактиков и стратегов, дополняющих каминоанское обучение, преимущественно теоретическое. В конце концов, каминоанцы - клоноделы, а не воины. Барака получил шрамы в сотне сражений. Должны ли все эти добытые трудом знания погибнуть лишь потому, что канцлер захотел прибрать к рукам больше власти? Никогда! Для солдата цель и опыт имеют высшую власть: поток замедлится, водоворот отступит, кракана сожмется. Такова мощь индивидуума, имеющего цель. Мон каламарский философ Токлар написал эти слова тысячу лет назад, и они по-прежнему истинны.
Существа вроде адмирала Бараки прибыли на Вандор-3, вторую пригодную для жилья планету в системе Корусканта, - один из многих малонаселенных миров, где обычно проводились учения клонов. Солдаты-клоны отправлялись и в сотни других систем, чтобы работать бок о бок с местными солдатами. Они не были плохими солдатами - он даже восхищался их стойкостью к боли и жадностью до знаний.
Предназначенный от рождения для профессиональной военной службы, как до него - его отец и дед, Барака боялся, что рождение армии клонов станет смертью традиции, которая длилась поколениями.
Его сержант и пилот оба были клонами, еще двое широкоплечих, смуглых человеческих мужчин. Под их проклятыми шлемами скрывались такие же бесстрастные широкие лица, как и у тех, что вылезали из волн там, внизу.
- Мы оцениваем смертность в течение этих тренировок в 1.7 процента, - сообщил сержант.
- Превосходно, - ответил адмирал. Клонов дешевле вырастить, чем обучить. Даже его ужаснуло равнодушие этой мысли, но он не чувствовал вины. На пляже он не видел ничего, кроме сотен и в конце концов тысяч солдат, выползающих из волн, оставляя мокрые неровные следы, словно от покалеченных ракообразных. Они были мечтой офицера: абсолютно стойкие изделия, с которыми можно было планировать кампании с математической точностью. Никакой командир в истории никогда не мог точно знать, как отреагируют его солдаты. До сих пор.
И всё же... в глубине души Барака чувствовал себя неуютно. Что это было - просто мысль стать устаревшим или что-то другое, еще более тревожное, что сопротивлялось ярлыкам?
Он не знал. У адмирала было смутное ощущение, что его отсутствие уважения к достоинству клонов умаляло его собственное, но он ничего не мог с собой поделать.
- Продолжать движение! Продолжать движение! - крикнул он в микрофон. - Это учение не окончено. Повторяю, не окончено, пока цель не взята...
Он летел, спокойно глядя, как шлемы пилота и сержанта поворачиваются друг к другу. Если бы они не были так тщательно обучены, его презрение, наверное, вызвало бы в них ненависть к нему. Учитывая то, как он с ними обращался, рядовые солдаты охотно бы зажарили его живьем.
Но не солдаты-клоны, конечно. Когда нужно лазерное пушечное мясо, они лучше всех.
