62
В здании правительства в ЧикатЛике настроение было каким угодно, только не хорошим. Согласно сообщению с завода Кландеса, водный поток иссяк на три четверти, а ремонт займет дни, если не недели. Тем временем, если в город не будет отправлена питьевая вода, Кландесу грозит беспрецедентная гуманитарная катастрофа.
На сердце у Джи'Maй Дарис было тяжело, все три её желудка болезненно сжались. Кто сделал всё это? Джедай? Мог ли Оби-Ван всё ещё быть жив?
После того, как его судно погибло, обнаружили только одну спасательную капсулу - с адвокатом. Кто тогда? А с другой стороны, это едва ли имело значение. Было вполне очевидно, чем это всё в конечном счете закончится. Воздушной бомбардировкой, и война Республики оставит от Цестуса дымящиеся ошметки.
И, что хуже всего, она собиралась встретиться с осложнением. О да, Квилл ухмылялся, утверждая, что упомянутая особа предоставит решение всех их проблем, но Дарис пробыла политиком достаточно долго, чтобы знать, что большинство решений – это только будущие проблемы в хорошенькой обертке.
Тем не менее, она выпрямилась на троне во весь рост и во всю ширину и кивнула ассистенту, позволяя гостье войти.
Её сердце забилось быстрее, хотя её раскрашенное лицо ничем это не выдавало. И она знала, что вновь прибывшая почувствует биение её сердца, даже на расстоянии.
Она боялась.
Женщина, которая вошла в зал, двигалась, как военный, но с той же самой неестественной легкостью, которую Дарис замечала в Кеноби. Это указывало на суровые физические и ментальные тренировки - качество одновременно завидное и ужасающее. У джедая были такие же изящные движения, такая же абсолютная и пугающая концентрация, но сквозь это были видны порядочность и мудрость, глубокое уважение к жизни.
У этого существа подобные качества отсутствовали. У неё был бледный, бритый, татуированный череп, её мрачные глаза пристально смотрели и видели... что? Какие глубокие, холодные пространства между звездами она звала домом?
Женщина отвесила самый глубокий, самый самоуверенный поклон, который Дарис когда-либо видела.
- Командир Асажж Вентресс к вашим услугам, - произнесла она. - Я прошу лишь минуту вашего драгоценного времени.
- Не больше?
- Не больше. Я – не политик. Мое дело - ваши производственные интересы.
- Дело на Цестусе есть дело, - ответила Дарис.
Вентресс, возможно, даже не услышала её.
- Я - торговый посол от графа Дуку и ваших союзников в Конфедерации Независимых Систем.
- Союзников? – спросила Дарис с притворным удивлением. – У нас нет никаких политических стремлений. Конечно, у нас есть клиенты, которыми мы очень дорожим. - Она старалась скрыть напряжение в голосе – впрочем, без особого успеха.
Вентресс чуть склонила голову набок, её бледные губы изогнулись в презрительной усмешке.
- Похоже, вы не особо рады моему присутствию.
Дарис заставила себя принять самое официальное, нейтральное выражение, а голосу придала соответствующий тон.
- Недавно я убедилась, что доверять кому-либо нужно с осторожностью. Но я не хочу, чтобы вы думали, что я считаю вас недостойной доверия.
Рот Вентресс скривился. Дарис почувствовала, что чужеземка не просто уловила колебания, но фактически наслаждалась этим.
- Понимаю. Да. - Вентресс склонила голову и замолчала. Вначале Дарис полагала, что Вентресс будет говорить. Когда прошла целая минута, регент поняла, что женщина ждет её. Кто бы ни заговорил, он окажется в более слабой позиции, но Дарис не нашла никакого вежливого способа избежать этого.
- Скажите мне, командир Вентресс, - осторожно сказала она. - Как я понимаю, вы находитесь здесь, на Цестусе, уже несколько дней.
- Да? – ответила она, не поднимая глаз.
- Вероятно, вы наслаждались нашим легендарным гостеприимством.
Мягко шагая, Вентресс обошла трон, пока не оказалась за спиной Дарис.
- Я?
Все глаза в зале были прикованы к этой женщине, которая шла среди них с такой властью, таким пренебрежением к протоколу. Всё же никто не решился выразить недовольство.
Татуированная женщина наклонилась вперед из-за спины Дарис. Её лицо было прямо у плеча регента. Дарис чувствовала дыхание женщины. Оно было приторно сладким, как пирожное.
- Боюсь, что у меня мало времени для развлечений. Надо делать важные дела. Галактика раздирается.
- Что привело вас сюда? – спросила Дарис.
- Я просто хочу гарантировать, что с нашими заказами всё в порядке. Как я понимаю, фабрика Кландеса будет закрыта на несколько дней.
- Уверяю вас, мы можем ускорить ремонт. Возможно, семьдесят два часа...
- Да, да, - прошептала Вентресс, а затем снова закружила вокруг трона. – Мы с моим хозяином очень ценим это. Но есть и другое дело. Возможно, вы думаете, что располагаете информацией, которая повредит «Цестус Кибернетикс». Некое маленькое дельце с контрактом двухсотлетней давности, приобретенном под фальшивым предлогом. Так?
Дарис не решилась солгать.
- Возможно.
- Да. Это обоюдоострый меч. Если вы представите это Сенату, я обещаю, что Верховный канцлер воспользуется этим, чтобы полностью прекратить работу фабрик, как это не сделает никакая бомбардировка. Пострадает ваш улей, обещаю вам. И более того - вы, лично, примете на себя главный удар гнева графа Дуку.
Дарис молча кивнула.
- Я уверена, что угрозы излишни, - продолжала Вентресс. – Но, госпожа Дарис... если есть что-то, чем я могу помочь вам, прошу, не колеблитесь. У графа Дуку и генерала Гривуса мощные ресурсы, и они сочувствуют вашей борьбе против коррумпированной, репрессивной Республики. Вместе мы можем совершить великие дела. - Она сделала паузу. - Великие... дела. - Она улыбнулась. – Таково мое сообщение. С вашего разрешения, я удаляюсь.
Командир Асажж Вентресс вышла из зала, поклонившись, наполовину прикрыв глаза веками, почти как у рептилии.
Когда двери за ней закрылись, Дарис испустила бесконечно долгий выдох облегчения. Её тело было словно сжатая пружина. Женщина пошевелилась. Асажж Вентресс явно была более опасна и смертоносна, чем мастер Кеноби. Дарис была уверена: обман не в обычае у джедаев. У этого существа не было подобных угрызений совести. Ни стыда, ни страха. Ни милосердия.
Она столь же милосердна, как то судно, взорвавшее корабль Оби-Вана.
С болезненной ясностью Дарис фактически видела пять поколений социального прогресса цестианцев, преданных забвению, и, казалось, ничего не могла с этим поделать.
Её ассистент Шар Шар подкатилась поближе.
- Остальная часть совета готова к встрече, госпожа. Вы...
Дарис была всё ещё погружена в размышления. Эта женщина не случайно прибыла сюда именно в это время. Приземлилась ли Вентресс до или после Оби-Вана? И были ли их действия согласованными или взаимно противоположными? Несомненно, она была осведомлена о присутствии Кеноби, но знал ли он о ней...?
- Госпожа? – спросила Шар Шар, её кожа побагровела от беспокойства.
- Да?
- Вы готовы?
Дарис кивнула. В воздухе вокруг неё расцвело с десяток голографических экранов. Первым заговорил ответственный за маркетинг и продажи Ллитиши.
- Регент Дарис. Обманное похищение - явное свидетельство намерения Республики вмешаться в суверенные дела Цестуса. Настало время нам нанести удар. Мы должны найти этих мятежников и их помощников и показать Республике, что нас никогда не поставить на колени.
Дарис поразилась его наивности.
- И кто тогда будет нашими друзьями? Вы воображаете, что Конфедерация послала своих шпионов только для того, чтобы помочь нам? Мы стоим в тенях двух гигантов, каждый из которых пытается привлечь нас медовыми речами. Каждый из которых скорее уничтожит нас, чем позволит нам перейти в другой лагерь.
Ллитиши, казалось, не желал соглашаться.
- Это не обязательно так...
- А, - перебила Джи'Maй Дарис. - И кого же из наших сыновей и дочерей вы готовы поставить на кон?
И на этот вопрос у него не было ответа.
Остальная часть встречи прошла неважно, несмотря на истории о схваченных мятежниках и остановленном саботаже. Но потери были огромны. В общем, пламя гнева оказалось легче разжечь, чем погасить. Силы безопасности Цестуса выследят этих саботажников, но некое чувство, засевшее глубоко в костях, говорило Дарис, что это едва ли будет концом её неприятностей.
Слишком хорошо она помнила свои разговоры с Оби-Ваном Кеноби. Казалось, это было целую жизнь назад, когда она впервые высказала мнение, что для её проблем нет решения. С каждым часом она всё больше понимала, что оказалась гораздо более проницательной, чем могла когда-либо вообразить.
