1

Уже пятьсот лет блистал Корускант, жемчужина в короне Галактической Республики. Его мосты и арочные солярии словно возвращали к былым временам, когда никакие слова правителей не казались слишком грандиозными, небоскребы – слишком потрясающими, а титаническая цивилизация, расползаясь во все стороны, смело провозгласила завоевание космоса рациональным умом.

С началом Войн Клонов некоторые решили, что эти славные дни уже в прошлом. Неважно, говорили ли новости о победе или поражении - слишком легко было представить горящие суда, стремительно летящие навстречу судьбе под далекими небесами, столкновение огромных армий, гибель бесчисленных мечтаний. Почти невозможно было не задуматься: что, если однажды ненасытная утроба войны поглотит эту драгоценность Республики? Это было время, когда слово «город» символизировало не достижение, но уязвимость. Не защиту, но опустошение.

Но, несмотря на эти опасения, миллиарды граждан Корусканта продолжали верить и сохраняли мириады жизней, помимо своих. Стая крючконосых трантсиллов четким строем в виде бриллианта пересекала корускантское спокойное бледно-голубое небо. В течение сотен тысяч стандартных лет они улетали на юг зимой и не могли иначе. Их плоские черные глаза видели, как цивилизация вынуждает отступить фауну Корусканта. Прежние хозяева планеты теперь рылись в отбросах ее дюракритных каньонов, их ареалы заменили искусственными болотами и пермакритовыми лесами. Это, возражали другие, было время чудес и изумительных существ из сотен тысяч других миров. Это было время для оптимизма, для мечтаний и необузданных амбиций. Время возможности для тех, кто достаточно дальновиден.

Облачную мантию Корусканта прорезал красно-белый диск двухместного челнока класса «Лимулус». В утреннем солнце он сверкал, как серебристый осколок льда. Словно танцуя, он сбросил на орбите гиперпространственное кольцо, скользя сквозь редкие облака, и приземлился нежно, как поцелуй. Его гладкий стекловидный бок слегка задрожал, появилось очертание прямоугольной двери, которая затем скользнула в сторону. В дверном проеме появился высокий бородатый мужчина в коричневом плаще и спрыгнул вниз. За ним последовал второй, чисто выбритый пассажир.

Бородатого мужчину звали Оби-Ван Кеноби. Уже много лет он был одним из самых знаменитых рыцарей-джедаев во всей Республике – впрочем, его это мало заботило. Второго, удивительно сильного молодого человека с прекрасными русыми волосами, звали Энакин Скайуокер. Хотя он еще не стал рыцарем-джедаем, он уже прослыл одним из самых могучих воинов галактики.

В течение тридцати шести часов они сменяли друг друга у штурвала и навигационного компьютера, пользуясь джедайскими навыками, чтобы свести к минимуму свои потребности в сне и еде. Оби-Ван был утомлен, раздражен, голоден, в суставах словно песок скрипел. Энакин, как он заметил, казался свежим и готовым к действию.

«Молодые быстро восстанавливаются», - с сожалением подумал Оби-Ван.

Только чрезвычайное распоряжение лично от Верховного канцлера Палпатина могло отозвать их с задания на Форскане VI.

- Что ж, учитель, - сказал Энакин, - полагаю, что здесь мы расстанемся.

- Я не уверен, в чем дело, - ответил старший джедай, - но ты отлично проведешь время, тренируясь в Храме.

Оби-Ван и Энакин продолжали идти. Далеко внизу гудели городские улицы, переполненные движением, переходами и горизонтальными турболифтами, где изредка проплывали клочья облаков или пролетали заблудившиеся трантсиллы. Паутина улиц и мостов позади них и под ними была ослепительна, но Оби-Ван обращал внимание на красоту едва ли больше, чем на высоту, усталость или голод. В тот момент его ум был занят другими, более насущными делами.

Словно прочтя его мысли, Энакин сказал:

- Надеюсь, вы уже не сердитесь на меня, учитель.

Это был намек на стремительные действия Энакина на Форскане VI - планете-колонии на краю дрейфа Крона, в настоящий момент не связанной ни с Республикой, ни с Конфедерацией. Элитные сепаратистские агенты устроили на Форскане учебный лагерь, а их «учения» разрушали поселения. Самый деликатный аспект контроперации состоял в том, чтобы отбросить тех агентов так, чтобы поселенцы ни за что не узнали, что им помогли посторонние. Хитро. Рискованно.

- Нет, - ответил Оби-Ван. - Мы сдержали ситуацию. Мой подход более... взвешенный. Но ты, как всегда, проявил инициативу. Ты ведь не нарушил прямой приказ, так что... назовем это творческим решением проблемы и оставим, как есть.

Энакин вздохнул с облегчением. Их обоих давно уже соединили мощные узы любви и взаимного уважения, но порой былая импульсивность Энакина жестоко испытывала те узы. Падаван все еще сомневался, что когда-нибудь заслужит настоящую похвалу учителя. Что касается последнего, то годы наблюдения вынудили Оби-Вана согласиться, что кажущаяся порывистость Энакина - это на самом деле глубокое и основательное понимание своего необычайного дара.

- Вы были правы, - сказал Энакин, словно мягкий ответ Оби-Вана позволил ему признать собственные ошибки. - Те горы были непроходимы. Подкрепления Конфедерации застряли бы в ледяной буре, но я не смог решиться. Слишком много жизней было поставлено на карту.

- Способность признать ошибку говорит о зрелости, - проговорил Оби-Ван. – Полагаю, мы можем оставить это между нами. В своем отчете я отражу только восхищение твоей инициативой.

Оба товарища повернулись друг к другу и обменялись рукопожатием. У Оби-Вана не было детей и, вероятно, никогда не будет. Но единство падавана и учителя было столь же глубоко, как связь ребенка и родителя, а в чем-то - еще глубже.

 - Желаю удачи, - сказал Энакин. - Передайте канцлеру Палпатину привет от меня.

Рядом с переходом скользнул спидер, Энакин запрыгнул в него и исчез в воздушном движении. Он не оглянулся ни разу.

Оби-Ван покачал головой. С мальчиком всё будет хорошо. Должно быть. Если джедай, столь одаренный, как Энакин, не может быть выше юношеской спеси, на что тогда надеяться остальным?

Хотя ему и так было о чём подумать. Почему именно он был вызван обратно на Корускант? Конечно, это, должно быть, чрезвычайная ситуация, но какая именно чрезвычайная ситуация...?

Назначенным местом встречи была спортивная арена T'Чук с расположенными ярусами местами для полумиллиона зрителей. Здесь, перед сотнями тысяч ликующих болельщиков играли в чин-брит, самый популярный вид спорта среди корускантских зрителей. Но сегодня никаких игр здесь не велось. Сегодня огромный стадион был пуст и чист, и собралось там самое необычное собрание.

Выйдя из гулкого пешеходного туннеля, Оби-Ван осмотрел ярусы трибун. Большинство рядов было пусто, как дюны Татуина, но в отгороженной секции расположились несколько десятков свидетелей. Собрание было весьма пёстрым - он заметил высокопоставленных чиновников, важных, но обычно уединенных бюрократов, пару-тройку техников и даже нескольких солдат-клонов. Инстинкт и опыт подсказали, что это военный совет.

Прошло уже достаточно времени, и начальный хаос Войн Клонов сменился всеобщим воодушевлением; была объявлена лояльность, сформированы союзы. Галактика была слишком обширной, чтобы война затронула все ее бесчисленные берега, но сражения постоянно бушевали в сотнях разных миров. Пока это число представляло незначительную часть множества звездных систем галактики - из-за давнишних альянсов и сотрудничества. Но то, что случилось с миллионами живых существ, может произойти и с триллионами.

Войны уже разорили целые королевства, народы и семьи. А поскольку число жертв всё увеличивается, а оружие неизбежно становится всё мощнее, не станет ли опустошение бесконечным, бесконтрольным, сместив несчетные эпохи борьбы, что должна, наконец, породить всегалактический союз? Неужели труд тысяч поколений пропадет впустую?

Никогда!

Линии обозначены: на одной стороне - сепаратисты, на другой - Республика. Для Оби-Вана, как и для многих других, эта линия была обозначена его собственной кровью. Республика выстоит, или Оби-Ван, как и любой джедай, когда-либо шагавший коридорами Храма, падет.

Весьма простое уравнение.

И в простоте была как ясность, так и сила.