Последний этап жизни Гудрун связан с ее браком с королем Йонакром, от которого она вновь родила двоих сыновей. И снова ее ждала трагедия. У Гудрун и Сигурда была дочь; насколько можно понять, ее звали Сванхильд, «дочь мне была / детей всех дороже; / ярко сияла / Сванхильд в палате, / как солнечный луч / сияет и блещет!». Сванхильд отдали в жены королю готов Ёрмунрекку. Сын Ёрмунрекка от предыдущего брака, Рандвер, прибыл забрать свою будущую мачеху, близкую ему по возрасту, и сопроводить домой; по дороге они подружились. Мы не знаем, влюбились они друг в друга, как Тристан и Изольда, чья история приходит в Скандинавию к началу XIII века, или эти обвинения безосновательны. Однако Ёрмунрекк был убежден, что его честь запятнана; он повесил сына и приказал разорвать молодую жену на части, привязав к коням. С эшафота Рандвер послал отцу его ястреба с вырванными перьями, и Ёрмунрекк понял, что это значит: он сам сделал себя увечным, казнив единственного наследника. Но озарение пришло слишком поздно: юношу уже повесили.

Для Гудрун это были жестокие новости о любимой дочери Сванхильд: та погибла чудовищной, жестокой смертью, и мать должна была отомстить Ёрмунрекку. Она призвала сыновей, Хамдира и Сёрли, и в слезах поручила им отомстить за сестру. Юноши колебались: напасть на Ёрмунрекка в замке готов, по сути, означало самоубийство, и они напомнили матери, когда она сравнила их отвагу с мужеством своих братьев не в пользу сыновей, чем обернулся прежний круг мести. Неужели она хочет повторения? Стоит ли мстить за сестру, как она мстила за брата? Вопрос повис в воздухе: убийство женщин в скандинавских легендах были редкостью, и моральная сторона вопроса не обсуждалась.

История сохранилась в двух песнях. В одной сыновья отправляются исполнять поручение, оставляя мать горевать о них, как и о других потерянных родственниках. Гудрун складывает огромный погребальный костер из дубовых стволов. Она готова покинуть этот мир и воссоединиться с возлюбленным Сигурдом: «Серого, Сигурд, / коня оседлай. / Пусть быстрый скакун / сюда прибежит!», – призывает она.

В другой версии Хамдир и Сёрли уезжают в ярости, подгоняемые матерью и жаждущие мести за Сванхильд. По пути из отцовских владений они встречают своего сводного брата, который загадками говорит им о возможной помощи, «как одна нога помогает другой». Этот брат по отцу, Эрп, предлагает братьям свою дружину, сравнивая себя и их с разными частями единого тела, но два брата сознательно отказываются понимать его и убивают его. Вопреки ожиданиям, они проникают в чертоги Ёрмунрекка и застают его одного, отрезают ему кисти и ступни и сразу бросают их в огонь очага. Но король успевает закричать и вызвать дружину, которой дает совет побить братьев камнями (он догадывается, что они магически защищены от ударов клинками), и воины исполняют приказ. В «Саге о Вёльсунгах» совет побить братьев камнями дает одноглазый старик, внезапно появляющийся в комнате. Только теперь братья понимают, как безумно поступили, отвергнув и убив Эрпа («Голова бы скатилась, / будь Эрп в живых»). Они умирают, хваля друг друга за отвагу и сравнивая себя с орлами – птицами битвы, пирующими над телами убитых. Последний виток резни и мести завершен. Больше нет ни Гьюкунгов, ни Вёльсунгов.

Длинный цикл сказаний о Вёльсунгах и Гьюкунгах известен сейчас больше других скандинавских преданий. Он заметно повлиял на героические легенды Севера, а благодаря операм Рихарда Вагнера и эпической поэме Уильяма Морриса «История о Сигурде Волсунге и падении Нибелунгов», опубликованной в 1876-м, в год премьеры вагнеровского «Кольца Нибелунгов» в Байройте, стал частью современной культуры. Однако есть немало других историй о героях Скандинавии, чей моральный облик создает немало трудностей для повествователя. С ними мы встретимся в следующей главе.