43
«ШПИЛИ КАЛЬДАНИ»
— Полагаю, это означает, что ты можешь поблагодарить своего ученика за прекрасно выполненную работу, — заметил Дарт Плэгас.
Он только что перевел взгляд с голоэкрана к окну своего пентхауса на вершине «Шпилей Кальдани» и взглянул сквозь него вниз, на ничего не подозревающие толпы, разгуливающие у подножия жилого комплекса площади Монументов.
Сидиус, стоявший у противоположной стены, едва сдерживался — он сжал кулаки, мышцы нижней челюсти напряглись от гнева. Он не мог разглядеть отраженное в оконном стекле лицо Плэгаса, так же как и не мог догадаться о мыслях своего учителя по его голосу. В пышно обставленном пентхаусе Плэгаса царила абсолютная тишина; благоговейный покой властвовал над роскошью застилавших пол парчовых ковров, резонировал с причудливой мебелью, гобеленами и другими предметами, украшавшими комнаты и коридоры. Сидиус мог слышать яростное биение собственного сердца.
Они только что закончили смотреть голо последнего боя Мола — и первого, за которым они наблюдали вместе, хотя Сидиус непременно просматривал каждый поединок ученика с момента прибытия того в «Улей-7». Сегодня Плэгас без предупреждения вызвал его сюда, чтобы смотреть бой вместе, хотя раньше такого не бывало.
Как будто он знал, что произойдет.
— Перед ним стояла задача убить Радика, не полагаясь на Силу, — задумчиво проговорил Плэгас, повернувшись к Сидиусу. — Ведь так?
Как это часто бывало, удлиненное серовато-синее лицо под транспираторной маской не улыбалось и не хмурилось. Вместо этого у Дамаска появилось отстраненное выражение лица: самый блестящий интеллект, глубоко погрузившийся в собственные тайные мысли.
— Что означает, что он закончил там, не так ли? И его можно отзывать?
Сидиусу удалось кивнуть. Таившаяся в глубине души ярость лишь возросла, поэтому он пока не доверял своему голосу.
— И все же, — проговорил Плэгас, задумчиво глядя на него, — ты выглядишь... не слишком довольным.
Невероятным усилием разжав стиснутые кулаки, Сидиус заставил себя обрести хладнокровие. «Он меня испытывает. Исследует мои мотивы». И снова ему в голову пришел вопрос: «Как много он знает?»
— Конечно, я доволен, — произнес Сидиус, приложив усилия, чтобы при этих словах заглянуть Плэгасу прямо в глаза. Не должно быть никаких признаков предательства, никаких намеков на истинную цель данного забраку задания. — Мол поступил именно так, как я велел.
— Я ни в коем случае тебя не допрашиваю, — заверил его Плэгас. — Как я уже говорил, твои отношения с забраком, в особенности когда дело доходит до подобных вещей, касаются вас, и только вас.
Он достаточно долго молчал, давая понять Сидиусу, что фактически эти слова — сделанное мимоходом замечание, праздная мысль, походя посетившая столь изощренный ум, коим обладал Плэгас.
— Тем не менее меня все же интересует, что могло бы произойти, если бы Мол раскрыл свою истинную сущность владыки ситхов, будучи в заключении. Последствия для нашего плана могли оказаться... весьма значительными.
— Это невозможно, — заявил Сидиус. — Преданность Мола не подлежит сомнению. Он с радостью отдаст жизнь, чтобы не ставить под угрозу секретность своего задания.
— Конечно. — Плэгас покачал головой. — Я просто хотел тебе напомнить, что некоторые аспекты данной операции ты не в состоянии полностью контролировать. И я не в состоянии. — На несколько мгновений выражение его лица стало сочувственным, что в молодости успокаивало Сидиуса, — и, честно говоря, казалось снисходительным. — Болезненное, но необходимое напоминание, Дарт Сидиус. Существа, подобные нам с тобой, те, кто способен обладать почти неограниченной властью, сталкиваются с парадоксальным риском забыть, что существуют в Галактике некоторые вещи, которые мы не способны контролировать.
— Ты полагаешь, это задание было просчетом с самого начала?
— Предполагать подобное ныне бессмысленно. — Плэгас снова замолчал, и Сидиус ощутил, что он приближается к кульминации разговора. — Нет, я полагаю, что сейчас мне стоит сделать нечто иное. Оглядываясь назад и вспоминая произошедшие события, мне надо спросить, почему ты счел столь необходимым преодолеть такие огромные расстояния и согласиться на такой невыгодный расклад, который в случае неудачи способен поставить под удар наши планы, — и все ради поисков этого оружейника?
Сидиус ничего не ответил.
— Разве что существует еще какая-то цель, для достижения которой он тебе понадобился, — закончил Плэгас.
— Как я уже говорил, — начал Сидиус, — убийство Айрема Радика необходимо для приближения конечных целей нашего Великого плана... — Он сделал паузу, намеренно оставив объяснение незавершенным, чтобы понять, интересно ли Дамаску продолжение этой сочиненной для прикрытия истории, продуманной тщательно, чтобы не развалиться, если к ней проявят более пристальное внимание. Пока разворачивается задуманная им операция, нельзя допустить, чтобы муун хотя бы предположил, что на самом деле Сидиус послал Мола в «Улей-7» за ядерным устройством, которое «Бандо Гора» в конечном итоге смогли бы использовать против Плэгаса. Предположить такое, даже сейчас, было немыслимо.
Но Плэгас уже отмахнулся от объяснений, и затем, так же быстро, как и появился, будничный тон исчез. Владыка ситхов снова взглянул на голоэкран, где они наблюдали поединок, и его лицо омрачилось.
— А он горд, этот забрак, верно? Для такого великолепного бойца должно быть невероятно трудно проявлять самообладание и не использовать Силу.
— У него есть опыт подобного самообладания, — напомнил учителю Сидиус, хотя понимал, куда движется их разговор, и не видел смысла защищать Мола от подобных нападок.
— В этом я не сомневаюсь. Однако было бы большим позором, если, вместо того чтобы просто убить торговца оружием, Мол случайно раскрыл бы свою истинную сущность... и сущность того, кто послал его. — Теперь Плэгас пристально смотрел на него. — Рискну предположить, что такой неподходящий поворот событий оказался бы крайне унизительным для того, кто разработал этот план.
«Унизительно». Слово упало Сидиусу в желудок и лежало там, как камень.
— Я лично приму меры, чтобы подобное никогда не произошло, — сухо произнес он.
Плэгас долго молчал. Когда он снова заговорил, его голос был тих, но тверд.
— Свяжись с забраком, — приказал он. — Сообщи ому, чтобы немедленно уничтожил «Улей-7» и устранил все свидетельства нашего интереса к этой космической станции. — Он помолчал. — Если хочешь, можешь позволить ему считать, что ему будет предоставлена возможность побега.
Сидиус вдохнул и затаил дыхание. Мышцы диафрагмы казались твердыми. Напряженность, за последние несколько минут заполнившая пентхаус, вызвала у него чувство удушья, как будто из помещения медленно, но верно выкачивали кислород.
— Что-нибудь еще?
— Ничего срочного, — отозвался Плэгас. — Я всегда наслаждаюсь общением с тобой, Дарт Сидиус. Нет более никого, с кем я мог бы быть полностью и абсолютно откровенным. Не заставляй меня долго ждать следующей встречи.
— Разумеется. — Сидиус кивнул, попрощался и вышел, отметив, что входная дверь захлопнулась и заперлась за его спиной.
«Унизительно».
От этого слова ему до сих пор крутило живот, словно от яда.
Только дойдя до турболифтов, ведущих вниз, в главный вестибюль башни, он смог восстановить размеренное дыхание, и дрожь в груди почти прошла.
