23
ЗАВОДСКОЙ ЭТАЖ
Мол сидел в своей камере, устроившись на скамье напротив распахнутого люка. Остальные заключенные бродили по холлу, убивая время в ожидании трубного гласа, дающего сигнал к началу очередного поединка. Но в данный момент он предпочел побыть в уединении — или в месте, которое может сойти за него. Он еще не восстановился окончательно. Необходимы время и тишина, чтобы вернуть себе силу.
Наклонившись вперед, он уперся правой рукой в сиденье между колен и приподнял себя над скамьей на одной руке, сосчитал до пятидесяти, опустился и повторил уже с другой рукой. Это упражнение он сделал по десять раз на каждую руку. Затем встал в стойку на двух руках: поднял тело вертикально вверх, вытянул ноги и стоял так, пока все мускулы не задрожали от напряжения. Где-то в глубинах его мозга вспыхнуло пламя — в этом не было ничего приятного, но знакомое ощущение дало выход терзавшему его гневу, все нараставшему с тех пор, как он вернулся из кабинета Блирр.
Снова опустившись на скамью, забрак выдохнул и стряхнул со лба капли пота. Несмотря на распахнутую дверь, неуловимая клаустрофобия не проходила. Казалось, с каждой минутой камера становится меньше. Возможно, так оно и было. Несомненно, подвижные стенные и потолочные панели возможно запрограммировать на такие мелкие движения, и в данный момент он почти ожидал, что Садики будет оказывать на него давление любым возможным для нее способом. Он расстроил ее попытки допросить его, и это не добавляло спокойствия. Но чего он в действительности страстно желал — это оторвать ей голову голыми руками, хотя это и не решило бы его проблемы.
«Я продолжу выставлять тебя на поединки».
Меньшего он и не ожидал. Она будет бороться с ним, пока не убьет или пока он не скажет, зачем ищет Радика. Если только подслушивающее устройство, спрятанное у нее под столешницей, не означает, что она не единственная, кто пытается добыть эту информацию.
Его мысли перешли к Артагану Труаксу и его сыну. Оба будут находиться под усиленной охраной после попытки побега, что на данный момент делает их недоступными. Но Мол знал — если выждать, возможность представится сама. Он вспомнил шепот старика: «Эоган знает. Всё».
Да. И если он...
За дверью камеры что-то шевельнулось.
Мгновенно оказавшись на ногах, Мол менее чем за секунду очутился у открытого люка. И обнаружил, что его ожидают — но вовсе не заключенный.
На балке, глядя на него сверху вниз тусклыми черными глазами, сидел когтекрыл — та самая птица, которую он заметил в туннелях.
В клюве она что-то держала.
Кусочек кости.
— Что ты здесь делаешь? — спросил ее Мол.
В ответ птица резко, жалобно каркнула, затем взмахнула крыльями и полетела.
Не осознав до конца свое решение, Мол бросился за ней.
Он несся по коридору, мимо случайных арестантов, болтавшихся перед дверями своих камер, пересекал открытые пространства, не позволяя птице скрыться из виду. Стены слились в сплошные полосы. Ситх пробежался по барьеру, идущему на уровне талии, затем перепрыгнул через кучу мусора в дальнем конце коридора и отшвырнул в сторону двух случайно попавшихся на пути заключенных — и все это не снижая скорости.
Когтекрыл полетел быстрее. Он метнулся куда-то влево под потолок и исчез в вентиляционной отдушине.
Подтянувшись, Мол прыгнул в вентиляционную трубу следом за птицей, упал с десятиметровой высоты и тут же вскочил, его глаза мгновенно приспособились к темноте; ситх следовал за птицей среди технических дроидов по лабиринту вспомогательных коридоров, разбегавшихся во всех направлениях. Самого когтекрыла он больше не видел, но ясно слышал, что он где-то впереди: пернатого выдавал шелест крыльев, рассекающих темный воздух.
Сделав короткий рывок, Мол прыжком преодолел недостроенную платформу, приземлился с противоположной стороны и метнулся к мосткам, соединяющим платформу с целой паутиной кабелей, идущих по противоположной стене. Цепляясь за кабели, ситх шаг за шагом подтягивал себя вверх к нужному месту, а поднявшись, в очередной раз миновал люк. За ним оказалось громадное открытое пространство.
Птица глядела на него, усевшись на куске кабеля, одиноко торчавшем из небольшой кучки всяческого хлама — проволоки, жил проводов, обломков микросхем и мусора. Он понял, что здесь, должно быть, гнездо этого существа. Мгновение оно просто глядело на него сверху вниз как будто с завистливым восторгом. Маленький кусочек кости оно до сих пор держало в клюве.
Мол сверкнул глазами на тварь.
«Что ты здесь делаешь, птичка?»
Он осмотрелся кругом. Погоня за когтекрылом привела его в место, по слухам называвшееся Заводским этажом. Узники считали, что это еще один недостроенный этаж где-то под мастерскими, куда они часто наведывались. Мол осмотрел изогнутые ребра распорок, поддерживающих потолок, а потом глянул под ноги, на заброшенные металлические прерии покрытого дюрастальной плиткой пола.
Похоже, слово «заводской» употреблялось здесь в самом широком смысле, какой только молено себе представить. Вне зависимости от того, что предполагалось здесь производить, замысел не воплотился дальше доставки и установки станков. Вокруг ситха громоздились пустые ленты конвейеров и громоздившиеся друг на друга поддоны. Над всем этим блестели обращенные вниз объективы из дымчатого стекла. Видеонаблюдение. Вездесущее око.
Мол удостоил все это лишь мимолетным взглядом. Ледяной космический вакуум ощущался совсем близко, он с шипением давил на внешнюю обшивку станции; ситх ощутил, как усиливается искусственная гравитация — побочный эффект плохо откалиброванных генераторов, которые изначально не потрудились настроить правильно. Как и многое в «Улье-7», Заводской этаж свидетельствовал о спешке и непоследовательности, будто всю космическую тюрьму собирали из деталей в темноте и впопыхах. Казалось, что из всей здешней техники одни только камеры, молчаливые и вездесущие, функционировали в соответствии с проектом. Охрана бдит. Охрана всегда бдит.
Он сделал еще несколько шагов и остановился...
...перед некоей конструкцией — забрак решил, что придется называть ее скульптурой, — сложенной исключительно из костей. Неуклюжее сооружение высотой в его рост состояло из ребер, черепов и суставов пальцев, как человеческих, так и нечеловеческих, соединенных между собой в какую-то невероятную композицию.
И она была такая не одна. Оглядевшись, Мол увидел, что эта часть Заводского этажа представляет собой настоящий лес из костяных скульптур, некоторые из которых даже свешивались с потолка или торчали из стен. Будучи равнодушным к эстетике, Мол все же обнаружил в этих костяных нагромождениях странную притягательность. Что же еще происходит в недрах «Улья-7»? Кто или что создает новый ужас, какого Галактика не видела и в самых страшных ночных кошмарах? Тут проявилась какая-то частичка его души, о существовании которой он и не подозревал. Он подумал о когтекрыле с костью в клюве и понял, зачем пошел вслед за ним. Пернатое существо привело ситха к тому, кто все это создал.
В этот момент он услышал звук, который ни с чем невозможно спутать. Откуда-то сзади раздалось жужжание сервопривода: к нему приближалось нечто на механических гусеницах.
Мол развернулся и увидел небольшой служебный дроид, беспечно двигавшийся в его направлении с охапкой костей. Заметив пришельца, дроид остановился и что-то пронзительно пискнул на каком-то машинном языке.
— Что ты здесь делаешь? — спросил его Мол.
Дроид застыл. Затем, панически защебетав, развернул свои гусеницы и попытался скрыться, но Мол кинулся к нему и приподнял над полом, предотвратив бегство.
— Полегче, Джаганнат, — раздался голос. — Нет необходимости запугивать моего дроида, не правда ли?
Мол поставил механизм в сторонку и оглянулся. За его спиной стоял коротышка-заключенный, сияя широкой безмятежной улыбкой. Тот самый чадра-фан, встреченный им в столовой, единственный, кто не отреагировал на взрыв в кухне.
— Койл?
— Заблудился среди великого хлама, да, брат? — Койл погладил дроида, похлопал его по голове и отправил прочь с каким-то поручением. — И как же ты отыскал дорогу досюда, интересно?
— Я шел за когтекрылом.
— За птичкой? — Койл моргнул. — Вот загадка, над которой стоит задуматься, не так ли? Зачем узнику гнаться за птицей? — Не дожидаясь ответа, он бухнулся на колени и принялся собирать рассыпанные дроидом кости, тихонько бормоча себе под нос. — Ты не против помочь мне, брат? А то у меня тут работа, не правда ли?
Мол окинул взглядом костяные скульптуры:
— Это все твои?
— Хобби у меня такое, не так ли? — Койл кинул недовольный взгляд на кучку костей. — Этого будет недостаточно. Я должен был встретиться здесь с парой «королей» — они приносят мне материал. — Он взмахнул рукой, указывая на скульптуры. — Видишь, это я создал. В подобных местах кости — самый распространенный материал для творчества. Улавливаешь мысль, не так ли?
Он махнул рукой сквозь темную пустоту, на противоположный конец конвейерной ленты у дальней стены. Мол взглянул. Новая скульптура чадра-фана представляла собой башнеобразную инсталляцию из бедренных костей, ребер и позвонков, с гладкими костяными крыльями и лицом, полностью выполненным из черепов. Она возвышалась над тенями Заводского этажа по меньшей мере метров на восемь.
Всплыл и еще один аспект, на который Мол не сразу обратил внимание. Если смотреть под определенным углом, из костей формировался рисунок. Что-то вроде математического уравнения или иностранного алфавита — код, с ходу не поддающийся расшифровке.
Он подошел ближе, склонив голову набок. Внутри скульптуры таилось нечто, что он не мог хорошенько разглядеть.
— Что все это значит?
— Значит? Значит? — Койл снова хихикнул. — Это значит, что брат до сих пор не разгадал мою загадку, не правда ли?
— Какую загадку?
— Зачем узнику гнаться за птицей? — Мгновение чадра-фан разглядывал свое творение, затем, не дожидаясь ответа от Мола, взял под мышку охапку тонких косточек и устремился к лестнице, ведущей на сооруженные рядом со скульптурой леса.
Мол проводил его взглядом:
— Что еще ты здесь строишь?
— О, очень многие прекрасные вещи.
— Оружие?
— А, вот и еще одна загадка, не так ли? — Койл взглянул на него с лестницы, и на этот раз на его грызуньей мордочке не отразилось и следа каких-либо эмоций. — Любая вещь может стать оружием, — тихо сказал чадра-фан, — не правда ли?
Он еще раз мельком улыбнулся, провел пальцами по внутренней стороне поручня и поднял ладонь, чтобы Мол разглядел оставшийся на ней красно-черный след.
— «Я скользкая и жирная! Но смешай меня с кровью, и я разъем сталь». — Его глаза блеснули. — Улавливаешь мысль, брат?
— Довольно загадок! — Мол чувствовал, что его терпение на исходе. Он схватил чадра-фана за плечо и притянул к себе. — Я знаю — я все ближе к Айрему Радику. Мне как можно быстрее надо с ним встретиться. Мой наниматель хочет заключить с ним сделку.
— Твой наниматель? — проговорил с прохладцей голос у него за спиной. — Что же это за наниматель такой?
Ситх выпустил Койла и развернулся. Менее чем в метре от него стоял тви’лек, не отводя взгляда от Мола. Он приблизился абсолютно беззвучно, будто возник из потока черного дыма.
— Зеро, — проронил Мол.
— Джаганнат, — кивнул тви’лек в знак приветствия, затем перевел внимание на незавершенную костяную скульптуру. — Да. — Он прикоснулся к ней, казалось, с неподдельным восхищением. — Это очень красиво, Койл. Ты делаешь большие успехи.
— Благодарю вас, — ответил чадра-фан. — Хотя я еще не закончил. Нужно больше костей.
— В которых недостатка нет, — подхватил тви’лек. — Как там у нас говорят? «Червь поворачивается...»
Койл улыбнулся, заканчивая поговорку:
— «...и костей все больше».
— Червь? — переспросил Мол.
— А... — Койл снова повернулся к Молу. — Вот и следующий вопрос, не так ли? — Он улыбнулся, но на сей раз в его словах, произнесенных с той же распевной рифмой, присутствовало совсем мало теплоты: — У любого кошмара есть свой собственный кошмар.
Мол решил обратиться за разъяснениями к Зеро:
— Что он имеет в виду?
— Мой друг имеет в виду сайрокса, — пояснил Зеро. — Это волкочервь, живущий в «Улье-7». Он передвигается по тюремным трубопроводам и жиреет от крови, пролитой на поединках. Кошмар внутри кошмара, если тебе угодно. Возможно, ты уже сталкивался с его отпрысками, Джаганнат, — и, без сомнения, столкнешься и впредь. Но с ним самим... — Он сделал паузу, вздрогнув от отвращения. — Иногда по ночам, если спуститься в самую глубокую шахту и приложить ухо к стене...
— Страшилки меня не интересуют, — заявил Мол.
— Если бы я сам был страшилкой, — пискнул Койл, — меня бы они интересовали, не правда ли?
Проигнорировав чадра-фана, Мол сосредоточил внимание на Зеро:
— Тот, кто попал сюда в поисках Айрема Радика. Тот, кто спас ему жизнь. Его зовут Артаган Труакс.
— Труакс... — Выражение лица тви’лека невозможно было разобрать. — Это правда?
— Радик существует, — твердо сказал Мол. — И я знаю, что он где-то здесь. Банды работают на него... или на кого-то, кто служит ему. Они тайно снабжают его деталями оружия, которые ввозятся сюда контрабандой. Есть строгий порядок подчинения, и Радик использует его, чтобы скрыть свою истинную личность. — Он ждал, что Зеро начнет все отрицать, но тви’лек лишь задумчиво рассматривал его. Когда он заговорил, его голос был тихим и заботливым.
— Если предположить, что ты еще на один шаг приблизился к истине, — пробормотал Зеро, — тебе придется искать еще тщательнее.
— Кто работает с бандами? — спросил Мол. — Кто посредник?
Зеро пристально уставился на него.
— Знаешь, Койл ведь прав. «Улей-7» — это кошмар. И еще... — Несколько секунд тви’лек молча смотрел на него. — Ты уже стал свидетелем проявлений отваги в этих стенах, не так ли? И возможно, даже самоотверженности?
Мол почувствовал, как голова начинает пылать от гнева:
— Я видел лишь слабость. Слабость — сама по себе наказание, так же как сила — сама по себе награда.
— Разве все так просто? — поинтересовался тви’лек, но, похоже, его ремарка не имела никакого отношения к словам Мола. — И тем не менее ты с тем же упорством будешь продолжать свои поиски.
— Да.
— Будешь искать Айрема Радика.
— Да, — повторил ситх. И в этот момент ему пришла на ум еще одна возможность, наличия которой он ранее не осознавал. Что, если все это — даже эти туманные загадки, эта сводящая с ума неопределенность, вопросы, которые сами по себе кажутся бессмысленными и случайными, — все это часть какого-то большого испытания, организованного Сидиусом, чтобы оценить его возможности в качестве владыки ситхов перед тем, как позволить принять самое активное участие в осуществлении Великого плана?
Он прищурился, глядя на тви’лека:
— Мне необходимо знать все.
— В этом случае, Джаганнат, приглашаю тебя ответить на твою собственную загадку. Помнишь ее? — Он указал на костяные скульптуры.
— Зачем узнику гнаться за птицей? — И теперь Мол разглядел, что именно движется внутри большой скульптуры, хлопая во тьме черными крыльями. — Я не...
— Потому что эта птица — баклан, — сказал Зеро.
Мол снова развернулся к нему. Но тви’лек уже шел прочь, растворяясь во тьме.
