Железнодорожный состав Москва – Псков остановился на перроне Пскова в восемь ноль пять. Алина вышла на платформу и огляделась. В руках она несла дорожную сумку, в которой лежала смена белья, пуховое одеяло и сухой паек на три дня. Лямка с перемычкой оттягивала плечо, сумка получилась увесистой, но поставить на грязное покрытие новенькую сумку девушка не решалась. «Где же этот Бумер, холера его забери, – озираясь по сторонам, ворчала она про себя. – И что за имя такое, Бумер. Не иначе, уголовник. Нормальный человек на такую авантюру наверняка не подписался бы».

Переезд девушку утомил больше, чем она ожидала, а хлопоты и волнение, ему предшествовавшие, убили остатки хорошего настроения. Встреча с Демьяном прошла довольно сухо. Как только она сообщила ему новость про тетку, он замкнулся в себе, стал просто каменным. Два часа девушка пыталась его расшевелить, но только время зря потратила. Пришлось сдаться и идти домой ни с чем. Почему ни с чем? Да потому, что по плану Гурова ей нужно было записать их с Демьяном разговор, где он проговаривает все, что она должна сделать в Пскове.

Но расстраивалась Алина напрасно. Не прошло и суток, как Демьян снова вызвал ее на свидание. В этот раз он был самим собой. Много шутил, говорил приятные слова, беспокоился о ее самочувствии и только под конец встречи выдал ей новый план. В Псков она должна выехать не позднее среды. Там ее ждет человек по имени Бумер. Он откроет ей доступ в дренажную систему, он же будет следить за ее самочувствием. Алина еле-еле успела включить диктофон, настолько внезапно Демьян перешел от нежностей к инструктажу.

И все же запись получилась шикарная. Самое главное, что Демьян буквально настаивал на том, что Алина ни в коем случае не должна покидать дренажную систему раньше, чем истекут третьи сутки. «Даже если роды начнутся?» – не выдержав, спросила она. И получила положительный ответ. Вот вам и любовь.

После разговора с Демьяном Алина написала на работе заявление на отпуск за свой счет с открытой датой. Начальница закипела, начала кричать и ругаться, что никакого отпуска давать не собирается. Мол, либо увольняйся, либо работай. Заменить тебя мне некем. Алина сначала поплакала, потом разозлилась, а подумав, нашла выход. Принесла справку от врача, что в ее положении рекомендуется постельный режим, ткнула начальнице под нос и снова заявление на стол положила. Той деваться уже было некуда, подписала. Но предупредила, что финт этот Алине обязательно припомнит.

Короче, нервы потрепала себе девушка изрядно. С билетом пришлось побегать, так как в летний период с местами на железной дороге всегда проблема, а трястись двенадцать часов на верхней полке в ее положении совсем невыносимое испытание. В итоге помог Гуров, позвонил кому надо, и билет на имя Алины Розговцевой ждал девушку в кассе.

И вот теперь, преодолев столько трудностей, дойдя до конечной точки пути, Алина злилась, что ее освобождение снова откладывается. А все оттого, что какой-то идиотский Бумер не сумел прийти на вокзал вовремя. Она дошла до входа в вокзал, когда к ней приблизился какой-то мужичок в домашнем трико и старой заношенной олимпийке восьмидесятого года выпуска.

– Вы, что ли, Алина будете? – негромко спросил он.

– А вы тот самый Бумер? – в тон ему спросила Алина. – Чего опаздываете? Не знаете разве, что Демьян зациклен на пунктуальности?

– А мне на твоего Демьяна класть, – осклабился Бумер, выставляя напоказ гнилые обломки зубов. – А будешь ругаться, пошлю подальше. Сами со своими тараканами тогда разбирайтесь. Усекла?

– Усекла. – Алина не стала лезть в бутылку. В конце концов, ей всего лишь пару часов потерпеть присутствие Бумера, дальше с ним будет полковник Гуров разбираться. – Куда идти?

– Шагай следом, не ошибешься. – Бумер развернулся и почапал по перрону в сторону пешеходного моста.

– Сумку, может, возьмешь? – не особо надеясь на положительный ответ, попросила Алина.

– Сама допрешь, – буркнул тот и прибавил шаг.

Бумер тащил Алину пешком километра полтора, пока впереди не показались заросли камыша. Вот тогда Алина по-настоящему испугалась. Идет по безлюдной дороге за каким-то бомжом, а куда идет, и сама не знает. И Гурова нигде не видно. Обещал приехать в Псков вместе с ней, подстраховать на вокзале, а когда появится Бумер, взять дело в свои руки. Пообещал и не сдержал обещание. Минут сорок она за Бумером плетется, а Гуров так и не появился. Теперь еще и болото какое-то впереди, и что делать дальше, непонятно.

Бумер будто мысли Алины прочитал. Оглянулся, осклабился мерзко и тихонько так проговорил:

– Что, в штаны наложила, экстремалка хренова? Ничего, вот в трубу говенную попадешь, еще сильнее испугаешься.

– Зачем вы меня тогда туда ведете, если настолько против эксперимента? – не удержалась от вопроса Алина.

– Деньги, они не пахнут, красавица моя. Зачем ты на эту хрень подписалась, вот вопрос, – задумчиво глядя на нее, спросил Бумер. – Вроде приличная женщина, не из психопатов, что по городу в черных рубахах да с черными зенками бегают. И чего вам, бабам, не хватает? Или тебе тоже куш за это обломится?

– А вы, значит, исключительно ради денег ему помогаете? – чтобы только не молчать, спросила Алина.

– Нет, ради спортивного интереса, мать твою! – Бумер грязно выругался, сплюнул и ухмыльнулся.

И тут к горлу Алины неожиданно подкатил комок, она едва успела сложиться пополам, и ее вырвало прямо в дорожную пыль. Она выдохнуть не успела, как новый приступ рвоты снова сложил ее пополам. Рвало девушку жестоко, до боли в животе. Горло драло, точно туда стекла насыпали, по щекам текли обильные слезы. Волосы запачкались рвотными массами, как ни старалась она убрать их за спину. Сумка упала на пыльную дорогу, и вид этой чудесной новенькой вещицы, валяющейся в грязи, стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Алина с шумом втянула воздух, затем выдохнула, издала слабый стон и рухнула в придорожную траву.

Очнулась она оттого, что кто-то вытирал ей лицо влажной тканью. Глаза смогла разлепить не сразу. То ли ресницы от слез склеились, то ли усталость на веки давила, но открываться они никак не хотели.

– Лей еще, нечего жмотиться, – услышала девушка знакомый голос, и на сердце сразу потеплело. Полковник Гуров ее все-таки нашел. Не бросил на произвол судьбы. А Гуров продолжал командовать: – Поищи в сумке, там одеяло должно быть. Доставай и на траве расстилай.

– Без тебя разберусь, – огрызнулся Бумер. – Ишь, принц-спаситель явился.

– Видел я, как ты без меня разбираешься. Девчонка в обморок упала, а ты стоишь над ней и как курица-пеструшка крыльями машешь. Много ты ей этим помог?

– Да я бы все сделал, если бы ты не налетел, как коршун. И откуда ты только взялся на мою голову?

– Придет время – узнаешь, – пообещал Лев. – С одеялом поторопись.

Алина открыла глаза, одарила полковника благодарным взглядом и прошептала:

– Не нужно одеяла, я в порядке.

– Очухалась? Вот умничка девочка! – радостно заулыбался Бумер. – Ну и напугала ты нас, аж до чертиков. Это ж надо, взять и хлопнуться посреди дороги.

– Не все же вам меня пугать. – Алина слабо улыбнулась и начала подниматься. – Помогите мне встать, – чувствуя в ногах слабость, попросила она.

– Лежи, тебе сейчас резких движений делать нельзя, – остановил ее Гуров.

– Да пошел ты, спаситель, знаешь куда? – Бумер отпихнул Гурова и подал Алине руку. – Вставай, девочка. Это у них, у белых и пушистых, принято бока отлеживать, а нам с тобой валяться некогда. Время – деньги.

Алина встала, отряхнула брюки, поправила блузку и вопросительно взглянула на Гурова. Взгляд ее говорил: неужели вы заставите меня дойти до конца пути только ради того, чтобы увидеть эту злополучную дренажную систему? Испытывать девушку на прочность Гуров больше не собирался. Незаметно вытащив из кармана брюк наручники, подозвал Бумера и проговорил, склонившись над сумкой:

– Эй, приятель, помоги-ка мне, подержи вот здесь.

Бумер доверчиво протянул руку. Лев тут же щелкнул наручниками, и через секунду Бумер стоял пристегнутый к левой руке полковника.

– Это че за хрень?! – заорал Бумер и принялся изо всех сил дергать кольцо наручника. – За скотские шуточки в наших краях знаешь что бывает, жучила?!

– Срок за это бывает, жучила, – спокойно ответил Гуров. – И в ваших краях, и во всех остальных.

– Да ты никак мент, – дошло наконец до Бумера, и он, присмирев, запел совсем другую песню: – А чего от меня надо? Я маленький человечек, без жилья, без денег. С меня взятки гладки. Может, поищешь себе другую рыбешку? Зачем я тебе?

– А мне твое лицо приглянулось, Бумер, – усмехнулся Гуров. – Светлое такое, одухотворенное. Вот решил послушать историю о том, как ты согласился девушку беременную в дренажной системе на трое суток запереть. Сам расскажешь или стимул выписать? – Он красноречиво сжал кулак и сделал пару движений, имитирующих удар.

– Без стимула обойдусь, – поспешил отказаться Бумер. – Значит, подставил меня Демьян? Вот паскуда, так и знал, что с этим психом лучше не связываться. Да уж больно хорошие деньги он за пустяковую услугу предложил.

– Об этом в полиции расскажешь, – остановил его Гуров. – Сейчас выкладывай, о чем вы с Демьяном условились?

– Да о чем условились? Он попросил организовать экстремальный отдых своей подружке. За приличное вознаграждение, между прочим. Сказал, девочка согласна. А я что, мать Тереза, за всех психов впрягаться? Хочется кому-то нервишки пощекотать – их воля. А эти самые системы дренажные, они же бесхозные, так что в этом плане я чист, пришить мне нечего.

– Каким образом Демьян узнает, что девушка попала в дренажные системы и условия уговора соблюдены?

– Фотоотчет я ему должен высылать. Каждый день, утром и вечером. Сегодня первый отчет, сразу после того, как девочку определю.

– Куда посылать отчет?

– Номерок есть, на него и высылать. – Бумер достал из кармана вполне приличный телефон, с сенсорным экраном и всеми прилагающимися к такому телефону опциями. – Вот на этот номер. Видишь, Демьяном подписан.

– Телефон откуда?

– Да он же и проспонсировал. Не думаешь же ты, что я стану тратиться на эту ерунду, – фыркнул Бумер. – У меня траты поприятнее есть.

– Водка да пиво? – съязвил Лев.

– А хоть бы и так, не ваше дело!

– Телефон как получил? Не по почте же? Как он вообще на тебя вышел?

– Да история тут странная вышла. С полгода назад приезжал к нам этот мужик, все вокруг дренажных систем крутился, а потом меня выцепил и предложил заработок неплохой. Сказал, что ученый, проекты всякие мутит. Ну, и ему помощник в нашем городе нужен. Я и согласился. Тогда он мне телефон презентовал, сказал, что будет время от времени писать, связь поддерживать. И чтобы я этот телефон никуда не «освоил».

– Не пропил, одним словом, – уточнил Гуров.

– Вроде того, – не стал отнекиваться Бумер. – И деньжат подбросил. И карту пластиковую дал, сказал, что будет перечислять на нее деньги. Пока работы нет, немного, чисто для поддержания контакта, а когда дело наклюнется, сразу пятак переведет. А я что, рыжий, от таких деньжищ отказываться?

– И перечислял?

– Да, исправно. Каждый месяц по «пятихатке». На опохмел годится. – Для подтверждения своих слов Бумер достал и карту.

Гуров покрутил ее в руках, прочитал данные, на кого та оформлена, и сунул в нагрудный карман.

– Эй, ты что творишь? У меня на ней еще рублей сорок лежит, – заныл Бумер. – Деньги эти мои, можно сказать, заработанные. Отдавай карту назад!

– Верну я тебе твои сорок рублей, – пообещал Гуров. – Но карту оставлю у себя.

Он повернулся к Алине, та стояла совсем печальная. Разговор с Бумером она слышала и уже поняла, что посещения дренажной системы ей не избежать.

– Далеко еще твои системы? – уточнил Лев у Бумера.

– Метров триста осталось. Вон за теми деревьями вход, – ткнул тот пальцем куда-то влево.

– На машине есть доступ?

– По окружной можно попасть, отсюда нет, – подумав, ответил бомж.

– Алина, вы как? Пешком дойдете? Обратно нас машина подхватит, – озабоченно посмотрел Лев на Алину.

– Я в порядке, – ответила девушка.

Гуров видел, что она вконец измотана, но обойтись без ее помощи никак не мог. «Попадись мне в руки, мерзавец, я тебе и ее усталость, и ее разочарование припомню», – мысленно пригрозил он Демьяну и, подхватив Алинину сумку, пошел вперед, утягивая за собой Бумера. Алина замыкала шествие. По дороге Гуров позвонил псковским коллегам и попросил прислать машину к дренажным системам, расположенным на южном выезде…

В десять тридцать утра во дворе дома Бороткова остановился полицейский седан. Из машины вышли четверо. Три бойца из группы захвата и полковник Крячко. Бодрым шагом они направились к первому подъезду. Один боец остался возле входа, двое других проскользнули в подъезд. Крячко окинул двор долгим взглядом и прошел следом. Поднявшись на второй этаж, он остановился возле двери, на которой красовалась табличка с именем Демьяна Бороткова.

Звонок от Гурова поступил минуты три назад, когда Крячко с бойцами занимали позицию в соседнем с демьяновским дворе. Лев отписался, что фотоснимки, на которых Алина устраивается в дренажной системе, отправлены Демьяну и что от него получен ответ. С этого момента в игру вступал Крячко. Он отдал распоряжение водителю, и операция началась. «Наружка» сообщала, что объект из квартиры не выходил, так что теперь все зависело от того, как быстро Крячко сумеет расколоть Демьяна. Его арест был делом техники.

Позвонив в дверной звонок, Стас прислушался. За дверью раздались торопливые шаги. Кто-то припал к «глазку» и тут же отпрянул. Стас не стал следовать протоколам и инструкциям, дал отмашку, и бойцы с одного удара снесли хлипкую деревянную дверь, благодаря провидение за то, что Демьян до сих пор не нашел времени или желания сменить довоенный раритет на солидную стальную конструкцию. Дверь отлетела внутрь, едва не зацепив хозяина. Демьян отскочил в сторону, глаза его дико вращались, на лице был написан такой испуг, что Крячко мысленно обратился к неведомым небесным силам с просьбой не дать этому подонку подохнуть от сердечного приступа. А бойцы уже орудовали в комнате. Пробежали по всем помещениям, включая туалет и ванную комнату, отчитались, что кругом чисто, и замерли на месте, зажав Демьяна дулами автоматов, как в тиски.

– Ну, здравствуй, Деятель, – глядя прямо в глаза Бороткова, проговорил Крячко. – Надеюсь, ты сегодня позавтракал, так как обедать тебе придется ой как не скоро.

– Я не понимаю, что здесь происходит, – забормотал Демьян.

– Алина Розговцева, вот что здесь происходит, – жестко произнес Стас. – Светлана Зубенко здесь происходит, Янина Эгельшина тоже здесь. Мне продолжать или сам продолжишь?

– Вы меня с кем-то путаете, – попытался отмазаться Демьян. – Ни к одному перечисленному вами имени я отношения не имею.

– Может, я люблю путаницу, – усмехнулся Крячко, страх в глазах Демьяна только подзадоривал. – Может, мне плевать, знаешь ты убиенных или нет. Может, я в любом случае тебя посажу. Просто чтобы не копить «глухарей».

– Это произвол! – предпринял вторую попытку Демьян. – Вы – полицейский, вы должны соблюдать закон.

– Вон как ты заговорил! Закон я должен соблюдать. Что ж, именем закона я задерживаю тебя, Демьян Боротков, по подозрению в убийстве шести девушек и попытке убийства еще одной девушки. Руки вытягивай, поиграем в полицию.

Ребята из группы захвата повели автоматами, и Демьян послушно вытянул руки перед собой, Крячко быстро защелкнул браслеты на запястьях и, удовлетворенно кивнув, приказал:

– Ведите его в машину, парни. Я тут осмотрюсь немного. Только без меня не рваните, ужасно не люблю ездить в метро в час пик.

Парни увели Демьяна, а Стас приступил к осмотру квартиры. Здесь, по его мнению, была собрана полная доказательная база причастности Демьяна ко всем нераскрытым эпизодам, попавшим в разработку Гурова и Крячко: распечатанные страницы переписки с каждой из девушек, целая картотека видеозаписей, куча записок личного характера и целых восемь амбарных книг, сложенных стопкой на компьютерном столе. Взяв первую, Стас открыл ее на середине и охнул:

– Твою ж дивизию, Демьян, да ты ведь сам себе четвертак обеспечил!

Забирать все журналы он не стал, ограничившись самым верхним. Выйдя из квартиры, он опечатал ее бумажной лентой с гербовой печатью по центру и спустился во двор. Полицейский седан ждал его на парковочной площадке. Крячко подошел к машине и заглянул в салон. Там, что называется, яблоку упасть было уже некуда.

– Езжайте, Москвитин, – приказал он водителю.

– А как же вы, товарищ полковник? До метро достаточно прилично, – предупредил тот.

– Ничего, как-нибудь доберусь, – отмахнулся Крячко. – Вы, главное, этого подонка до места доставьте без происшествий.

Он постоял, подождал, пока седан скроется из виду, затем вздохнул и вытащил из кармана телефон.

Спустя десять минут такси въехало во двор, а еще спустя два часа Демьян Боротков, сидя в допросной, заливался соловьем, сдавая один эпизод за другим.

В это самое время полковник Гуров и Алина возвращались в Москву на служебной машине. По возвращении их ожидала встреча с Крячко, которому не терпелось попотчевать главных героев историей о том, как был повержен колосс на глиняных ногах, с черной душой и параноидальными желаниями.

История деградации Демьяна Бороткова оказалась до банальности обыденной. То ли под натиском косвенных улик, то ли желая показать свою гениальность, он выложил все на первом же допросе.

Задумка научиться подчинять себе волю других людей у Бороткова зрела с детства. Он окончил несколько курсов, где психологи учили понимать поступки людей и находить их слабые точки. Научившись, Демьян начал применять их в быту, затем в профессиональной сфере, но это занятие ему показалось скучным, и он решил начать научный эксперимент: научиться подчинять себе волю женщин, ставить их в зависимое положение и убеждать по собственной воле совершать безумные с точки зрения рациональности поступки. Занимался этим Боротков целых шесть лет, все усложняя и усложняя условия эксперимента. Дошел до беременности в шесть месяцев и ситуаций, грозящих будущей матери и ее ребенку не гипотетической, а абсолютно реальной смертью. А потом все вышло из-под контроля. Женщины начали умирать, но остановиться он уже не мог, да и не хотел.

Из квартиры Бороткова изъяли десятки томов «научных трудов» с подробным описанием так называемых экспериментов. О более полной доказательной базе следователь и мечтать не мог. Адвокат Бороткова настоял на проведении судебно-психиатрической экспертизы, напирая на то, что в момент совершения преступлений его подзащитный находился в невменяемом состоянии. Экспертизу провели. Выдали вердикт: подследственный Боротков в момент совершения преступлений полностью осознавал характер и общественную опасность своих действий, после чего признали вменяемым и способным нести наказание за свои деяния в полном объеме.

Работу полковников Гурова и Крячко особо отметили в верхах и даже пообещали представить к награде, да так и забыли. А что же Гуров и Крячко? Пока суд да дело, их закружил водоворот новых преступлений, так что расстраиваться по этому поводу у них времени не осталось. В конце концов, не за награды же работает настоящий опер, рассудили они. Нет, не за награды. За радость в глазах Алины Розговцевой, чудом избежавшей участи других жертв Демьяна, вот за что работают крутые опера. За возможность прийти домой и с чистой совестью сказать: сегодня я спас от смерти душу еще не рожденного младенца. А это уже многого стоит…