10. Рассказывает Юрков
- Начальник! Начальник!
Я раскрыл, наконец, глаза. Надо мной было улыбающееся лицо Надежды. Я тряхнул головой, проснулся совсем. Сел.
- Тебе надо вылетать, Юрков!
Всмотрелся в лицо Нади - она выглядела почти хорошо. Почти…
Мог ли я улетать?
Оставить ее на Станции одну…
Связаны ли между собой выходы роботов из строя, пробой изоляции и похищение Нади? Или случайное стечение обстоятельств? Что за этой последовательностью событий? Что или кто?
Надежда твердо была намерена вытолкать меня в Отдел.
Аргументы ее сводились к тому, что надо срочно помочь Фревилю (тут я целиком и полностью с нею согласен), а она, Надежда, и сама не промах и не позволит, чтобы с ней что-нибудь здесь случилось (вот в этом я не был особенно уверен).
Но ключ, похоже, не здесь, а у Фревиля, и придется лететь туда за этим ключом…
Я решил ехать. Все-таки ехать! Хотя на душе у меня было неспокойно.
Диспетчеру я отбил два магических слова: «День профилактики».
Теперь следовало поторопиться. Я позвонил в порт:
- Сто сороковой отправляется по расписанию?
- Минуточку. Сейчас уточню.
Ага, подумал я, вот хорошо-то, что сообразил узнать сначала.
И похвалил себя. В этих полетах всегда так: кто кого. Или ты космофлот, или космофлот тебя.
Я слышал, как дежурная вела длинные переговоры.
Потом она ответила мне:
- По расписанию.
- Вы уверены в этом?
- Я же вам сказала - по расписанию! Вы что, в самом деле?
Любезность была неотъемлемым элементом Лунного космофлота лишь в тот далекий начальный период его существования, самый хвостик которого мне удалось застать в студенческие годы.
Что ж, надо спешить. Мы простились. Боялся я оставлять Надю одну. Я просил ее быть осторожной. Лучше всего, если она продлит свой больничный режим еще на несколько дней.
- Хорошо, хорошо, Юрков.
- Лежи здесь у меня. Запрись. Не выходи никуда. Спи. Выздоравливай.
- А как же план? - засмеялась она.
- Наверстаем. С Фревилем договоримся. Не волнуйся.
- Ладно. Ступай, Юрков. Все будет хорошо.
В здание космопорта я вошел как раз в тот момент, когда по радио объявили:
- Вниманию пассажиров! Рейс сто сороковой задерживается на пять часов.
И никаких объяснений! А я-то звонил со Станции, думал вот я до чего сообразительный… Но, в конце концов, мне пришлось смириться. Я устроился под стендом «Приятного безвоздушного путешествия».
Никто не мешал мне.
Поднялся я, готовый действовать. Хотя и не знал еще всех ответов на вопросы, начинающиеся со слов «зачем» и «почему».
Я поспешил на почту и - не без труда - связался с нашим региональным диспетчером. Извинился за то, что причиняю ему беспокойство, подтвердил, что пропущу одно или два совещания, и обратился с просьбой, которая его, как я и ожидал, весьма удивила.
Однако он не отказал мне. Просьба была необычная, но, в конце концов, ничего предосудительного в ней не содержалось.
Я попросил диспетчера узнать у наших хозяйственников, кому они отдавали напрокат роботов со Станции.
Через пять минут я получил ответ:
- Роботы были переданы коммерческой фирме, которая и занималась их реализацией. Хотите ли вы, чтобы канцелярия запросила контору фирмы в Сиднее?
Я поблагодарил и связался со Станцией.
Ответили старые роботы. Сердце у меня упало…
- Что-нибудь случилось? - крикнул я.
- Ничего. Все в порядке. Давление под колпаком составляет…
- Где Надя?
Они позвали Надю.
- Юрков, это ты? Ты еще не улетел? Отчего ты молчишь, Юрков?
- Надя, Надюша… Мы с тобой, кажется, не очень предусмотрительные люди. Будь добра, отправь роботов в их отсек и закрой аварийную ширму. Сделай это так, чтобы их не озадачить.
- В чем дело?
- Ничего особенного, не волнуйся. Сделай, как я тебе говорю. Пожалуйста.
- Так. И что?
- Да ничего. Когда опустишь ширму, - убедись, что ты осталась одна в жилой части. А я еще позвоню тебе.
Краем глаза я увидел, как пассажиры сто сорокового рванулись к выходу.
Долгое ожидание в переходном туннеле, где отопление работает в четверть мощности и нечем дышать из-за бесчисленных утечек того, что на Луне называется воздухом.
Мотивы - вот в чем, конечно, был корень всего случившегося на Станции. Если бы понять их! Но какие тут могут быть мотивы? И - прежде всего - чьи мотивы, чьи? Я не знал главного действующего лица.
Кто это сделал? Чей это след?..
Нас усадили на наши места.
- Предлагаем вам конфеты! Карамель «Стартовая»! - И это звучным, бодрым, молодым голосом.
Измученные, голодные, жаждущие покоя пассажиры с трудом повернули головы.
- Конфеты избавят вас от неприятного ощущения в ушах!
По салону пронесся легкий вздох. До ушей ли нам?..
Кто-то спросил:
- А корочки хлеба у вас не найдется?
Но это замечание не могло нарушить раз и навсегда установленный ритуал.
- На борту имеются настольные игры - шашки, шахматы…
Пассажиры спали.
Наконец ракета качнулась на домкратах. Снизу раздался гул.
Пилот вышел из кабины, и я узнал Пиркса.
Я рассказал ему, что лечу к Фревилю. Все мы когда-то в каникулы строили лагерь Залива Астронавтов.
Радист Пиркса попытался соединить меня со Станцией. Кабина была до предела начинена аппаратурой, но связаться отсюда со Станцией оказалось не так просто, как думал Пиркс.
- С Марсом могу соединить, - предложил радист.
Наконец один номер, ответил.
Я вцепился в наушники.
- Кто летом серый, а зимой белый? Кто? - услышал я.
Мы попали на 53-67А. Большего нам не удалось.
Пиркс готовился к взлету.
