Глава двадцать седьмая

Он отдал мне мешок с вещами отца, улыбнулся, и я подумала: «Он похож на человека, у которого есть дочь». Затем я ушла и больше о нем не вспоминала.

– Капитан – охранник в «Хладнокровном Люке», – тихо говорит Райан. – Вот же блин.

– Как он выглядит? – шепчет Кэлли.

– Как и описывала Пэм: лысый, но с бородой, среднего телосложения.

– А шрам?

Мне приходится опереться о ручку двери.

– Не увидела. Но я сидела далековато. Возможно, его закрывает борода.

– Я свяжусь с дядей, чтобы узнать, чей это номер, – говорит Райан. – Будет известно имя.

– Не нужно. – Кэлли поворачивается и показывает мне экран телефона. Она зашла на сайт тюрьмы округа Фейетт, на страницу под названием «Наш персонал».

– Это он? – она указывает на светловолосого мужчину в синей полицейской куртке. Капитан Филипп Свейн, директор тюрьмы.

Я качаю головой и прокручиваю вниз. Он улыбается на фотографии.

Офицер тюремной охраны Джеймс «Джимми» Возняк.

Этот сукин сын даже не капитан.

У Джея Элвуда нет дверного звонка. Райан стучит в дверь, пока собака в доме не начинает заливаться бешеным лаем. В зале включается свет, и мужской голос утихомиривает собаку.

Дядя Райана открывает дверь и моргает, глядя на него.

– Что натворили?

Он думает, мы пришли, чтобы он вытащил нас из неприятностей. Не знаю, почему, но меня это успокаивает.

– Ничего, – отвечает Райан. Мимо него проносится огромная белая швейцарская овчарка и тыкается носом в промежность Кэлли, потом – в мою.

– Сэмми, сидеть. – Детектив Элвуд тянет собаку за ошейник. – Это невежливо.

Сэмми ложится, и он поворачивается к Райану, отступая, чтобы мы смогли войти в дом.

– Мама знает, что ты тут?

Я переступаю через порог и морщусь от запаха собачьего корма и китайской еды. Прямо по коридору прачечная с носками, разбросанными по паркету. Дядя Райана ногой убирает их с дороги и ведет нас на кухню, где мы и остаемся.

– Так, в чем дело? – он скрещивает руки на груди.

Кэлли глядит на Райана.

– Вы ищете кого-нибудь, кроме Ника, по убийству Ари Каучински? – спрашивает Райан.

Джей Элвуд достает из холодильника полупустую бутылку апельсинового сока, усаживается на кухонный стул, раздвигая колени.

– Ты же знаешь, я на этот вопрос ответить не могу.

Райан выдерживает пристальный взгляд дяди. Они играют в гляделки.

– А если ищете, среди них нет, например, Джимми Возняка?

Джей откидывается на спинку стула, скептически глядит на Райана.

– Парня, который работает в тюрьме?

Райан кивает.

– Он хороший человек, – отвечает Джей. – Часто исполняет переводы по указанию суда.

Райан подтягивает стул ближе к дяде и падает на сиденье.

– Мы думаем, что он встречался с Ари. Ник описал странного парня, которого она нашла на «Связи», и он точь-в-точь похож на мужчину, который пытался убить проститутку в Риджфилде.

Джей выпрямляется на месте.

– Стой, погоди. Откуда ты все это узнал?

Кэлли опускает глаза. От Джея это не ускользает. Он ставит сок на стол с такой силой, что я подпрыгиваю на месте возле дверного косяка.

– Вы что, разговаривали с проститутками?

– Придется нам поверить, – говорит Райан. – Джимми Возняк пользуется «Связью», чтобы находить девушек и убивать.

– Возможно, он – «речной монстр Огайо», – говорю я. – Он убил Ари точно так же, как и остальных девушек.

Райан вздрагивает.

– Кто вам рассказал, как убили Ари? – голос у Джея пугающе спокойный. – Это вам бариста Эллиот Бэнкс сказал?

Кэлли глядит на Райана.

– Ты же говорил, что подробности тебе рассказал дядя.

У Райана вид как у нашкодившего пса.

– Я не хотел, чтобы у Эли были неприятности.

– Невероятно, – бормочет Джей, сжимая руку на столе в кулак. – Пацану крышка. Вот так в прессу и просачивается дерьмо.

– Мы никому больше не рассказывали, – торопливо говорит Райан. Он показывает на нас с Кэлли. – Тебе не кажется, что они имеют право знать? Они дали показания против человека, которого твой отдел выбрал «монстром». Если есть хоть небольшая вероятность того, что они ошиблись, они должны о ней узнать.

Офицер Элвуд вытирает рукой лицо.

– Иди домой, Райан.

У Райана дергается нижняя губа.

– Надо обязательно проверить Джимми Возняка. Пожалуйста, дядя Джей.

– Я подниму его файл, погляжу, есть ли там что-нибудь подозрительное, – говорит Джей, провожая нас до двери. – Это правда все, что я могу сделать.

Джей присвистывает, придерживая нам дверь, чтобы заставить Сэмми встать. Собака подпрыгивает и кладет лапы на грудь Райану.

– Не верится, что ты копаешь информацию у меня за спиной, – говорит дядя Райана. – О чем ты думал, Райан?

Райан краснеет и аккуратно убирает лапы Сэмми с груди.

– Держитесь подальше от этого парня, – говорит Джей. – Если он с этим действительно как-то связан, а вы его спугнули…

Я костенею. Кэлли рядом со мной готова вот-вот упасть в обморок. Джей качает головой и закрывает дверь.

Всю дорогу домой мы храним молчание.

После того как Райан провожает нас до дома, Кэлли сразу же идет в постель. Я лежу под кроватью в гостевой, мне не спится. Тиканье часов с кукушкой грохотом отдается в моем мозгу. Я выползаю, хватаю в охапку плед и спускаюсь вниз.

Пока грузится компьютер, смотрю новости без звука. Интересно, Джимми Возняку тоже не спится? Начал ли он подозревать, что Саши не существует? Понимает ли он, что кто-то сел ему на хвост?

Я крепко натягиваю плед на плечи. Когда прогружается браузер, ищу «шрам Мэйси Стивенс».

Нахожу совпадение на «Кибердетективах» и просматриваю чат. По-видимому, когда полиция допрашивала Аманду, та объяснила, что Мэйси ударилась щекой о стеклянный кофейный столик. Но когда они поговорили с друзьями Аманды, кто-то из них вспомнил, что в ответ на вопрос про шрам Аманда ответила: «Когда вырастет, он будет напоминать ей, какой занозой она была».

Спустя годы, похоже, все согласились с Брендой Дин, что шрам у Мэйси остался не из-за несчастного случая.

В голове слышится голос матери. Я вижу, как она застыла у телевизора, двумя пальцами подперев щеку, и впитывает бесчинства из вечерних новостей. Там что-то говорят о женщине, которая утопила своего новорожденного.

– В аду приготовлено специальное место для тех, кто издевается над собственными детьми, – говорит она. Надо мной скрипят доски. Я выключаю компьютер, плюхаюсь на диван, прикрывшись пледом, и притворяюсь, что сплю.

На лестнице шаги. Голос Кэлли.

– Что ты там делаешь?

Я сажусь.

– Не спалось.

Кэлли усаживается на другой конец дивана, подогнув под себя ноги.

– Мне – тоже.

Через секунду она говорит:

– Ты знала, что на двух жертвах нашли серые волокна?

Я киваю. Судья запретил представлять волокна на суде, потому что признал их «неубедительными». Некоторые «кибердетективы» говорят, что волокна были не от Стоукса. Там был полиэстер, а при обыске трейлера Стоукса не нашли одежды из этого материала.

Судья сказал, что нитки могли попасть на жертв от контакта с любым человеком, да и Стоукс мог избавляться от одежды после преступлений.

– У работников тюрьмы униформа серого цвета, – говорит Кэлли.

Я знаю, что она ждет от меня этих слов. Поэтому говорю:

– Завтра утром надо будет съездить в кабинет окружного прокурора.

Кэлли прикрывает глаза. Ее лицо окрашено серыми и синими красками от экрана телевизора.

– Мама ни за что меня не простит. Нас.

Я не могу произнести в ответ то, что она хочет услышать: Мэгги в конце концов поймет, что мы поступаем правильно, – потому что это не так.

– Знаю.

– Как думаешь, мы когда-нибудь узнаем, что с ней случилось?

Я знаю, что сейчас она говорит о Лори. Слышу в ее голосе тревогу, страх увидеть, как Стоукс выходит на свободу, а настоящего убийцу так и не сажают.

– Не знаю, – признаюсь я. – Но, возможно, это первый шаг. Откроют новое расследование, и тогда уже что-то будет.

Кэлли зевает, выключает телевизор и поворачивается на своей половине, устраивая ноги вдоль дивана, чтобы они легли рядом с моими. Я вытягиваю свои так же.

Никто не спит, но мы продолжаем лежать вот так, на одном диване, под одним одеялом, как в те времена, когда еще не знали, что монстры бывают настоящими.