Вот он стоит наконец передо мной.

— Громов, — говорит он тихо и протягивает руку.

Витька тут же. Лицо у него недовольное. Нетерпеливо он смотрит на меня, потом говорит:

— Ну, спрашивай. Ты, кажется, хотел задать Громову один вопрос?

— Не один. А много!

— Ну и задавай. Только побыстрей. Чего же ты молчишь?

— Сейчас. Пусть автобус пройдет. Сейчас я задам.

— Ну, — торопит Витька. — Автобус прошел. Задавай!

От растерянности мне не приходит в голову ни одной мысли. Я стою молча и смотрю на Громова. Он обыкновенный. Вполне. Не новое коричневое пальтишко. Серые глаза смотрят то на меня, то мимо, на автобусную вывеску. И улыбка вежливая, даже чуточку смущенная.

— Ну, задавай свой вопрос, — толкает меня Коровин. — Нам некогда. Есть дела и поважнее твоего вопроса.

Я молча стараюсь вспомнить все, что мне казалось еще недавно загадочным, но сейчас такое чувство, словно на свете нет ничего интересного и спрашивать не о чем. Витька хмурится, и я задаю вопрос:

— А на Марсе водятся люди?

— Нет, пока еще не водятся.

— Дурак! — попрекает меня Коровин. — Нашел, о чем спрашивать. Обыватель. И без того всем известно, что на Марсе нет никого. Климат не допускает…

Затем я остаюсь один возле автобусной остановки. Витька и Громов уходят. Да и зачем им терять драгоценное время? Вопрос был задан. Ответ получен. А теперь можно идти домой. Коровин был очень недоволен моим вопросом и, прежде чем повернуться, сказал мне:

— Ну, мы пошли. До завтра.

— До завтра, — ответил я унылым голосом.

Дома я решил составить вопросник, чтобы не попасть опять впросак. Я вырвал из тетрадки чистый лист и стал думать, о чем буду спрашивать Громова при следующей встрече. Знакомство все-таки состоялось. А это главное. Теперь мне посредник не нужен, особенно такой нетерпимый, как Коровин.

Вопросник я составил из ста вопросов. Но главный вопрос я все же не решился включить. Я понимал, что не деликатно спрашивать Громова об археологическом открытии его отца, раз об этом нет ничего в газетах. Но мне очень хотелось узнать об этом научном открытии. Я положил вопросник в карман, чтобы иметь его под рукой, когда в следующий раз встречусь с Громовым. Витьке решил пока не показывать своего вопросника. Перед тем, как познакомить меня с Громовым, Витька предупредил, чтобы я наивных и детских вопросов не задавал. А то Громов станет меня презирать, а заодно не уважать и его, Витьку Коровина.

Достав из кармана свой вопросник, я стал проверять — не попал ли туда случайно какой-нибудь детский вопрос. Нет, вопросы показались мне серьезными, вполне заслуживающими, чтобы их задать кому угодно, даже самому Громову. Правда, один вопрос меня немножко смущал своей прямолинейностью: откуда он, Громов, знает то, чего не знает еще мировая наука?

Я безжалостно вычеркнул этот вопрос как лишний. А зря. Как раз на него-то я и получил исчерпывающий ответ. Причем очень скоро. Даже намного скорее, чем можно было этого ожидать.