ЧЕТЫРЕ
19 АПРЕЛЯ 2078 ГОДА. ИСЛАНДИЯ, БАЗА ПРОЕКТА.
64º 23' С.Ш., 21º 13' З.Д., 150 М НАД УРОВНЕМ МОРЯ.
Доктор Максвелл и солдат О'Коннор вошли в бомбатрон. На обоих были обеззараживающие комбинезоны ярко-желтого цвета и большие защитные шлемы. На экранах внутреннего видеонаблюдения они казались космонавтами.
Пока Максвелл закупоривал тяжелую дверь из железобетона и стали, О'Коннор отошел на несколько шагов, раскачивая в руках маленькую пластиковую клетку с морской свинкой. Обитательница клетки Катя скользила по ней от стены к стене.
На экранах в Первом контрольном зале доктор наук Лили Карлайл видела, что смешная морская свинка дрожит как осиновый лист. Это крохотное создание было полностью покрыто белой шерстью, и невозможно было попять, где у нее голова, а где спина и все остальное.
Катя была взволнована: измерительные приборы показывали, что у свинки несколько учащено сердцебиение и необыкновенно повышена мозговая активность, пока, впрочем, и допустимых пределах. Внимательно изучив графики, Лили облокотилась о пульт управления и включила микрофон:
— О'Коннор, постарайтесь, пожалуйста, не слишком размахивать клеткой, иначе вы мне уморите свинку У нее же инфаркт может быть.
— Слушаюсь, — раздался в ответ голос О'Коннора, искаженный громкоговорителями.
В Первом контрольном зале не было никого, кроме Лили и солдата, стоявшего за ее спиной с безучастным видом. Войдя в комнату, он с ней даже не поздоровался, и Лили решила не обращать на это внимания: она плохо спала ночью и чувствовала себя усталой и нервной.
Последнее моделирование влияния на окружающую среду энергии АЛЬФА-12 не дало ожидаемых результатов. Точнее, дало совсем не те результаты. Да еще этот Кимор. Явился вдруг к ней в комнату и через пять минут пустых разговоров положил ей руки на бедра. Вот уж без чего Лили спокойно могла обойтись, как, впрочем, и без резких слов, сказанных ей профессором, когда она попросила его выйти.
Громкоговорители перед молодым ученым снова защелкали. На этот раз это был Максвелл:
— Всем контрольным залам: мы готовы. Начинаем эксперимент.
С мониторов Лили было видно, что происходит в бомбатроне. Максвелл и О'Коннор прошли вторую герметично запертую комнату и направлялись к установке — огромному цилиндру, мирно поблескивавшему в лучах неоновых ламп.
О'Коннор делал все возможное, чтобы уберечь Катю от новых нежелательных толчков, и сердцебиение свинки постепенно приходило в норму. Лили включила радиорацию:
— Спасибо, О'Коннор, так намного лучше.
Из третьего контрольного зала раздался голос профессора Кимора:
— Карлайл, прекратите беспокоиться об этой горке меча. Нам эксперимент надо проводить.
Чтобы смолчать, Лили прикусила губу. В бомбатроне доктор Максвелл вставил в щит свою опознавательную карточку.
— Мы на месте, — сказал он. — Активация через десять секунд, девять, восемь…
Лили сосредоточилась на приборах, приготовясь записывать их показания.
— Три… два… один…
Стрелки на шкале цифровых приборов задвигались с сумасшедшей скоростью.
— Какого черта там происходит? — закричала Лили.
Мозговая активность Кати равнялась нулю. Сердцебиение отсутствовало. Внезапная смерть.
Лили заставила себя поднять голову и посмотреть в камеры внутреннего видеонаблюдения: Максвелл и О'Коннор лежали на полу. Она схватила микрофон:
— Первый зал всем залам: прекратить эксперимент! Красный код. Повторяю, красный код!
Почти все пространство круглого конференц-зала занимал стол из стеклостали, окруженный удобными вращающимися креслами. Стены закрывал огромный экран, на котором мелькали диапозитивы, состоявшие сплошь из данных и формул.
За столом сидели люди с встревоженными и утомленными долгим ожиданием лицами. Лили пришлось отложить начало заседания на пару часов, чтобы присутствовать при вскрытии свинки Кати и запустить лабораторный анализ.
Она сосредоточилась и продолжила:
— Так вот. Эффект интенсивного использования АЛЬФА-12 пока не совсем ясен, но график за моей спиной показывает, что на нынешнем этапе любая форма его использования может привести к нарушению равновесия, губительному для экосистемы планеты. Под «любой формой» я подразумеваю в том числе и контрольные эксперименты в бомбатроне.
Кимор сидел справа от Ньюмана, председателя научного комитета, и что-то быстро нашептывал ему на ухо, посмеиваясь.
Рядом с подтянутым и загорелым замом Ньюман — с редкими седыми волосами, большим животом и полноватым лицом — казался намного старше своих лет.
Лили знала, что не вызывает особой симпатии у своего шефа, а после вчерашней сцены и у Кимора, получившего суровый отказ. Но это не оправдывало их абсолютного невнимания к тому, что она говорила. Неужели они вообще никогда не думают о науке и совершенно не намерены прислушаться к ней?
Она кашлянула чуть громче, чтобы привлечь их внимание. Ньюман дослушал очередную остроумную реплику своего заместителя и только после этого сказал:
— Ах да, коллега Карлайл. Вы закончили, не так ли? Нет? Ну, вы подумайте…
За столом раздался дружный смех, и Лили не выдержала:
— Прошу вас! Это очень важно!
— О, я уверен, что это важно, — ответил Ньюман, нетерпеливо постукивая пальцами по столу, — но думаю, что пора переходить к делу. Что показало вскрытие крысы?
— Морской свинки, — поправила его Лили. — Caviaporcellus, лабораторное имя Катя, возраст полтора года, рост тридцать два сантиметра, вес восемьсот граммов. Умерла сегодня в…
— Лили, — перебил ее Ньюман, — я просил ближе к делу. Причины смерти.
— Сердечный приступ. Но из записей приборов видно, что и мозговая, и дыхательная, и сердечно-сосудистая деятельность прекратились почти одновременно, одна за другой с интервалом в секунду. Что, согласитесь, совершенно невероятно. На трупе нет следов заражения, он не радиоактивен, патогенных веществ не обнаружено ни в крови, ни во внутренних органах. Данные гистологического анализа и результаты сравнительного анализа ДНК будут готовы лишь завтра утром, хотя, учитывая внезапность смерти, я не думаю, что обнаружу генетические изменения…
— Довольно, коллега, — закачал головой Ньюман. — Вы отнимаете у нас слишком много времени.
Лили не спускала с него разгневанного взгляда:
— При всем уважении могу я в таком случае спросить, что вы намерены делать? Прекратите эксперимент?
— И не подумаю, — рассмеялся Ньюман. — Простите, коллега, — продолжил он уже серьезно, — как бы вы определили род своих занятий?
Вопрос застал Лили врасплох.
— Кто? Я? Ну, я — ученый…
— Ах, ученый! Вот и изучайте! Только глубоко изучайте! Узнайте, что там произошло с вашей крысой или свинкой, и скажите нам точно, имеет ли энергия АЛЬФА-12 хоть какое-то отношение к ее смерти. Или у вашей крысы просто случился инфаркт!
В зале снова раздался одобрительный смех.
Лили ударила кулаком по столу:
— Сегодня утром во время эксперимента в бомбатроне два человека потеряли сознание, и, несмотря на все меры предосторожности, включая обеззараживающие комбинезоны, они были доставлены в больницу нашей базы. В коме!
— Я прекрасно это знаю, Карлайл, — поднялся из-за стола Ньюман. — Так же прекрасно, как и то, что именно вы находились в Первом контрольном зале, а значит, возможно, именно вы будете нести ответственность за случившееся. Но вы не переживайте: внутренняя комиссия уже анализирует видеозаписи, чтобы понять, как нам поступить.
С этими словами Ньюман вышел из зала.
У Лили не было аппетита, и она ковыряла маленькой ложкой в мультивитаминной пасте, даже не попробовав ее. Ей бы хотелось выйти на улицу, прогуляться на свежем воздухе, сбросив с себя это гнетущее чувство, будто на голову ей давят многотонные скалы. Но начался комендантский час, и, значит, выйти ей никто не позволит.
Поняв, что последние пять минут она провела, глядя в стывшую в тарелке массу неопределенного цвета, Лили встала, выбросила все в мусоропровод и упала на кровать. Книга — это все, что она могла себе позволить, чтобы немного расслабиться.
Лили едва раскрыла ее, как в дверь постучали:
— Открыто!
— Простите, коллега, — услышала она слишком знакомый голос. Эндрю Кимор. Который снова перешел с ней.
На этот раз он был одет в белый халат, из-под которого выглядывали рубашка и галстук. Очень элегантно. С невероятно серьезным лицом, плохо скрывая светившееся в глазах радостное удовлетворение, он спросил, втягивая кисловатый запах мультивитаминной пасты:
— Я помешал вам: вы ужинали?
— Я уже закончила, — ответила Лили.
— Очень жаль вас беспокоить, — сказал Кимор тоном, из которого было слишком понятно, что ему нисколько не жаль, — но я пришел по поручению профессора Ньюмана.
— Да?
Ньюман посылал к ней Кимора, как прихвостня. Лили села на кровати и приготовилась к худшему.
— Учитывая все, что сегодня произошло… сегодня утром, я имею в виду, во время эксперимента… профессор весьма сожалеет, но вынужден сообщить вам, что вам запрещается доступ к бомбатрону и к любым данным, касающимся АЛЬФА-12.
— Что? — взорвалась Лили. Это было хуже, чем ее самые мрачные предположения: это означало увольнение!
— О, не навсегда, разумеется, — добавил Кимор с гадкой улыбкой. — Лишь до тех пор, пока следственная комиссия не исключит всякую вашу ответственность за инцидент. Несколько месяцев…
— Что? Вы отсылаете меня на месяцы?
— Вас никто не отсылает, коллега. Наоборот, вам запрещается покидать базу, даже просто для того, чтобы немного подышать воздухом на террасе. Это продлится месяца три-четыре, пока комиссия не закончит свою работу.
Тюремное заключение. Ее заживо хоронили под землей. Неужели только из-за того, что она отказалась поужинать с Кимором?
— Вы не можете этого сделать, — пробормотала она.
— Коллега, не разочаровывайте меня. Вы знаете, что мы прекрасно можем это сделать: такова обычная процедура. Профессор Ньюман надеется, что вы проведете это время в усердных занятиях, которые не имеют никакого отношения к энергии. Вы могли бы, например, позаботиться о двух пострадавших, докторе и солдате.
— Но я не врач.
— А вы позаботьтесь о них как эколог или как специалист по окружающей среде, да как хотите. Профессор Ньюман велел напомнить вам, что до тех пор, пока вы принимаете участие в проекте, вы подчиняетесь законам военного времени. Прошу вас, сделайте так, чтобы нам не пришлось вас арестовывать.
У Лили возникло желание встать и запечатлеть пощечину на загорелом лице Кимора: она готова была на все, лишь бы он перестал улыбаться этой своей улыбочкой.
9 ПРЕРИАЛЯ 2251 ГОДА. НОВЫЙ ОКСФОРД-16, ИНСТИТУТ.
51º 45' С. III., 1°15′ З.Д., 58 М НАД НУЛЕВЫМ УРОВНЕМ.
При наказании Валери присутствовал весь Институт. На улице, у главной взлетно-посадочной полосы, где до сих пор высился гигантский аэрокорабль гостей из Вашингтона-5, был сооружен небольшой эшафот, и на него под палящее солнце вывели Валери в безупречно белой униформе.
Преподавательница Донна вкратце зачитала обвинение за нарушение 6-й статьи, и, как того требовал протокол, сам директор взял в руки невроплеть, чтобы лично привести приговор в исполнение.
Орудие казни было похоже на короткую палку из темного металла длиной около двадцати сантиметров. Действовало оно примерно так же, как таблетка боли (истязало мозг осужденного, не оставляя следов на теле), но было намного более зрелищным и поэтому выбиралось для показательных наказаний.
Директор сжал плеть в кулак и стал направлять в нее энергию сейджина до тех пор, пока голубоватый металл на палке не накалился добела. При прикосновении к телу из плети выйдут электрические заряды, щупальца Силы, которые оплетут Валери с головы до ног и начнут истязать своими укусами.
Чуть поклонившись директору, Донна взяла девушку за плечи, разворачивая ее к стене и небольшому деревянному ограждению. Теперь Валери стояла спиной к публике и своему палачу.
Она попыталась сосредоточиться на точке в штукатурке и не думать обо всех этих людях, которые пришли посмотреть на нее. Скоро из их глоток поднимется монотонный голос и начнет отсчитывать удары: один, два, три… И может быть, часть пришедших в глубине души будет радоваться казни, ее жестокости и тому, что удары сыплются не на них, а на кого-то другого. Валери хорошо знала процедуру: хотя ударами плетью с позором наказывали редко, ей пару раз доводилось присутствовать при мрачной экзекуции.
Она закрыла глаза, оперлась руками об ограждение и надеялась не упасть в обморок.
Первый удар настиг ее неожиданно и больно ранил плечо.
Если при наказании Валери присутствовали все, то проводить ее не пришел ни один человек. С другой стороны, Донна объявила собравшимся, что девушку депортируют в центр регенерации и ей бы не хотелось, чтобы хоть у кого-нибудь возникло подозрение, что Валери отправляют совсем в другое место.
Ровно в полдень маленький аэрокорабль Сферы класса «Драгонфлай» приземлился во дворике Святого Петра, предназначенном для преподавателей. Ровно в ту же минуту Донна вошла в комнату, куда Валери сопроводили после казни.
Она нашла новобранку лежащей ничком на кровати. По лицу ее текли крупные капли пота. Благодаря заступничеству гостей из Вашингтона количество ударов было сокращено до тринадцати, но наказание все равно было крайне суровым, и девушка еще долго не сможет оправиться от боли. Кроме того, сразу после избиения Донна настояла на том, чтобы Валери проглотила жуткое зелье, уменьшающее проводимость нейронов. Оно должно было облегчить боль, но на какое-то время затрудняло речь и движения.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила преподавательница.
Валери издала в ответ непонятный звук.
— Уже что-то, — кивнула Донна. — В любом случае мы не можем больше ждать, за тобой прибыл аэрокорабль, и будет лучше, если ты уедешь как можно быстрее.
Она безучастно следила за тем, как Валери пыталась подняться на ноги, и, когда девушка снова соскользнул на кровать лицом вниз, закончила фразу, словно прочитав вопрос в глазах своей ученицы:
— Киото-17. Там находится ВИЦ — Водный исследовательский центр. Ты должна радоваться предоставленной тебе возможности, будешь работать рядом с самыми светлыми головами Сферы. Кстати, было бы неплохо с твоей стороны поблагодарить наших гостей за проявленное великодушия: это ведь они спасли тебя от центра регенерации.
Валери чувствовала себя совершенно потерянной и уж точно не испытывала никакой благодарности ни к кому: ее унизили перед всеми и теперь отправляли неизвестно куда почти тайком.
— Ты хочешь что-нибудь взять с собой? Книги, записи, компьютер?
Валери на секунду задумалась, потом с трудом покачала головой из стороны в сторону.
— Ничего. Отлично. Настоящему сейджину нужен только он сам и больше ничего. А теперь следуй за мной.
По знаку преподавательницы в комнату вошел Бриг и взял Валери под руки. Робот был холодным и жестким, и от его прикосновения по телу девушки пробежала мелкая дрожь.
— Нужно спуститься во внутренний двор, — сказала Донна. — Это недолго.
В коридорах они никого не встретили: ни один преподаватель не пришел проститься с ней. Они позволили увезти ее тайно, и для них она навсегда останется всего лишь опозоренным и наказанным сейджином.
Валери почувствовала, как глухая ярость поднимается у нее из желудка вверх к самому горлу. Девушка сжалась в руках Брига, и новая резкая боль пронзила спину так сильно, что она чуть не потеряла сознание; ощущение было такое, будто у нее из тела вырвали позвонки.
Бриг в сопровождении Донны пересек мерными шагами небольшую усыпанную галькой аллею. Когда они подошли к аэрокораблю, дверца в задней его части автоматически открылась, отъехав в сторону. Робот выгрузил Валери в пассажирское кресло, которое занимало все небольшое пространство внутри корабля. Донна ограничилась лишь лаконичным «прощай».
Внутри аэрокорабля не было иллюминаторов — только четыре металлические стены и мягкое кресло. Пилот укрылся в своей кабине: ему и в голову не пришло включить репродуктор, чтобы поздороваться с девушкой.
Валери улетала в небо Киото-17. Под ней медленно уплывали вдаль крыши зданий, и весь остров исчезал за тонкими облаками Скайленда, а она даже не смогла бросить прощальный взгляд на Институт, в котором провела столько лет.
22 МЕССИДОРА 2251. ЧЕРНЫЙ ЛЕС.
47°57′ С.Ш., 8°29′ З.Д., 706 М НАД НУЛЕВЫМ УРОВНЕМ.
Лоренцо и Жозе притаились за деревом. Было чуть за полночь, полная луна освещала поляну, и ее свет мерцал па металлических листах аэрокорабля. Корабль был старым, его слишком часто чинили разные руки. Похожий на лодку корпус, с зауженным носом и широкой кормой, где помещались ведущие моторы, был выкрашен в красный цвет, рядом с которым соседствовало много других цветов. Все это усиливало сходство с лоскутным одеялом, отчего корабль и назвали «Арлекин».
Поверх борта виднелись шканцы, покрытые пупырчатым листовым железом, из-под которого выглядывали радарные инструменты. Чуть впереди, примерно в центре палубы, взмывали вверх две мачты, вытянутые почти под прямым углом к боковым сторонам корабля и похожие на антенны гигантского насекомого. Сейчас паруса были аккуратно сложены у мачт, и длинные ходовые концы крепили корабль к большим кольям, вставленным в землю.
Лоренцо изучал аэрокорабль еще несколько секунд, потом сказал отцу:
— Кажется, все в порядке.
— Я все равно хочу проверить сигнализацию.
Лоренцо фыркнул:
— Да кого здесь бояться, в этом всеми позабытом месте?!
— Не всеми, как выяснилось.
Воспоминание о встрече со стариком в церкви больно кольнуло Лоренцо, и из угрызений совести юноша согласился подождать еще немного.
Жозе пошел вперед, прячась среди кустов от лунного света. Добравшись до больного дерева, ствол которого разделился на пучок искореженных вздутых веток, он осторожно разгреб руками рыхлую у корней землю, вынул из ямы черную консервную банку и внимательно осмотрел ее. Потом перебрался к другому дереву, шагах в двадцати, и повторил всю нехитрую операцию. Пройдя так по периметру всю поляну, укрывавшую аэрокорабль, он вернулся к Лоренцо.
— Что-то не так?
— Здесь кто-то был, сигнализация зафиксировала вторжение.
— Может, зверь какой…
— Может… А может, и человек.
Жозе достал из рюкзака игольный пистолет и одним и пальцем снял его с предохранителя.
— Я пойду на корабль и все осмотрю. Если через пятнадцать минут меня не будет, оставляй здесь рюкзак, хватай конденсатор и беги.
Лоренцо кивнул: они не раз применяли эту тактику. Отыскав в рюкзаке кожух плазменного карабина, юноша быстрыми движениями прикрутил ствол и деревянный приклад к тяжелому зарядно-спусковому блоку.
— Я пошел, — сказал Жозе. Он еще какое-то время блуждал среди деревьев, чтобы сбить со следа возможного наблюдателя, а потом направился на поляну, где стоял Арлекин».
Лоренцо видел, как он вскарабкался по вантам с проворностью обезьяны, подпрыгнул, чтобы ухватиться за мачту левого борта, и быстро спустился к кораблю.
Как только отец добрался до места, внутренний хронометр в голове у Лоренцо начал отсчитывать пятнадцать минут.
Он стал понимать, почему лес назывался Черным: освещенную луной поляну обступал плотный непроницаемый мрак, а ветер, что дул среди деревьев, не приносил с собой ни звуков зверей, ни шума крыльев летящей птицы. Вокруг стояла мертвая тишина.
Сам того не замечая, юноша крепко сжал пальцами карабин и напряг слух, пытаясь различить хоть что-то в этой абсолютной пустоте. Но уже через минуту вздохнул спокойно: не стоит так волноваться. Конечно же, в «Арлекин» никто не входил. Сейчас отец подаст ему условный сигнал, Лоренцо поднимется на борт, и они наконец покинут этот проклятый остров.
На коленях у него лежал ноутбук, что он выменял у того безумного старика из церкви. Water. Вода. Лоренцо ни слова не сказал Жозе, чтобы не обмануть его напрасной надеждой, но что-то внутри его самого щелкнуло: у них в руках оказался, может быть, ценный предмет, залог их спасения, способ расплатиться наконец со злополучным долгом. Правда, ему нужно было время, чтобы расшифровать старый пароль. Когда они поднимутся на аэрокорабле в воздух, он покажет код Жозе, который здорово разгадывал все эти загадки древних, и они вместе решат, что им делать дальше. Да, так будет лучше всего.
Лоренцо отложил карабин в сторону, прислонив его к стволу росшего рядом дерева, и двумя руками взялся за компьютер. Его поверхность была теплой, углы закруглились от многолетнего использования. Когда его собрали? Сто, двести, пятьсот лет назад?
Вдруг тишину леса прорезал пронзительный дикий крик:
— ААААААААААААААА!
Лоренцо вскочил на ноги, уронив компьютер, и обернулся, чтобы взять карабин, но тот, кто кричал, опередил его. На четырех лапах он неожиданно появился из-за ближайшего куста (господи, сколько же он там просидел?) и бросился на Лоренцо, низко опустив голову.
— Наследство! Он мой!
Знакомые вопли, белая копна грязных волос и беззубый рот: старик Слинт преследовал их.
Он оказался проворнее и сильнее, чем можно было ожидать. От удара в живот Лоренцо больно стукнулся спиной о покореженный ствол дерева, и, когда юноша попытался уклониться в сторону, Слинт, крича и ругаясь, оцарапал ему лицо. Лоренцо ударил его кулаком, и ему показалось, что он стукнул по мешку с костями, но это ни на секунду не замедлило судорожных движений старика. Завладев лежавшим на земле компьютером, тот прижал его к груди и пустился бежать изо всех сил.
Лоренцо схватил карабин и взял на мушку удалявшийся зигзагом силуэт. Он не мог позволить старику унести компьютер. Он должен был остановить его. Любой ценой.
Взрывная камера ружья жужжала все сильнее, пока лучи в ней заряжались для огнестрельного залпа. И тут юноша почувствовал на плечах чью-то руку.
— Не стреляй.
Это был Жозе.
Доли секунды хватило, чтобы Лоренцо потерял из вида старого Слинта, который скрылся в густом лесу. Через мгновение откуда-то издалека до них эхом донесся его победный крик.
«Арлекин» использовал свои моторы только для взлета и посадки, в полете ему вполне хватало огромных парусов в виде крыльев летучей мыши. Моторный отсек внутри аэрокорабля был намного меньше, чем в большинстве других моделей: в эту крохотную комнату Жозе и Лоренцо могли заходить только по очереди, стараясь не пораниться в путанице труб и механизмов.
Лоренцо наклонился, чтобы лучше рассмотреть переднюю часть пульсирующего воздушно-реактивного двигателя.
— Максимальный ущерб при минимальных усилиях, — пробормотал он.
Жозе просунул голову в открытую дверь комнаты и тоже пытался рассмотреть поломку.
— Да уж, профессиональная работа. Им удалось сломать решетчатый клапан… и вытащить все до последней детали из склада с запчастями.
— «Арлекин» не сможет взлететь. — Лоренцо со всей силы ударил ногой по металлической трубе. — Мы здесь застряли навсегда!
— Успокойся, — сказал Жозе. — Положение серьезное, но мы не должны терять голову. Вот смотри.
Он протянул сыну короткую и очень легкую палку из черного сатинированного металла.
Лоренцо взвесил ее в руках.
— Похоже на электрический фонарик, только что-то больно легкий. Там что, нет батареек внутри?
— Нет. Ни кнопки, ни батареек. Это не фонарик, это невроплеть. Оружие сейджинов. Оно работает только при помощи Силы.
Чтобы не упасть, Лоренцо оперся о цилиндр двигателя. Сейджины. Они с отцом попали в серьезную передрягу.
