Глава 8
ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ ДО КАТАСТРОФЫ!
УСПЕЕМ ИЛИ НЕ УСПЕЕМ?
Тринадцатимильной глубины достигла только одна вспомогательная скважина Солано-бис, — так нам сообщили вчера в штабе Мэтью. — Остальные скважины проходят двенадцатую милю. Темп проходки снижается от недели к неделе… Так стоит ли…
Наш МЭТ добрый малый, но он предвидел все, кроме НЕПРЕДВИДЕННЫХ трудностей.
От П. Мэтью, главного инженера
РАПОРТ
Положение, сложившееся на объектах, Нельзя назвать тревожным. Оно угрожающее, оно катастрофическое. Если в ближайшие две недели не будут найдены решительные меры…
Из калифорнийских газет за июль 19… года
Успеем или не успеем?
До начала июля Мэтью был почти уверен в успехе. Расчет простой: за два месяца скважины углубились на десять миль. Продолжая бурить в том же темпе, можно было пройти оставшиеся двадцать миль к концу октября — началу ноября, то есть закончить бурение заблаговременно., за месяц до землетрясения.
Так рассчитывал Мэтью. Но июль подвел его.
Авария следовала за аварией. В Эльдорадо оборвались трубы. В Иосемите в течение недели два раза меняли долото. В Трэйси застыл жидкий металл, его проплавляли токами высокой частоты. В Секвойе встал насос. Все эти скважины топтались на одиннадцатой миле, когда по графику полагалось проходить уже тринадцатую.
Мэтью метался со скважины на скважину, засучив рукава орудовал гаечным ключом и паяльником, ругался и показывал, урывками спал в машине, а проснувшись, узнавал, что на ближайшей скважине новая авария.
Однажды он взялся за сводку. Странное дело: на одиннадцатой миле застряли и те скважины, где аварий не было. Мэтью обругал себя за то, что он работает руками и мало думает, и вызвал в Сакраменто всех инженеров сразу.
Инженеры высыпали целый ворох жалоб: «Глубинометристы задерживают. После отъезда Грибова работаем вслепую», «Железная дорога задерживает. Опаздывают трубы». «Металл некондиционный, застывает в верхней части скважины». «Поставщики недобросовестные, надо расторгать договора».
Так полагалось в Америке. Если поставщик плох, можно расторгнуть договор, подать в суд, и после долгого препирательства юристов судья определит сумму убытков. Хорошо, допустим штат выиграет тяжбу и получит возмещение — триста или четыреста тысяч.
А землетрясение-то состоится.
Мэтью был в затруднении. Но тут пошли события, инженерными учебниками не предвиденные.
Его пригласили самого на собрание «ветеранов» — заслуженных бурильщиков с Мохо-Айленда.
Мэтью знал каждого ветерана в лицо, сам подбирал, сам обучал, растил, расставлял по всем скважинам. Но посоветоваться с рабочими ему и в голову не приходило. В Америке считалось, что рабочему наплевать, как идет дело, ему отдай деньги в субботу. А как заставить его поспеть к сроку, это забота инженеров.
Но тут стоял вопрос о землетрясении в их собственном штате.
Один из рабочих сказал: «Мэт, дело не чисто. Мой брат на трубопрокатном. У них полон двор труб, только не вывозят». Другой сказал: «А у меня зять сцепщик. Вагоны простаивают… а нам их не подают». «Саботируют», — сказал третий. И кто-то произнес крамольное слово «рабочий контроль».
Мэтью раскричался даже: «Вы меня в политику не путайте. У нас свободная страна, каждый на своем заводе — хозяин. Законы менять не позволит никто, сами вы работайте лучше. А я подумаю о внутренних запасах. Есть у нас четыре вспомогательные скважины: Солано, Солано-бис, Трэйси, Мерсед. Они могут и опоздать. Возьмем оттуда металл, возьмем новые насосы.»
— Разрешите работать хотя бы старым насосом, — сказал при этом Джек Торроу, самый молодой из «ветеранов», мастер со скважины Солано-бис.
Мэтью накричал на рабочих, но дома вечером задумался. Контроль полезнее судебных исков. Рабочих контролеров, конечно, хозяева не допустят. Но ведь стройка коммунальная, на средства штата. Пусть контролеров пошлет губернатор, пусть контролеров пошлет сенат. А Мэтью предложит кандидатуры.
И с тем он наутро поехал к губернатору.
— Нет-нет, — сказал ему сонный обрюзгший старик в кресле с высокой резной спинкой. — Контроль — это против конституции. Мы свободная страна, у нас нельзя вмешиваться в дела хозяев. Если вы недовольны, подавайте в суд, взыскивайте протори.
— Хорошо, мы взыщем. А землетрясение?
Самое сильное землетрясение произошло южнее первого, 22 мая… Максимальная амплитуда колебаний почвы в Москве была более полутора миллиметров, при расстоянии до эпицентра около 14 500 км. Энергия, породившая такие колебания, была в сотни раз больше, чем при ашхабадском землетрясении в 1948 г.
Были разрушены крупные города Вальдивия и Пуэрто-Монт… значительные изменения рельефа как на суше, так и в океане, на склоне Атакамской впадины… Волны (цунами) распространились по всему Тихому океану. В Японии и на Гавайских островах эти волны имели высоту около 10 м…
…25 мая в 12 ч. опять произошло сильное землетрясение. Оно было еще южнее. В результате существенно изменился рельеф о-ва Чилоэ. По соседству с ним в проливе возникали и исчезали небольшие острова. Претерпел тяжелые разрушения город Анкуд.
…6 июня… довольно сильное землетрясение потрясло южную часть Чили — Провинцию Веллингтон и побережье Магелланова пролива. Разрушения имели место вплоть до Огненной. Земли. Таким образом, эпицентры сильных землетрясений систематически перемещались на юг.
В итоге чилийских землетрясений начали действовать 14 вулканов. Произошли многочисленные оползни и обвалы в горах. Пострадало более половины провинций Чили, погибло не менее 10000 чел. и более двух миллионов осталось без крова…
Е. Саваренский. «Чилийские землетрясения».
— Нет-нет, — сказал губернатор. — Беззакония я не допущу. Никакого контроля! Обращайтесь в суд.
Мэтью решил времени на суд не терять. Прямо из губернаторского дворца он отправился на телеграф и послал президенту республики телеграмму в четыреста слов:
«Положение, сложившееся на объектах, нельзя назвать тревожным. Оно угрожающее, трагическое, катастрофическое. Если в ближайшие две недели не будет найден выход…»
Сам Мэтью предлагал в телеграмме два выхода: либо разрешить контроль, либо организовать поставки из-за границы, но только срочно… «Через две недели будет поздно», — писал он. Прошел день, два… Президент не отвечал. То ли раздумывал, то ли советовался. А может быть, телеграмму скрыли от него. И такое могло быть.
Тогда Мэтью передал свой рапорт в газеты для опубликования.
А через несколько дней к нему пришел худощавый смуглый человек с черными жесткими усиками. Мэтью отлично, помнил его — тот специалист, который порочил технику Мохо-Айленда, утверждал, что на Мохо не сумеют пробурить такие глубокие скважины.
— Надеюсь, вы не питаете зла ко мне, — сказал он с простодушной наглостью. — Я сам восхищаюсь вами, но вынужден был отзываться неуважительно. Ничего не поделаешь, интересы фирмы. Зато сейчас от имени фирмы я с искренним удовольствием предлагаю вам помощь. Передавайте нам подряд. «Тексас ойл» обеспечит вас трубами, металлом, насосами, приборами, долотами, любой техникой в неограниченном количестве.
Мэтью пытливо глядел в глаза собеседнику. Можно ли довериться? Если и эти подведут, время будет упущено безвозвратно.
Представитель «Тексас ойл» понял паузу по-своему:
— Вы хотите контроль? Пожалуйста, присылайте контролеров. Мы не боимся контроля, мы собираемся честно вас снабжать. Тексас выручит Калифорнию. Без Тексаса рекорды не удаются. Мы — первые бурильщики мира, калифорнийцы — вторые. Для «Тексас ойл» возможно невозможное. Видите, я честен с вами. Мы даже не гонимся за большой прибылью. Нам дорог престиж. — И добавил доверительным шепотом: — Вы же взрослый человек, понимаете игру интересов. Ваши поставщики боятся Джеллапа, а нам на него наплевать. Он — уран, мы — нефть. Он даже мешает нам. Мы отлично проживем без урана.
Мэтью подумал, что, все это цинично, но правдоподобно.
— Хорошо, когда вы развернете поставки?
— Через месяц после заключения договора.
— Поздно.
— Через три недели. Надо же перестроить производство…
— Я подумаю…
Оставшись один, Мэтью потребовал сводку. Успеем или не успеем? Через три недели будет середина августа. Останется три с половиной месяца на двадцать миль. Мало. Допустим, нажмем, наберем больше рабочих, постараемся… Управимся в обрез. Все равно не годится. Взрывать нельзя в последнюю минуту, можно вызвать землетрясение, вместо того чтоб предупредить.
И тут Мэтью заметил странную цифру в рапортах. Все скважины топтались около одиннадцатой мили, а Солано-бис, вспомогательная, та, у которой отобрали насос, уже перевалила за тринадцать.
Ошибка в рапорте? Нет, и в предыдущем сходные цифры.
Мэтью доверял своим глазам больше, чем телефону. Он сел в машину и покатил в Солано.
Федеральное шоссе из Сакраменто. Ответвление. Новая дорога по дамбе через болотистую низину. И вот он въезжает на грохочущий деревянный настил. Под сваями рябь мелководного залива. Солано-бис — одна из тех скважин, которую пришлось вести из соседнего округа наклонно. Земли для нее не нашлось, пришлось бурить с воды.
У ворот свайного селения Мэтью увидел стройную фигуру Джека Торроу.
— Ну-ка, иди сюда на расправу. Держи ответ: как дошел до тринадцатой мили?
Джек густо покраснел, как будто сделал что-нибудь нехорошее.
— Извините, мистер Мэтью, я обманул вас немножко. Вы велели сдать новый насос, а я не сказал, что с новым у нас не ладилось, старый лучше работал.
— Почему старый лучше?
— Я тоже все спрашивал, почему лучше. И сейчас: пустили его в ход — опять лучше. Я думаю, мистер Мэтью, суть в том, что он работает неравномерно.
Джек замолчал, полагая, что все объяснено.
— Что-то загадками говоришь. Не возьму я в толк, при чем тут неравномерность.
— Ну, работает неровно, не держит заданное давление. То выше, то ниже. А когда давление ниже, порода плавится в забое.
Мэтью так и замер с открытым ртом. Вот это находка! Как же они не догадались — три автора проекта? Действительно, три ума хорошо, а четыре лучше.
Дело в том, что в Солано-бис температура в забое была уже выше тысячи градусов — выше точки плавления базальта. Базальт, однако, не плавился, потому что давление не позволяло. Но как только расшатанный насос понижал давление, порода текла, даже вскипала иногда, и буровая колонна погружалась сама собой, от собственной тяжести.
— Ну и молодец ты, Джек! — Мэтью выскочил из машины и обнял парня. — Ты же придумал новый метод бурения. Бурение без долота! Без затраты энергии почти. Одним только поршнем. Ничего у тебя не ломается, ничего не стирается, ничего не надо менять.
Джек покраснел еще больше и признался, что уже пятый день в забое стоит поршень вместо долота.
Будь это все в Советском Союзе, Джека Торроу прославили бы, наградили орденом, поместили бы о нем очерки в журналах, пригласили бы в Кремль, правительство советовалось бы с ним, как улучшить работу в буровом деле.
Американцы поступили по-своему. Они прежде всего составили чертежи для Бюро патентов. Мэтью посоветовал Джеку помалкивать, пока не придет патент. И Джек помалкивал, лишь одной девушке он многозначительно шепнул, что скоро она будет купаться в золоте. Ho так как метод Джека годится только для сверхглубоких скважин, где температура превосходит тысячу градусов, а скважин таких раз-два и обчелся, патент пока еще не куплен и купание в золоте откладывается.
