Эпилог

– Румпель-пумпель самый вкусный мой десерт, – заявила Марина, внося в столовую блюдо, на котором высилась пирамида из шоколада. – Саша, специально для тебя приготовила.

– Спасибо, – мрачно процедил полковник, – я в восторге. Так мерзавку и не поймали. Сбежала.

– Десерт никуда не убежал, – засмеялась жена полковника.

Дегтярев отвернулся к окну.

– Румпель-пумпель лечит все печали, – пообещала Марина. – Кто хочет его поджечь? Саша?

Полковник вздрогнул.

– А?

– Включишь вулкан? – пропела Марина.

– Ладно, – безо всякого энтузиазма согласился Дегтярев. – А что делать надо?

– Сбоку есть ниточка, – пустилась в объяснения его жена, – ее надо запалить. Держи спички.

Полковник взял коробок и стал чиркать спичкой по коричневой полоске.

– Спички, – пробормотал он через секунду, – все в стране изменилось, а они такие же, как в СССР, и зажигаться не желают.

Марина метнулась на кухню.

– Сейчас зажигалочку принесу.

Маневин встал и наклонился над пирамидой.

– Фитиль попал в крем. Саша, я наклоню блюдо, а ты поджигай.

– Не надо, – закричала из кухни Марина. – Румпель должен стоять ровно, не трогайте!

Но мужчины не обратили внимания на ее возглас.

Спичка у Дегтярева вспыхнула, Маневин наклонил десерт. Пирамида, верхушка которой теперь смотрела не в потолок, а на Юру, задрожала.

– О! Трясется! – радостно сообщил зять.

– Нет, нет! – завопила Марина, вбегая в столовую.

И тут пирамида раскрылась, наружу высунулось нечто, похожее на ракету, из нее забил фонтан шоколада. Юра, на которого устремилась струя, в секунду сполз под стол. Шоколадный фонтан ударил прямо в Афину, она всегда сидит, положив морду на стол, ждет, что кто-нибудь зазевается – и можно будет стянуть с его тарелки вкусняшку. Все члены семьи и друзья прекрасно осведомлены о привычках Афины, они защищают свои порции. Собаке редко удается что-либо украсть. Но сегодня самые радужные мечты псины сбылись. Впрочем, повезло всей стае.

Афина мигом превратилась в живую шоколадку. Хуч, Мафи и Черри с радостным визгом кинулись ее облизывать. Пуделиха орудовала языком быстрее всех. Я изумилась. Черри плохо видит, почти ничего не слышит, но облитую шоколадом Афину она заметила первой.

– Нет, нет, – закричала Манюня, – какао-бобы для животных опасны. Юра!

Зять схватил Афину и помчался с ней в ванную. Стая ринулась следом. Маша кинулась на второй этаж, похоже, она помчалась за аптечкой. Ворон Гектор летал под потолком и кричал:

– Побрей наголо нахалку!

– Румпель-пумпель цел, – радовалась Марина, – шоколадный вулкан – это просто красивый эффект. Саша, попробуй.

– Очень вкусно! – воскликнул Дегтярев, смакуя кусок, который Марина положила ему на тарелку.

– А это Феликсу, – пропела наша кулинарка.

И тут у меня зазвонил мобильный. Из ванной на первом этаже раздавался гневный лай Афины и всей стаи. Собакам явно не хотелось, чтобы шоколад смыли. Дегтярев во все горло расхваливал десерт, Маневин тоже выражал восторг. При таком шуме беседовать было невозможно, поэтому я вышла на террасу и лишь тогда поднесла трубку к уху. Из мобильного раздался гул толпы, потом донесся голос:

– Рейс Москва – Милан задерживается из-за погодных условий в Италии. – И тут же тихое сопрано спросило:

– Дарья? Слышите меня?

– Да, – ответила я, – хотя шум аэропорта немного мешает. Извините, вашего номера нет в моем телефоне.

– Это Светлана Попова, – представилась незнакомка.

– О! – вырвалось у меня. – Вы улетаете?

– Очень скоро, – ответила одноклассница Андрея, – никому меня не достать.

– Рано или поздно ваша совесть проснется, – пробормотала я.

– Слушайте, – велела Попова, – Ольга меня подбивала убить Горелову и свалить все на Андрея. Отомстить ему таким образом за ужасное отношение к нам. Глебова при всех не рассказала, а я вам сейчас объясню. Москвин ей стул намазал какой-то ерундой, она не пахнет, внешне не заметна. Стул как стул. Олька села, прилипла, не поняла, что приклеилась, резко встала, и часть юбки осталась на сиденье вместе с обрывком трусов. Ее потом задразнили, кличку дали: «Принцесса голо…ая».

– Понятно, – протянула я.

– Сделать то, что она требует, мне было страшно, – продолжала Светлана. – А отказаться я не могла.

– Почему? – удивилась я.

– Вы Глебову не знаете, – протянула Попова, – она в детстве кошек мучила, убивала и радовалась. Я ее боюсь. И Ольга… ну… она моя очень близкая подруга, много чего обо мне знает. Может…

Светлана замолчала.

– Рассказать всем что-то неприглядное о вас, – договорила я.

– Но я не собиралась убивать Варю, – всхлипнула Попова, – пошла к Татьяне Ивановне и все ей рассказала. У той так лицо изменилось, когда про секс с Москвиным услышала, прямо на себя не похожа стала. Я ей правду сообщила утром в день рождения Андрея, попросила:

– Оставьте Варьку дома, накажите ее за то, что с Москвиным спала, иначе ее Глебова точно убьет.

Татьяна Ивановна в себя пришла, меня обняла, поцеловала, поблагодарила и предложила:

– Давай Ольгу на чистую воду выведем. Вы что-нибудь придумайте, сделайте так, чтобы Андрей и Варя на ферму пришли. Глебова на Варю нападет, и тут я выбегу. Детка, имей в виду, если Олю не остановить, она и тебя зарежет. Буду вас всех там ждать, приду сразу после обеда, затаюсь.

Потом она сбегала в дом, принесла мне таблетки, прошептала:

– Брось пару штук Андрею в бокал, он станет послушным, пойдет куда угодно, ничего потом не вспомнит. Только больше никому ни слова. Ни-ни. Это наш секрет. Пилюли Глебовой покажи, скажи: «Лекарство у мамы на работе стащила. Москвину его тайком дадим». Светочка, сделай, как я прошу. Ты таким образом девочку мою спасешь от смерти, сама большой опасности избежишь, а Ольга за решеткой окажется. Начнет она про тебя что-то говорить, но кто поверит девице, которая одноклассницу убить решила? Около избы палки лежать будут. Ты одну Ольге протяни, скажи:

– Бей!

Она на Варюшу мою замахнется, тут я и выбегу. Вот тебе еще пакетик, в нем порошок, насыпь его в любое питье Глебовой, когда в гости придете».

Светлана всхлипнула.

– И я ей поверила. Андрею таблетки в коктейль кинула, Ольге в минералку. Они выпили, ничего не заметили. Глебова все на ухо мне шипела: «Как Варьку с Москвиным подальше заманить? Как их в избу затащить?» И тут Горелова с Андреем договорились на ферме встретиться. Как по заказу все получилось! Мы побежали в лес. У избы и правда палки лежали, большие такие. Добрались мы туда раньше Москвина, Ольга одну деревяшку схватила – и в избу. Варя на кровати сидела. Она повернулась, и тут Глебова ей как даст по голове… Я во двор вылетела, бегаю там, во все кусты заглядываю, ищу Татьяну Ивановну…

Трубка замолчала.

– Горелова не пришла? – уточнила я.

– Нет, – прошептали из телефона. – Ольга Варю убила, запихнула часы, змеиный гаджет, в карман ее платья и велела мне помочь тело в навозную кучу бросить. Глебова как сумасшедшая выглядела. Я жутко испугалась, она и меня могла легко укокошить. Потом мы назад пошли и на тропинке Андрея увидели. Дальше все правда. Вы должны Глебову посадить. Андрей не виноват. Ольга мечтала ему за ту шутку со стулом отомстить, опозорить. Она так ликовала, когда Москвина за решетку сунули. Руки потирала, восклицала: так ему и надо! У меня до сих пор в ушах смех одноклассников звучит. А когда Андрюшу выпустили, Глебова расстроилась. А когда вы начали расследование, она решила еще раз попытаться его посадить. Вы же знаете, я врач, психиатр. Хороший, плохой, не важно. Медвуз окончила, знаю, что есть лекарства, которые на больных действуют в зависимости от дозы. Грубо говоря: одна таблетка успокаивает человека, а вот от двух он в ярость впадает. Глебова психически нездорова, она меня Андрею в соцсети писать заставляла.

– Почему же вы не рассказали все в нашем офисе? – только и спросила я.

– Так сами объяснили, – всхлипнула Попова, – что никого задержать не имеете права. Языком помашу, и что? На улицу выйду, а Глебова меня под машину толкнет. С нее станется.

– Как к вам оберег Вари попал? – спросила я.

– Ольга его с шеи Гореловой сдернула, мне отдала, – пояснила Светлана, – сказала: «Держи!» И я взяла. С Ольгой спорить себе дороже.

– И отдали его Кристине, своей дочери? – удивилась я.

– Нет! – возразила собеседница. – Хранила его. Можете смеяться, но я люблю Андрея до сих пор. Ладно, скажу честно, почему я медальон себе оставила. Хотела иметь что-нибудь от Москвина, носить украшение не могла. Один раз попыталась на шею повесить, а оно прямо кожу жечь стало. В коробке держала монетку. Станет мне грустно, открою и представляю, как он мне это подарил, слова любви сказал. Кристинка пару раз, когда маленькой была, просила надеть медальон. Я ей объяснила:

– Эта вещь очень дорогая, старинная, единственная моя ценность.

Девочка перестала клянчить, а когда стала взрослой, в Москву уехала, я посмотрела: нет украшения. Позвонила Крисе. Та сначала в отказ:

– Я ничего не брала, отстань.

Потом призналась:

– Хотела на Новый год платье купить, а денег не было, ну и взяла. Я думала, монета на самом деле чего-то стоит. Фигня у тебя. Кто-то сделал лабуду, закосил ее под древность. Мама, ты всегда людям веришь, а они тебя надувают. Я на железку с дыркой ключи повесила, как раз брелок был нужен. Но если ты по ней плакать собралась, верну.

И я вдруг подумала: хватит с меня воспоминаний. Прошлое не вернется. Не догонит. Я многим больным говорю: «Не зарывайтесь в мысли о детстве, юности. Живите настоящим». А сама-то! И сказала дочке: «Не нужна мне монета, используй ее как брелок, надоест – выброси». Опостылела мне моя великая любовь к Андрею! Почему я с отцом Криси не расписалась? Потому что с Москвиным его сравнивала. Прямо околдовал он меня. Хватит. Хочу найти мужчину, который бы меня понимал, по головке гладил, утешал, когда мне плохо. Мне пора. Расскажите в полиции про Татьяну Ивановну и Ольгу. Андрей не виноват. Просто сработал старый план его подставы.

Разговор оборвался. Я осталась с трубкой в руке. Конечно, сообщу полковнику о беседе с Поповой. Но что это изменит? Значит, дело обстояло так. Татьяна Ивановна узнала о беременности Вари не от нее. Приемная мать наврала мне по полной программе. Пугающую новость сообщила ей Попова. Старшая Горелова много и охотно рассказывала о своей любви к приемным детям, о том, как они с мужем спасали никому не нужных девочек. Но детский дом Татьяны и Кирилла был просто бизнесом. Сначала им платили за ребенка его родственники, они обещали удачно пристроить воспитанницу. Потом в их цепкие ручонки падала сумма от жениха, который мечтал о юной супруге. Скорей всего, он был немолод. Гореловы обещали ему невесту-девственницу и отправляли девочку в другую страну. Это целая цепь преступников, наверное, они имели солидный доход.

Я вздохнула. Конечно, меня не было в доме Татьяны в тот момент, когда Света прибежала с сообщением о том, что Ольга задумала убийство. Не знаю, как развивались события после ухода Поповой. Но, судя по тому, что Горелова дала Свете таблетки, она уже все придумала. Беременность воспитанницы – удар по репутации Гореловых, им перестали бы доверять как покупатели, так и родственники девочек. А вот если Варя исчезнет, это спишут на несчастный случай, от которого никто не застрахован. Однако сама убивать Варю Татьяна не хотела, вот она и затеяла свою игру. Ольга, угостившись лекарством, потеряла самоконтроль, убила Варю. Девицы поспешили прочь и увидели окровавленного Андрея. Тот, тоже выпив раствор таблеток, чувствовал себя плохо, у него кружилась голова, парень упал, не дошел до фермы, в беспамятстве вернулся домой. В это время к ферме пришел Петрович, зарыл тело в навоз. Он все знал и одобрял поведение жены. Почему Гореловы не обвинили Андрея в убийстве Вари? Так они не хотели, чтобы правда о беременности девочки вылезла наружу, наверное, думали, что Андрей может в свое оправдание заявить: «Мы любили друг друга, Варя ждала от меня ребенка».

А этого им было никак не надо. Следователь опросил нескольких одноклассников Москвина, тех, кого смог найти. В списке были Ольга и Светлана. Вот они прямым текстом заявили: «Варя и Андрей спали вместе». Да только доказать это не могли, следователь оставил их показания без внимания. Едва Москвина задержали, как Кирилл и Татьяна уехали в Тверь. Это похоже на бегство, и, наверное, они и впрямь сбежали подальше. К Гореловым приезжали клиенты, вдруг до их ушей долетят сплетни.

Я медленно шла по коридору. Нет, нет, это невозможно. Татьяна добрая женщина, она любила Варю. Светлана мне соврала, она патологически любит Андрея, хочет его спасти, вот и придумала эту историю… Я остановилась, в голове возник вопрос: если Андрей убил Варю, то почему он нанял нас для поиска женщины, которая потеряла талисман Инги? Он же знал, что его девушка мертва, он сам лишил ее жизни. Ну предположим, Москвин-Абакин мог испугаться при виде фото в интернете, решил побеседовать с той, что выложила снимок. Убийца всегда боится разоблачения, вот Андрей и хотел узнать, как амулет попал неизвестно к кому. Но потом-то, выяснив, что я сотрудница детективного агентства, он нанял нас для поисков Вари. Нет, Светлана не обманывала, она рассказала мне правду. А я сообщу ее Дегтяреву, Собачкину и Кузе. Ну а дальше-то что? Татьяне Ивановне ничего не будет. Со Светланой она беседовала наедине, в избушку в ночь убийства не приходила. Попова улетела. Нетрудно выяснить куда, но даже если Света и даст показания, то адвокат Гореловой рассмеется и скажет: «Это просто болтовня».

Я остановилась. Завершая разговор, Попова выкрикнула, что ей надоела любовь к Москвину, теперь она хочет найти мужчину, который ее будет понимать. Света заплачет, а кавалер обнимет ее и тоже зарыдает. Если представитель сильного пола льет слезы вместе с любимой женщиной, это не имеет никакого отношения к пониманию. На мой взгляд, понимание – это… Ну, представьте, вы звоните домой в день получки мужа и нежно говорите:

– Милый, только скажи честно, ты меня очень любишь?

А из трубки в ответ коротко:

– Покупай две пары.

Вот это супруг, который прекрасно знает все порывы женской души, вот он вас понимает.