Подснежник

«Мне так холодно. Зима не любит меня. Она хочет меня убить. Зачем она так поступает со мной? Я ведь никому никогда не делал ничего плохого. Я – всего лишь прекрасный, беззащитный подснежник. Но земля отвергает меня. Почему она не дает породниться с ней корнями? Чем я заслужил такое отношение к себе? Я, что, хуже других цветов? Все они спокойно растут себе и не знают никаких проблем. А что я? Изгой. Переросток. Цветы не признают меня одним из них, потому что я слишком большой. У меня широкие лепестки и очень длинный стебель. Ну и пусть. Это не они слишком хороши для меня. Это я слишком красив для них. Они меня не достойны. Я уйду подальше отсюда, далеко-далеко. Я найду место, где на тысячи миль вокруг не будет ни одного цветка. И я буду единственным украшением этого места. Оно примет меня как родного. Оно будет моим, а я – его.

Вот оно. Пустое, белое, полностью покрытое снегом место. Сплошные сугробы вокруг. Я чувствую, как мне становится лучше. Моя душа поет и распускается подобно моим же лепесткам.

Я нашел тебя, мой родной. Самый большой, самый лучший сугроб.

Я накрываю себя твоим толстым снежным одеялом и мне уже не холодно. Мы одно целое. Теперь мне всегда будет тепло и хорошо. Никто не посмеет нарушить нашу гармонию.

Ты – мой сугроб. А я – твой прекрасный подснежник. Самый счастливый подснежник на всем белом свете. Но я устал. И, пожалуй, немного посплю».

Вилма Карнейт уже несколько часов без устали бродила по окрестностям крепости. Она не могла точно сказать, когда он ушел, но заметила его отсутствие рано утром и сразу отправилась на поиски. Сначала его следы были четкими, но потом пурга замела их, и Вилма продолжила поиски, выбрав направление наугад. Она снова потеряла не так давно возвращенную ей надежду на спокойную жизнь. Зоран из Норэграда оказался прав. Вилме Карнейт действительно следовало искать лекаря, а не убийцу, чтобы спасти своего сына, Габриэля.

«Где же ты, сынок»?

Она стала выглядеть еще хуже, последние месяцы заметно ее состарили. Лицо женщины осунулось, а седых волос на голове значительно прибавилось.

Когда-то она любила зиму, но это было очень-очень давно. Когда она было еще юной, полной мечтаний и глупой, когда ей было примерно столько лет, сколько сейчас ее сыну. Она каждую зиму ходила вместе с подругами на самую высокую горку, недалеко от деревни, в которой жила раньше и, заразительно смеясь, скатывалась снова и снова с заснеженной вершины.

Сейчас она ненавидела зиму. Больше любого другого времени года. Потому что теперь, когда Вилма выросла, холод не сулил ей ничего, кроме проблем. Потому что на холоде и по колено в снегу искать Габриэля после его побегов становилось гораздо тяжелей. А делать это нужно было по-прежнему быстро.

Вилма совсем выбилась из сил и время от времени спотыкалась и падала. Но даже в такие моменты она не останавливалась, чтобы передохнуть, а продолжала движение уже ползком, прежде чем снова встать.

Ледяной ветер хлестал ее по лицу, не собираясь поддаваться и облегчать путь. Ресницы женщины покрылись инеем, а изо рта при каждом выдохе шел пар.

– Габи! Габи! Сынок! – кричала Вилма, но никто не отзывался.

Ноги совсем перестали ее слушаться, и она, будучи по колено в снегу, снова потеряла равновесие и упала.

«У меня нет больше сил идти. Но я должна… должна».

Вилма с трудом поднималась, и когда ей, в конце концов, это удалось, она услышала позади себя неприятный голос:

– Я вижу, вам нужна помощь.

Женщина обернулась и увидела перед собой невысокого мерзкого старика в черном одеянии, напоминающем монашескую рясу. Она потерла глаза, перестав верить им. Но ничего не изменилось, незнакомец все еще стоял рядом. Как этот дряхлый пожилой господин смог так незаметно к ней подкрасться?

– Кто вы? – спросила Вилма.

Черноглазый старик отталкивающе улыбнулся и произнес:

– Я лекарь, если хотите. – его речь напоминала бездарную игру на скрипке.

«Хотела бы я, чтобы это действительно было так».

– Это действительно так.

Вилма оторопела.

– Я что, сказала это вслух?

Старик улыбнулся еще шире.

– О! Конечно же, вслух! Иначе как бы я смог так хорошо вас расслышать?

«Могу поклясться, что я сказала не вслух».

– Что вам нужно?

– Я хочу сделать для вас доброе дело. Путники должны помогать друг другу, не так ли? Времена грядут суровые, сейчас нельзя отвергать протянутую руку.

– Я справлюсь сама. – сказала Вилма. Ее собеседник внушал не доверие, а, скорее, страх и отвращение. Она отвернулась от него и продолжила свой путь.

– Ах! Самоуверенность! Обожаю! Никогда, однако, она не доводила людей до добра. – насмешливо бросил вслед женщине незнакомец. – Ваш сын в другой стороне, Вилма. – добавил он уже более серьезно.

Женщина остановилась и замерла как вкопанная. Повернулась к странному старику. На секунду ей показалось, что она сходит с ума.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю многое о многом, Вилма. Я очень стар и очень мудр. Я могу помочь вам отыскать сына. Я даже могу исцелить его от наркозависимости. Я ведь уже говорил, что являюсь лекарем?

Вилма с большим удивлением заметила, что непонятно почему верит словам незнакомца.

– Сколько я буду вам за это должна?

– О! У всех есть своя цена! Конечно, конечно! Но вы не должны будете мне ни одной кроны! Вы просто сделаете для меня одну маленькую услугу, и мы будем в расчете!

– Какую?

– Придет время, и я скажу какую! А сейчас пока не могу! Но не бойтесь, ни вам, ни сыну она никак не навредит! И не будет совсем уж сложной!

Вилма недолго обдумывала предложение пугающего старика в черной рясе, после чего сказала:

– Если с вашей помощью я найду Габриэля, и вы излечите его от наркозависимости, то я сделаю все что угодно.

– Замечательно! Замечательно! – радовался незнакомец. – Но учтите, что дав мне сейчас свое слово, отказаться от него вы уже не сможете. – продолжил он пугающе ледяным тоном, от которого Вилму даже слегка передернуло.

– Я согласна на ваши условия. – заключила она.

– Тогда пойдемте! Не будем медлить!

«Нет… сынок… что же ты с собой сделал»?

Вилма Карнейт принялась откапывать своего сына из сугроба. Он не мог шевельнуть даже пальцем, так как его тело полностью окоченело. Пустой взгляд Габриэля застыл, а под губой была замерзшая слюна.

Когда женщина полностью освободила сына из снежного плена, сопровождающий ее незнакомец произнес:

– Отойдите! Ему нужно оттаять! – на этих словах не прекращающий улыбаться старик непонятно откуда достал какую-то темную бутыль.

Вилма Карнейт послушалась старца, который привел ее к сыну, и сделала шаг в сторону.

– Что это? – спросила она.

– Это горячее! Очень! – когда незнакомец прошел мимо нее, Вилма почувствовала, что бутыль действительно нечеловечески горячая. Это ощущалось даже без прикосновений к, по всей видимости, стеклянному сосуду, потому как даже воздух вокруг него нагрелся чуть ли не до летних температур. Это было очень странно.

«Как он умудряется держать его голыми руками? И как он не остыл на холоде»?

Незнакомец наклонился над застывшим, но еще живым телом Габриэля и начал подносить бутыль к его рту. В этот момент, из-за исходившего от подозрительного сосуда жара, даже снег под парнем начал таять.

– Вы же сожжете ему горло! – воскликнула Вилма.

– Не бойтесь! Все под контролем! Сейчас ему станет лучше!

Темно-зеленая кипящая жидкость полилась Габриэлю в рот. Старик лил ее до тех пор, пока бутыль не опустошилась полностью. А она была далеко не малых размеров.

Как только последняя капля попала в глотку Габриэлю, парень тут же приподнялся и откашлялся. Его кожа чудесным образом приобрела нормальный цвет, а лицо пылало здоровьем. В этот момент он выглядел даже лучше, чем в ту минуту, когда Вилма видела его в крепости последний раз. Ее сын смотрелся так, будто никогда и не принимал наркотики.

– Габриэль! Сынок!

– Мама? Где я? – он поднялся с земли.

– Ты снова сбежал! Снова меня обманул!

Лицо парня приняло раскаивающееся выражение.

– Прости мама. Но если тебя это успокоит, то… я не знаю как это выразить, я никогда прежде такого не чувствовал…

– Говори же! Что ты чувствуешь?! – Торопила Габриэля его мать.

– Я чувствую, что совершенно не хочу больше принимать крейз. Он как будто мне больше не нужен. Мне как будто больше не надо бороться с собой, не нужно прикладывать усилий, чтобы не принимать его. Я словно очнулся после нескончаемого сна, понимаешь? – Закончив свою речь, парень перевел взгляд на незнакомца. – А вы кто? Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Я просто старик, Габи. – одетый в рясу загадочный лекарь, жутко улыбаясь, посмотрел Вилме Карнейт прямо в глаза. – Если вы не сдержите свое обещание Вилма, то для вас все начнется по новой, да Габи?

Вилма, не поняв, почему старик попросил ее сына вторить ему, посмотрела на Габриэля и увидела, что его взгляд почему-то снова сделался стеклянным.

– Да. – словно под гипнозом процедил парень.

– Ну хватит, не пугай маму! – коварно ухмыляясь, произнес старик, и взгляд Габриэля снова стал осмысленным.

Незнакомец снова пристально посмотрел на Вилму, но уже не улыбался:

– Вы поняли меня, госпожа Карнейт?

– Да. – ответила она.

Улыбка вернулась на лицо жуткого старика, и он воскликнул:

– Замечательно! – развернулся, продемонстрировав собеседникам свой горб и, мерзко насвистывая какую-то мелодию, пошел прочь.

Габриэль недоуменно посмотрел на свою мать и спросил:

– О чем это он, мама?

– Неважно, сынок. Самое главное, что теперь у нас все хорошо.