Книга: Рождение шестого океана
Назад: Глава вторая СЕМЬ НЕПРОШЕНЫХ ГОСТЕЙ
Дальше: Глава четвертая РАСЧЕТ И ПРОСЧЕТ
Глава третья
ГЛАВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
1
Новиковы познакомились гораздо раньше, за несколько лет до возникновения свободного Джанджаристана.
Встретились они в школе, в 8-м классе. Это было в Москве, на окраине, в одном из тех районов, которые росли беспрерывно. Нарядные новенькие дома наступали сомкнутым строем, клином врезались в огороды, брали в кольцо сарайчики, допотопные дачки с террасками и сокрушали их на своем пути. Вместе с домами росли улицы. Они надвигались на овраги, хоронили в трубах мутные ручейки, обрастали асфальтом, гирляндами фонарей, киосками, цветниками и липами.
Здесь ежедневно рождалось новое. Сегодня открывали школу, через месяц кино; в одном квартале прокладывали газовые трубы, в соседнем — телефонный кабель. Там, где весной буксовали самосвалы, свозившие в овраг желтую липкую глину, осенью уже трудились автокраны, устанавливая деревья будущего бульвара. Здесь экскаваторы рыли котлован, там каменщики выкладывали стены, подальше кровельщики ползали по крыше, грохотали железными листами, а еще где-нибудь к свежевыкрашенным дверям подъезжали грузовики с полосатыми матрасами и темно-синими связками энциклопедии. И видя эти грузовики, школьники уже знали, что через несколько дней к ним придут новички — ребята из только что заселенного дома.
И вот однажды, после того как строительная комиссия приняла очередной корпус № 51, директор школы привел в 8 класс «Б» новичка.
— Вот вам новый товарищ, — сказал директор. — Познакомьтесь с ним, расскажите, что проходите.
Ребята окружили новенького, засыпали его вопросами:
— Как тебя зовут?
— Где ты жил раньше, в каком районе?
— Ваш дом снесли по реконструкции, да?
— А где вас поселили сейчас? Во второй секции? Разве ее сдали уже?
— Ого, хватился! Уже на соседнем участке обноска.
Ребята, живущие у моря, умеют по силуэту узнавать пароходы, флаги мира помнят наизусть. Живущие возле стадиона, знают в лицо чемпионов и мастеров спорта, без запинки называют всесоюзные и мировые рекорды. На этой растущей окраине ребята были знатоками и любителями строительного дела. Никто из них не спутал бы обноску с опалубкой или обрешеткой.
Он рассказал, что раньше жил в деревянном доме в Марьиной роще, что отец его — мастер на литейном заводе, что зовут его Сергей, а фамилия Новиков.
— А у нас уже есть Новиков! — закричали ребята, и тотчас же один побежал за Валентином.
Валентин был занят — вывешивал в зале стенгазету. Он примчался за несколько секунд до звонка, раскрасневшийся, с блестящими глазами, заранее готовый к веселой дружбе.
— Где здесь Новиков? Иди сюда, познакомимся! У тебя уже есть место? Садись ко мне, организуем парту Новиковых, вызовем другие парты на соревнование.
— А кто у вас первый в классе? — спросил Сергей усаживаясь.
Валентин слегка смутился. Он сам был лучшим учеником, если не считать иностранного языка. Ученье давалось ему легко, он все схватывал на лету и дома почти не занимался. И зная, что успехи не заслужены, Валентин не гордился хорошими отметками.
— А ты почему спрашиваешь? Хочешь быть самым первым?
Валентин задал вопрос в шутку, но Сергей ответил не улыбнувшись:
— Я обещал отцу, что буду первым в новой школе.
«Ого, ну и зазнайка же ты!» — подумал Валентин.
Должно быть, Сергей угадал его мысль.
— Мне отец всегда говорил, что надо держаться в первом ряду, — добавил он. — Если ты токарь, будь первым токарем, если повар — первым поваром. Шагай крупными шагами, пусть за тобой поспевают. Обгонят — прибавь шагу, снова обгонят — еще прибавь. Когда все торопятся, друг друга опережают, общее дело идет веселей. Так говорит отец. Он у меня мастер-модельщик. У них цех второй год Красное знамя держит.
Валентин был несколько озадачен. Новичок-зазнайка предстал перед ним в ином свете. Стоило поразмыслить над его словами.
2
Весь класс с интересом следил за соревнованием однофамильцев. Друзья-соперники нарочно выбирали одни и те же темы для сочинений, писали одинаковые контрольные, решали одинаковые задачи. Чаще побеждал Сергей: Валентину не хватало усидчивости. Но он не сдавался и снова вступал в спор.
Они состязались и на переменках: кто знает больше городов, морей, химических элементов, кто быстрее решит задачу на построение? В начале второй четверти Сергей раздобыл программу по черчению и сдал все чертежи за год вперед. На уроке химии у Сергея спросили группу азота — он сделал целый доклад. К следующему уроку Валентин приготовил лекцию о группе серы. Ему не удалось договорить до конца. Учительница сказала: «Довольно, у меня есть другие ученики».
Обычно инициативу проявлял Валентин. Он говорил: «Давай запишемся в кружок при планетарии, давай сделаем модель с бензиновым моторчиком, давай поставим «Горе от ума». Поэтому со стороны казалось, что он руководит, а Сергей подчиняется. Действительно, Сергей не предлагал, но зато он выбирал. Он соглашался ехать в планетарий, но категорически отказывался играть Фамусова. И через некоторое время, не видя рядом друга-соперника, Валентин сам терял интерес к драмкружку.
Только одно дело Сергей затеял по своему почину — «Летописи». Он составлял их тайком, в одиночку, и даже Валентин узнал о летописях случайно.
Однажды он пришел к Сергею с билетами в кино. Друга не было, мать послала его за хлебом. Не снимая пальто, Валентин присел возле письменного столика, и в глаза ему бросился альбом с красивым темно-зеленым переплетом. На первой странице красовалась надпись, разрисованная цветными карандашами: «Летопись будущего».
В альбоме были вырезки из газет и журналов, записи и чертежи, взятые Сергеем из научно-популярных журналов. В них сообщалось:
о воздушном мотоцикле — маленьком вертолете, на котором можно будет летать над городам, причаливая к окнам товарищей;
о плотине в Беринговом проливе, которая способна изменить климат всего Северо-Востока;
о крошечной стеклянной трубочке, просверливающей отверстие тоньше волоса;
о домах и мебели из пористой пластмассы: вес шкафа три кило, вес дома три тонны;
о собаке Лайке с черной полоской на лбу — первом пассажире искусственного спутника...
— Кто разрешил тебе рыться в столе?
Разгневанный Сергей одним прыжком пересек комнату, вырвал альбом и бросил его в ящик.
— В чем дело? — удивился Валентин. — Альбом лежал открытый, специально для гостей. А. зачем ты это собираешь?
— Зачем, зачем! Нос не надо совать, прищемят.
Зачем? Сергей и сам не мог сказать. Зачем люди размышляют .над фигурками на клетчатой доске, длинной палкой вышибают коротенькие кругляшки из начерченного на земле квадрата или выпиливают лобзиком из фанеры неуклюжие цветы? Пожалуй, и летопись Сергея была игрой. Но он был слишком молод, чтобы признаться в этом, и смутился, что Валентин узнал о таком несолидном развлечении.
— Зачем? Да так... для отца. Ему наши журналы читать некогда.
— А что если отнести твои летописи в школу? — загорелся Валентин. — Устроить в пионерской комнате «Уголок будущего», сделать макеты и модели. Ребят привлечь — пятиклассников! (Валентин был вожатым в 5 классе «В»).
Сергей оттаял. Больше всего он боялся насмешек. Но раз Валентин не смеется, значит и скрывать незачем.
— Знаю я пятиклассников. Загорятся на полчаса, а потом бросят. Дети!—проворчал он.
— Нет, не скажи! У меня художники есть, почище тебя рисуют. Геня, мастер на все руки, выпилит и склеит макет —залюбуешься! Федя Горохов, электрик, устроит тебе проводку с цветными лампочками. Посмотришь, как здорово выйдет!
Сергей мужественно подавил в себе собственника.
— Хорошо, я сниму себе копии, а подлинники отдам в пионерскую комнату.
Следует сказать, что Сергей сам забросил свои копии уже весной. Что же касается «Уголка будущего», он существует в школе до сих пор. И по сей день, показывая его посетителям, учителя говорят с гордостью: «Это Новиковы затеяли. Те самые. Они учились в нашей школе».
3
В конце учебного года, незадолго до экзаменов, учительница литературы задала сочинение на тему «Кем я хочу быть».
Кем быть? Тема волнующая, каждый школьник столько раздумывает над этим вопросам и столько раз меняет решения на пути от первого к последнему классу!
Вот и Валентин — раздумывал много, а окончательного решения не находил.
Долгое время он мечтал быть офицером, как его погибший отец: защищать дом в каком-нибудь далеком городе, отступая по лестнице с этажа на этаж, а когда некуда отступать, последней гранатой взорвать себя и врагов! Так сделал отец.
Когда Валентин поселился в новом доме, в центре растущего квартала, ему захотелось стать строителем, как и всем соседским ребятам. Прищурив глаза, смотреть через трубу нивелира на полосатую вешку, растить стены, выкладывая аккуратными рядами белые и красные кирпичи, ходить по стремянкам, вдыхая запах цемента и сырой известки. Валентин даже стыдил себя за измену отцовскому делу, но потом решил: охранять мирный труд важно, но не менее важно мирно трудиться самому. А если понадобится, он всегда успеет сменить нивелир на пулемет, чтобы оборонять построенные им дома.
Школьный «Уголок будущего» привлек его внимание к технике. Ему захотелось стать конструктором... И не каким-нибудь рядовым, а знаменитым изобретателем, чтобы даже Сергей был потрясен, а классный руководитель сказал: «Не ожидал, право, не ожидал, признаться, в Сережу я верил больше».
Но о таком сокровенном не расскажешь всему классу. И Валентин написал обычное сочинение о том, какое значение имеет новая техника и как важно совершенствовать ее.
— Ну и хватит, — сказал он себе, закончив четвертую страницу. — Интересно знать, сколько у Сережки? И что он написал вообще?
Он застал Сергея у письменного стола над раскрытой тетрадкой. Подперев кулаком щеку, Сергей смотрел в окно на нежную зелень пересажанных лип. Он «вникал» в тему.
— А в чем загвоздка? — удивился Валентин. — По-моему, раздумывать нечего. Если ты выбрал специальность, это проще простого. Надо описать, чем ты будешь заниматься, как работать практически.
Однако Сергею тема не казалась простой.
— Если бы речь шла о профессии, я без труда ответил бы. Написал бы одну строчку: «Я еще не решил». Но тут совсем другое. Кем я хочу быть? Вот отец мне говорит: «При коммунизме будут новые люди». Я тоже хочу быть новым человеком. А что такое — новый человек? Отец говорит: «Это тот, кто умеет работать по способностям, не для зарплаты». Понимаешь — трудиться в полную силу и не потому, что учителя требуют... или заработать надо. И вот я думаю: скоро каникулы, никаких домашних заданий. Лежи целый день на песке, читай про шпионов. А я буду без принуждения заниматься регулярно. «Летописи» приведу в порядок. Английский буду зубрить, чтобы не плавать на уроках. Прочту книгу про теорию относительности. Больше пока ничего не придумал.
— А ведь это здорово! — загорелся Валентин. — Я тоже хочу быть новым человеком. Но только давай прибавим спорт. Новый человек должен быть здоровым и сильным. А иностранный язык я бы вычеркнул.
— Ни в коем случае, — твердо сказал Сергей. — Я сам не люблю английский, но именно поэтому решил каждый день выучивать двадцать слов. Нарочно, наперекор себе. У нового человека должна быть воля.
4
Сказано — сделано.
Юные Новиковы еще не подозревали, как велико расстояние между этими двумя словами, как трудно поставить тире между ними, перекинуть мостик, соединяющий «сказано и «сделано».
Легко сказать: «хочу быть новым человеком». Но, может быть, вся жизнь уйдет на то, чтобы «хочу» превратить в «стал».
Препятствия начались с первого же дня. Родители Сергея категорически отказались оставить его одного в городе. («Не такие мы богатые, чтобы жить на два дома», — сказала мать). Валентин лишился поддержки и вынужден был закалять волю в одиночестве.
Кто ему мешал? И друзья-приятели, настойчиво уговаривавшие поиграть в волейбол в часы, отведенные на английский. И книги, которые никак нельзя было отложить на самой интересной главе. И щедрое летнее солнце, заглядывавшее в окно с соблазнительным предложением: «Пошли гулять, Валентин! Торопись! Едва ли. завтра будет такой же погожий денек».
И в душе возникали сомнения: а стоит ли упускать солнечный день? Раз для школьников установлены каникулы, надо использовать их по назначению — ездить на водохранилище купаться или в лес за белыми грибами и малиной. И не засорять мозги хитроумным спряжением английских глаголов. Разве новый человек не' должен отдыхать как следует?
В дождливые дни было легче. Дочитав до конца книжку и не дождавшись друзей-искусителей, Валентин с некоторым отвращением брался за самое неприятное в плане — за английский язык. Все-таки он продвигался, даже с грехом пополам писал Сергею письма по-английски. Затем он отважился прочесть три рассказа о тиграх из серии «Изи ридинг» («Легкое чтение») и незаметно для себя заинтересовался. Переводить рассказы о тиграх, с нетерпением отыскивая слова в словаре, медленно пробираться к развязке через лес непонятных выражений —в этом был свой спортивный интерес. Валентин даже задумался: не стать ли ему после школы переводчиком?
Но нет, не хочет он всю жизнь переводить на русский язык мысли не «новых» людей, воспитанников отсталого строя — капитализма! Иностранные переводы — это не главное.
Все лето у них с Сергеем шел спор в письмах, какая профессия главная.
Началось все с той же проблемы: «Какое дело выберет новый человек?»
«Какое угодно, — писал Сергей. — Он может быть сапожником и даже дворником, но только — первоклассным дворником».
Насчет сапожника Валентин согласился. В наше время сапожники стали обувщиками, они работают на больших фабриках, среди них есть скоростники, активисты, новаторы, изобретатели... Но дворник вызывал сомнения. Валентин не симпатизировал школьному дворнику, который не давал ребятам играть в футбол во дворе, и даже, случалось, разгонял их метлой. Новый человек не выберет такой работы. Новый человек обязательно захочет учиться.
«Я читал, что на фронте бывает главное направление удара, — писал Валентин. — Там идут самые тяжелые бои. И работать надо на главном направлении, где всего важнее и тяжелее. Комсомольцев всегда посылали на трудную работу — на целину, на стройки Сибири...»
Но как узнать, где будет главное направление через несколько лет, когда они кончат учиться?
Тетка говорила Валентину: «Выбирай, к чему есть способности». Но у Валентина способности были к любому предмету, даже к английскому языку, как это неожиданно выяснилось летом.
Отец говорил Сергею: «Выбирай, к чему есть охота». Но Сергей не хотел руководствоваться вкусом, искал самое нужное дело.
И кто знает, какую профессию ребята сочли бы самой нужной, если бы не встретился им в жизни Михаил Матвеевич Коренев, по прозвищу «дядя Ветер».
5
Конец лета, август, Валентин и Сергей проводили в пионерском лагере.
Лагерь, находился километров за двести от Москвы, на берегу большого озера (оно даже называлось «Великим»). Ближайший колхоз — рыболовецкий — был расположен на острове посреди озера; лагерь стоял как раз против острова, в сосновом бору, а за бором тянулись болотистые перелески, где, по слухам, кишмя-кишели змеи. Впрочем, змей пионеры не видели, на остров не ездили и рыбу не ловили. Им не разрешалось выходить за ограду лагеря. Только в конце лагерной смены должен был состояться однодневный поход по берегу озера. Но из-за ненастной погоды поход могли отменить.
Новиковы проводили все свободное время в «Техническом уголке» — делали авиационные модели. И тут побеждал Сергей — он был привычнее к ручному труду. А Валентин все выдумывал небывалые конструкции, некоторые из них не могли даже взлететь.
И вот однажды в «Технический уголок», пропахший столярным клеем и стружками, явился незнакомый человек, вихрастый, маленького роста, в потертой кожаной куртке.
— Слушайте, ребята, внимательно, — сказал вожатый, — к нам в гости пришел инженер Сельэлектро товарищ Коренев. Михаил Матвеевич прочтет вам лекцию о голубом угле. Вопросы задавайте в конце.
Коренев не вошел в комнату, а ворвался, заметался между столами и вдруг, остановившись, закричал с возмущением в голосе:
— Что за хулиганство? Кто стучит в окно? Кто хлопает ставнями?
— Да это ветер, — пропищала какая-то испуганная девочка.
— А кто позволяет ему хулиганить? — продолжал кричать Коренев. — Почему он распоясался, этот бездельник, хлопает- ставнями, гнет деревья и гоняет волны, вместо того чтобы работать? Почему он на пустяки разменивает свою силищу, этот горе-богатырь, бестолковый Валидуб из сказки? Беснуется вместо того, чтобы работать, вкладывать в наше хозяйство весь свой напор — пятьсот киловатт с каждого квадратного километра, десять миллиардов киловатт по всей территории страны! А вы знаете, что такое десять миллиардов киловатт? Это пять тысяч Куйбышевских гидростанций! Нам и не снилось такое электрическое изобилие. Кто разрешил пять тысяч станций направить на хулиганство?
Коренев обличал, Коренев громил, Коренев издевался.
Силач — этот ветер, однако ни за что не умеет взяться. На прошлой неделе ломал деревья в лесу, три осины повалил, да и те гнилые. Завтра он, дядя Миша, возьмет топор и за час повалит больше деревьев, чем ветер. Этот ветер — глупец, голова у него ветром набита, пусть идет на выучку к людям!
Хулиган оказался неумным и нестрашным. Ребята хохотали без удержу. И вдруг Коренев накинулся на них:
— А вы что гогочете? Сами такие же лентяи. Лежат на песочке, загорают — пять минут на правом боку, пять минут на левом. В колхозе, на острове, были хоть раз? Поезжайте, полюбуйтесь — полезная экскурсия в прошлый век. Высшее достижение техники — керосиновая лампа. Чад, копоть, ребятишки глаза портят, на тетрадках пятна от керосина. Почему не поможете своим товарищам, деревенским пионерам? Один лодырь по небу гуляет, другие на берегу полеживают! Короче, выходи строиться, кто не заплесневел окончательно. Вожатый разрешил мне взять вас на три часа. Надо поднять ветродвигатель на вышку, а в колхозах людей не хватает.
6
Тремя часами дело не обошлось, потребовалось много раз по три... Врач протестовал: дети приехали отдыхать. «Отдыхать от учебы», — возражал старший вожатый. Но ребят уже нельзя было удержать — на острове их ожидала не игра, а осмысленная взрослая работа.
Сами делали проводку в колхозных домах, устанавливали патроны и выключатели, вкапывали столбы, ввинчивали изоляторы, сами пилили бревна для вышки и сверлили отверстия для болтов, И вместо похода старшие ребята ездили на телеге в город за двигателем.
Технический кружок увял, даже запах столярного клея выветрился. Прекратили работу фотокружок и драмкружок, волейбольный турнир пришлось отложить...
— Однобокое получается увлечение, — сказал начальник лагеря. — Все ветер, да ветер. Нельзя ли разнообразить, товарищ Коренев?
— Помилуйте! — возмутился дядя Миша. — Ребята должны знать, что такое ветер. С ветром они будут иметь дело в любой профессии. Летчики садятся против ветра, артиллеристам ветер сносит снаряды, морякам разводит волну, строители рассчитывают стены на давление ветра, колхозникам ветер несет влагу, от ветра зависит климат...
— Ну, наговорили! — Начальник лагеря махнул рукой. — Вас не переспоришь.
А дядя Миша продолжал, обращаясь к ребятам:
— Русские люди давно уже запрягают ветер. У нас до революции было двести тысяч ветряных мельниц, по мощности они превосходили все тогдашние паровые и электрические двигатели. Дмитрий Иванович Менделеев предлагал использовать энергию ветра для орошения засушливых степей. Конечно, царской России не под силу было такое дело. Глеб Успенский нарисовал такую картину: купцы на ярмарке продают ветер, хлопают по рукам, передают норд-ост из полы в полу. На мужиков наложили ветровые подати, выколачивают батогами ветровые недоимки... Ваше счастье, что вы родились в другое время — при попутном ветре!..
7
— Да будет свет! — сказал дядя Миша, и стал свет на озере Великом. Встретив на своем пути лопасти двигателя, ветер надул щеки, хотел снести эти стальные сучья. Не тут-то было. Скользкие лопасти закружились, увертываясь, замелькали, словно пропеллер. Загудел низким басом генератор, сидящий на одной оси с лопастями, и в новеньких электролампочках начали краснеть волоски. Сначала покраснели, потом засияли так, что глазам больно, и самые сумрачные углы в домах осветились. Каждая буква в книге проступила, поневоле захотелось читать. По всему острову засверкали россыпи огней, а ярче всего светились окна в клубе.
По случаю дня рождения света был устроен праздник. Пионеров угощали ухой. На огромных блюдах лежали куски вареной рыбы — костистые лещи, щуки, мелкие и крупные, остроносые стерлядки и усатые, необычайно жирные сомы. Рыбу ели с хлебом и запивали бульоном — юшкой. Юшка считалась деликатесом, ее пили на закуску из граненых стаканов.
К лодкам шли со знаменем, с горном и барабанами. Председатель колхоза и степенные рыбаки пожимали руки пионерам, рыбачки низко кланялись. А какая-то шустрая девушка в желтом цветастом платке подбежала к последней паре. и поцеловала Сергея.
— Спасибо за электричество! — оказала она.
Сергей густо покраснел, смешался, потерял
дар речи.
— Я что? Я только ямы копал... — пробормотал он.
— И у нас, в колхозе, не все невод ставят. Которые сено косят, а уха все равно общая, — рассудительно ответила девушка.
Всю дорогу к лагерю Сергей отмалчивался, не отвечая на язвительные насмешки ребят насчет скорой свадьбы. И только поздно вечером, ложась в постель, он сказал другу:
— Как ты думаешь, Валька, может, это и есть главное?
— Что — главное?
— Главное направление. Дяди-Мишина работа.
— Ветряки ставить, что ли?
— Не обязательно ветряки. Вообще — электрификация. Помнишь, товарищ Ленин говорил: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны». Всей страны! Соображаешь? Не только Москвы, но и таких вот деревень на лесных озерах. Конечно, электрификация — это и есть главное. Пожалуй, я буду электриком. А ты?
Валентин протянул руку товарищу.
Новиковы не отступили от решения, принятого в пионерском лагере. Вернее, не отступил Сергей. Валентин еще много раз колебался, увлекался другими делами, но Сергей был тверд, и друзья, сидевшие в школе за одной партой, оказались за одним столом в институте.
