«КРОЛИКИ» ИНФАНТА

Научное изложено, фантастическое изложено. Пора, давно пора уже переходить к литературному: к сюжету и героям.

События происходят в научном институте. Фантастику такого рода в свое время я окрестил лабораторной. Сюжеты у нее бывают двух сортов: с узнаванием и без оного.

Сюжет без узнавания взрослее. Это просто психологический роман об ученых. Дан институт, научная тематика сообщается сразу же, не засекречивается; читателя не интригуют. Например, дан институт, идущий на грозу. Среди научных работников есть смелые, честные, бескорыстные; есть и корыстные, бессовестные карьеристы. Идет борьба. Честные побеждают, конечно, и в результате побеждают грозу.

Бывает такое в подлинных институтах. Бывает, к сожалению, и другое: честные и бесчестные бьются-бьются, колеблющиеся колеблются, равнодушные стоят в сторонке, беспринципные переходят со стороны на сторону. Наконец добродетель торжествует, а гроза не поддается. Равнодушна к морали равнодушная природа.

Сюжет с узнаванием занимательнее. Читатель не сразу узнает, какие чудеса «варятся» в НИИ, в первых главах автор о грозе помалкивает. Не знает этого и герой. Он посторонний. Самое убогое — корреспондент, и прескверный, не ведающий, куда его послали. Или же заблудившийся турист, или пронырливый мальчишка, перемахнувший через забор, или родственник уборщицы, или же несчастная жертва злоумышленных ученых, или отважный разведчик. Герой ничего не знает, ловит намеки, складывает догадки, читатель гадает вместе с ним. Только в эпилоге узнает: «Ух ты, на грозу идут! Ну и ну!»

Инфант настойчиво толкает меня на сюжет с узнаванием. Институт должен узнать, как чувствуют себя люди в фантастических условиях. Условия эти условны, созданы ППП. Эффект присутствия мнимый, разыгран ПП. Предпочтительнее, чтобы испытуемые не ведали, что проводится испытание, воспринимали свое присутствие всерьез.

Значит, они не сотрудники института. Они посторонние. Они не специалисты, люди без квалификации. Специалисты не поедут в некий невнятный НИИ в качестве подопытных кроликов. Но малограмотные нежелательны. Малограмотные не сумеют рассказать о своих ощущениях.

Ну вот и сузился круг выбора. Максимальная грамотность без квалификации. Очевидно, окончили десятилетку, а в институт не поступили. Свободны, немного растерянны, молоды, склонны нырнуть в неведомое. Лет семнадцать-восемнадцать.

Я долго подбирал имя главному герою. Это не так просто. Употребительных имен у нас немного, примерно сотня мужских, полсотни женских. Притом в литературе они приобрели смысловую окраску. Ваня — это простота, чистосердечие или же маска опрощения. Вася — бойкий ушлый малый, проворный и не слишком честный от прыткости. Андрей и Сергей — символы твердой правильности. Эдики — отрицательные пошляки, любители заграничных дисков и соблазнители. Валентины — из старой потомственной интеллигенции. Валерки в большинстве названы в честь Чкалова, родились перед войной, для Инфанта они староваты. Митя? «Митькой звали» — комично. Витя? Или Виталий, может быть? Не очень затасканное городское имя. Ну пусть будет Виталий. Все равно, в книге он — Я.

Он — я, не потому что он — я. От его имени идет повествование. Я, автор, предпочитаю эту лирическую форму, потому что она позволяет отвлекаться в сторону, рассуждать о том о сем, что в голову взбредет. Конечно, Виталий не я. Как-никак, сорок лет разницы. Но все равно сходства не избежать. Как и я, Виталий с детства хотел стать писателем. Он склонен наблюдать жизнь, наблюдать, а не активно действовать. А главное, как и меня, его восхищает сложность этого мира (а иначе я не поручил бы ему вести рассказ), радует возможность найти трудно объяснимое и объяснить все-таки. Он не слишком самостоятелен в действиях, но мыслит самостоятельно, даже (в отличие от меня) — самонадеянно. Есть тут и мальчишеская бравада, стремление отстоять от взрослых независимость своего Я. Мальчишеская бравада, конечно, к автору не имеет отношения.

В школе независимость Виталия похваливали, в институте на приемном экзамене он получил тройку за сочинение. Рецензент написал на полях: «Не разобрался в теме, не раскрыл творческий облик писателя».

В полном тексте книги я приведу это сочинение. Виталий сравнивал Чехова с Достоевским. Известно, что Чехов Достоевского не любил. И Виталию, начинающему наблюдателю жизни, позиция великого диагноста была ближе, чем позиция великого страстотерпца.

Сейчас даже трудно припомнить, откуда пришли ко мне другие герои. Большинство встречал в жизни, некоторых продиктовал сюжет. Десяток набрался их постепенно: семь парней, три девушки, целая учебная группа «кроликов».

Илья — математик. Лохматый, неряшливо одетый, неумеренно талантливый абстрактный мыслитель, с корявыми неумелыми руками. Из сочетания таланта с неприспособленностью иногда рождаются заносчивые, иногда растерянные. Илья добродушен, и неспособность кажется ему важнее прирожденных способностей. Он старательно подражает умелым. В общем, «кролики» любят его.

Филипп — обязательный в каждой компании балагур. Именно балагур, а не злой насмешник. Он очень общителен, потому что в душе не уверен в себе. Смешит, чтобы быть в центре внимания, в этом его самоутверждение. Готов даже жертвовать собой, пусть над ним смеются, лишь бы не забывали. Наедине с собой теряется, впадает в уныние, не умеет работать в одиночестве, потому и провалился на экзамене. В компании же парень дельный и исполнительный.

Павел — душа группы, самый взрослый духовно. Старший брат в многодетной семье, смолоду работник и добытчик. Не слишком способен, возможно, не успел развить ум чтением, некогда было. Зато превосходный организатор. Привык командовать братишками и подавать им пример, прежде всего. И тут он берется за дело первый, делает лучше всех и самое нужное.

Роман — спортсмен, перворазрядник. Не дотянул до мастера. Любит природу, любит физический труд, не очень любит думать. Может, потому и не дотянул до мастера, не сумел перехитрить соперников. «Не сумел навязать свою волю» — называется это в спорте.

Иван — Ваня, но по характеру Эдик — маменькин сын, потомок влиятельных родителей. Разыгрывает бывалого, намекает на похождения, которых не было на самом деле. Намекает на высокие связи и грозит ими. Но при первом испытании впадает в панику, в истерику. Его отчисляют сразу же. И в книгу попал он, бедняга, только для того, чтобы быть отчисленным.

Седьмой — безымянный соня. Тоже попал, чтобы быть отчисленным. Полная противоположность Ване-Эдику. Всегда флегматично равнодушен. Где бы ни поспать, лишь бы поспать. Его отчисляют, потому что Инфанту не нужны бесчувственные, бесполезные «кролики», способные проспать землетрясение. Что они расскажут о катастрофических последствиях?

Теперь о девушках. Первая — Ольга, моя любимица. Очень хорошая девушка — прилежная, трудолюбивая, принципиальная и, кроме всего, красивая, с удивительно тонким лицом и небывало тонкой талией, этакая березка, прорисованная перышком. Почти не подкрашивается, даже губы не мажет никогда. И так хороша от природы. Сознает свои достоинства и не снисходит до кокетства. Терпеливо ждет своего суженого. Когда-нибудь появится этот принц, оценит ее, полюбит и пообещает всю жизнь носить на руках. Так понимает любовь: ее носят на руках. Сама холодновата: Ольга, не Олечка. И несколько пассивна в жизни. Ждет, чтобы ее оценили, ей помогли. Но терпеливо ждет, без хныканья, даже в опасных положениях. Никогда не теряет достоинства.

Провал на экзаменах был большим ударом для Ольги. У себя в районе она была гордостью школы и роно. Привыкла быть отличницей, добивалась успехов настойчиво и сосредоточенно, не тратила времени на лишнее чтение. Не слишком начитанна в результате. Боюсь, что я добавил каплю дегтя в характеристику образцовой героини. Но что поделаешь? Наши недостатки-продолжение наших достоинств. Несовершенство Ольги от безупречной исполнительности, от старательности.

Ташенька (не Татьяна и не Наташа — Таисия) — подруга Ольги, одноклассница и не отличница. Кургузая толстушка, добродушная и добросердечная. Нянчится с детишками, щенками, котятами, птенцами, выпавшими из гнезда. Восхищается своей подругой, всегда поддерживает, но не завидует и даже не пытается подражать. Скромна… как-то громогласно скромна. Все время подчеркивает свою слабость и неприспособленность. Может быть, это своеобразная форма кокетства: «Глядите, какая я слабая! Скорее все ко мне, все на помощь!»

Алла — антипод Ольги и антипод Ташеньки одновременно. Не очень хорошая девочка в куртке с хризантемами и алых штанах. Длинноносая, сутуловатая, не очень красивая, но способная, даже талантливая девушка. Однако училась посредственно, потому что всегда увлекалась чем-нибудь: коньками, Кафкой, мальчиками, иконами, битлами, йогами. С ребятами дружит, с девочками не ладит, и они ее недолюбливают. В трудных обстоятельствах бывает смела и полезна. Склонна азартно рисковать, в отличие от боязливой Ташеньки и рассудительно-осторожной Ольги.

Кроме «кроликов», в книге будут еще «кролиководы»- руководители испытаний, наши добрые знакомые из предыдущего рассказа: Гелий и Борис Борисович. Прошло несколько лет, но они не переменились. Неуемный Гелий, как и прежде, убежден, что все на свете можно сделать; Борис Борисович считает, что все стоит продумать. Гелий все еще обожает спорить, даже против самого себя. Борис Борисович предпочитает лежать и думать, желательно с закрытыми глазами. Может быть, он и спит, но идеи во сне рождает. Он добрый и совестливый. К нему идут за советом и как на исповедь. Но постоянно руководит Гелий, все умеющий и все успевающий. Гелий и подберет «кроликов», Гелий найдет их на скамейках и пригласит в таинственный Инфант.