Романтика Запада
Дневники, которые с 1857 по 1866 год вела Молли Дорси Сэнфорд из Небраски и Колорадо, пожалуй, в числе самых жизнеутверждающих документов, оставленных женщиной фронтира. В марте 1857 года, когда ей было восемнадцать лет, ее семья решила перебраться из Индианаполиса в Небраска-Сити. По ее записям видно, что Молли – высокодуховная, умная девушка, получившая достойное образование и христианское воспитание. Она прямо писала: «Мы счастливая семья», – и действительно, то, что она пишет о своей матери, отце и семерых братьях и сестрах, говорит в пользу того, что члены семьи были достаточно близки друг другу.
Семья Молли поездом добралась из Индианаполиса до Сент-Луиса, а потом на лодке – до Небраски. Путешествие заняло две недели, а Молли завела множество знакомств. Среди ее попутчиц были «очаровательная» молодая невеста, которая ехала в Калифорнию, и Либби, девушка, вызывавшая у Молли, как та сама писала, восхищение. Когда Либби сошла с лодки, Молли призналась дневнику: «Она знает, что я люблю ее. Она самая интересная девушка из всех, кого я встречала». У викторианских девушек было в порядке вещей горячо выражать чувства друг к другу, целоваться и обмениваться другими знаками внимания.
Летом семья добралась до Небраски и начала обустраиваться на своей новой ферме. В жизни Молли это был идиллический период. Не замечая ни ветров, ни пыльных бурь, ни бедности своей жизни, она писала в основном о восхитительных закатах, ветвистых вязах и «широкой душе прерий». Также ее дни скрашивали визиты будущего мужа.
Подруга посоветовала Молли хорошенько приглядеться к мистеру Би Сэнфорду, который только недавно приехал в Небраска-Сити из Индианы. 5 мая она написала в дневнике об их первой встрече: «Я увидела его, когда выходила из магазина. Довольно симпатичный». Затем она рассуждала: «Не знаю, смогу ли я когда-нибудь полюбить мужчину так сильно, чтобы выйти за него замуж. Если к тому времени, как мне исполнится двадцать один год, я найду понимающего мужчину, который не будет говорить всякие благоглупости, пожалуй, я смогу отдать ему свое сердце ‹…› Сентиментальные мужчины наскучивают мне очень быстро».
Период ухаживаний длился три года и прошел удивительно гладко, благодаря как сходству двух характеров, так и более свободной атмосфере фронтирного общества. 29 июня 1857 года Молли писала: «Поистине приятно встретить такого человека среди льстивых щеголей. Замечательно, насколько свободными и открытыми становятся люди в этом краю». 15 октября, когда Би стал героем в глазах ее вновь прибывших дедушки и бабушки, оказав им помощь после несчастного случая, Молли размышляла: «Бабушка уверилась в мысли, что я влюблена в него… я и сама в это верю. Сегодня, увидев его после долгой разлуки, я поняла, что много думала о нем. Он сидел со мной и с девушками в пустой повозке с навесом, мы разговаривали и пели песни до полуночи, вдруг он нашел мою руку и долго, нежно держал ее в своей руке. Никто об этом не догадался, если только мое лицо меня не выдало».
Спустя четыре месяца Би смог сорвать поцелуй с ее губ. Молли писала об этом так: «Би вновь меня навещал. Он выглядел великолепно, и я была неимоверно рада ему. Однажды вечером мы пошли навестить деда. Мы шли и любовались звездным небом. Он указал мне на одну звезду, а когда я повернулась, чтобы рассмотреть ее, он поцеловал меня в щеку! Невероятно дерзкий поступок! Я попыталась изобразить оскорбленные чувства. Он сказал, что понял свою ошибку и просит прощения, но почему-то я не могу выкинуть это из головы, и поцелуй все еще горит на моей щеке». Такое викторианское ухаживание было лишено внешних ограничений, но имело внутренние, которые не допускали большей телесной близости.
1 марта 1858 года Молли получила от Би первое письменное признание в чувствах, о чем сразу же поведала дневнику. «Больше никаких сомнений. Я получила письмо, письмо особого толка. ‹…› Би любит меня всем сердцем и душой и просит ответить тем же. Теперь я знаю, что могу вручить ему себя и что рука об руку мы сможем вместе идти по жизни в радости и печали. Я доверяю ему больше, чем кому-либо на свете. У меня нет ни тени сомнения, я так ему и сказала. Нас не захватила безумная страсть, как, мне всегда казалось, должно случиться, но мы постепенно погружались в это чувство. Надеюсь, что это будет залогом постоянства нашей любви».
В июне возлюбленные обручились, но «без четких планов на будущее». Похоже, что Би перепробовал множество способов заработка – он работал извозчиком, инвестировал в землю. Молли несколько месяцев проработала швеей под началом замужней дамы из Небраски. С присущей ей рассудительностью она писала 1 июня 1859 года: «Я не выйду замуж, пока мне не исполнится двадцать один год, а до тех пор мы подготовим все для того, чтобы завести собственное хозяйство. Мы оба работаем с этой целью».
Примечательна запись, которую она делает 15 февраля 1859 года: «Я получила валентинку от Би и еще две или три из других источников. Иногда мне хочется, чтобы Би более открыто проявлял свои чувства, был чуточку нежнее. Он очень деловой, и мне кажется, что если бы он был немного более сентиментальным, то вскоре надоел бы мне. Знаю, что он любит меня, и этого здравомыслящей девушке должно быть достаточно». Валентинки уже вошли в моду в Англии и Америке, их посылали не только возлюбленным, но и едва знакомым девушкам, чтобы продемонстрировать свою заинтересованность.
Весной того же года Молли открыла небольшую школу на двадцать учеников от шести до девяти лет от роду. Каждое воскресенье она встречалась с женихом, а 15 мая написала: «Он выглядит великолепно, и я люблю его все сильнее и сильнее». Несмотря на внимание со стороны еще нескольких мужчин, которые имели лучшие финансовые перспективы, Молли оставалась верна своему возлюбленному.
Наконец в 1860 году Молли и Би стали мужем и женой. 13 февраля Молли взволнованно записала, что Би с братом отправился «в Текумсе, окружной центр, за лицензией, которая необходима для заключения брака. ‹…› Я испекла свадебный пирог и подготовила все, чтобы сыграть свадьбу завтра в два часа дня». Однако рассказ о ее свадьбе, который она записала через несколько дней, очень хорошо показывает, как нестабильна была жизнь на границе:
Наша свадьба прошла не так тихо, как я ожидала. Во вторник утром я готовилась к ужину, встречала и развлекала гостей, а это непростая задачка, учитывая, какое скромное у нас жилище. Мы ждали Би с минуты на минуту, но после десяти часов я начала волноваться. ‹…› Двенадцать! Час! Два! Пробило три, но жених не появлялся. Я услышала много шуток в свой адрес. Меня одолевали то надежда, то страх, но я не сомневалась, что он просто задержался в дороге. ‹…› К трем часам гости проголодались, и мы решили пить, есть и веселиться. ‹…› Мы поужинали, наступил вечер, а я с трудом могла сдерживать чувства. Уединившись, я рыдала и молилась, но потом выходила к гостям с улыбкой.
Лишь в ночи Молли услышала, как подъезжает ее запоздавший жених, и поторопилась проводить своего «промерзшего до костей» возлюбленного в дом. Катастрофу удалось обратить в шутку: молодые тайно надели свои свадебные наряды и внезапно появились перед притомившимися гостями. О завершении этого дня Молли вспоминает с радостью:
Мы встали под дверью, ожидая сигнала от дяди Мильтона. Тетя вышла к гостям и сказала: «Довольно ждать мистера Сэнфорда. Выходите к молитве». Все чинно проследовали в кухню. По сигналу двери распахнулись, мы предстали перед гостями, и церемония немедленно началась, а Байрон Н. Сэнфорд и Мэри Э. Дарси стали мужем и женой. Все кинулись к нам с объятиями, поздравлениями и возгласами удивления. Самые лакомые части ужина мы сохранили, и вскоре самые стойкие гости смогли насладиться свадебным ужином в компании законных супругов.
Нас поженили на кухне! Ну и что, отвечу я всякой, кто вздумает что-то сказать на этот счет. Вуаль и флердоранж, богатый и обставленный по последней моде дом не сделают ваши клятвы крепче, а ваше сердце не может ликовать сильнее, чем у меня, в скромной кухне деревянного сруба, затерянного где-то посреди Небраски. Со временем, возможно, у меня будет более привлекательное жилище, и я буду вспоминать о своей свадьбе с улыбкой. Я лишь надеюсь, что мой любимый останется таким же отважным и верным и таким же счастливым, как теперь.
Но на ее долю выпадет еще множество испытаний.
Не прошло и двух месяцев со свадьбы, как Молли и Би переехали из Небраски, где жили их любимые семьи, в Колорадо, где, как говорили, предприимчивая молодежь могла рассчитывать на лучшую жизнь. Это была изнурительная поездка, путешественники преодолевали по двадцать миль в день, будь то зной, дождь, ветер. Они переносили болезнь и горечь потерь на ногах. 14 июня Молли писала: «Четыре месяца с нашей свадьбы, но я слишком устала, чтобы думать об этом. Стоит ужасный зной, мы все в пыли и грязи. Все мы скоро сляжем с болезнью. Даже скот и пони осоловели. Мы решили взять день отдыха. Отдых? Когда же мы найдем покой».
Путешествие Молли и Би длилось десять недель, и, конечно, это не могло сравниться с пяти- и шестимесячными переходами от Миссури к берегу Тихого океана, однако и оно было изматывающим. Прибыв в Денвер, чье население в тот момент насчитывало 5000 человек, Молли и Би поселились с другими переселенцами из США. Би вновь начал работать извозчиком, а также разрабатывал «какую-то штуковину, которая работала на гидравлической тяге и перемывала каменную породу, чтобы добыть золото». Молли принимала заказы на шитье и брала за свои услуги «очень выгодную цену». Она держала кур и обменивала яйца на мясо, овощи и молоко. Молодые во всем могли полагаться лишь на себя, им нужно было проявлять всю свою изобретательность и крепость духа.
Вскоре пара переехала в одну из горных хижин в Голд-Хилл, небольшом шахтерском поселке к северо-западу от Боулдера. Какое-то время Молли готовила еду шахтерам, но считала, что это был большой шаг назад, ей было «стыдно за то, как она тосковала по дому». 17 декабря ей исполнилось двадцать два года, и главное, за что она благодарила судьбу, – за то, что осталась в живых. 14 февраля была годовщина их свадьбы, а она сидела одна в хижине и «грустила о том, что Би далеко». Наконец, как и в день свадьбы, Би явился поздно вечером. «Он в одиночку прошел десять миль, только чтобы отпраздновать со мной годовщину свадьбы, и если кто-то мог считать его черствым прежде, то этот поступок говорил сам за себя. Теперь он отдыхает, а я так счастлива, что не могу не поделиться с дневником».
Злоключения Молли и Би продолжались несколько лет. Главной трагедией стала смерть их первенца, «прекрасного мальчика», которого Господь быстро «принял в свое стадо». Вновь Молли чувствовала, что ей повезло избежать смерти. С началом Гражданской войны Би записался в добровольцы и пара переселилась в армейские бараки. Во вторую годовщину свадьбы Молли писала:
Два года в браке! Весь вечер мы говорили о прошлом, делились воспоминаниями о совместных моментах жизни с тех пор, как мы познакомились. За короткие два года замужней жизни мы вместе пережили множество горестей, напастей и неурядиц, но они лишь заставили нас стать ближе друг другу. Мы любим друг друга всем сердцем.
Это была история настоящей любви, воплотившая идеалы своего времени и к тому же имевшая счастливый конец. В сентябре 1862 года Молли родила еще одного мальчика, «диво что за красавчика», а затем девочку. Би устроился в Монетный двор США в Денвере и проработал там следующие сорок лет. Оба супруга дожили до XX века, Би умер в восемьдесят восемь, а Молли – в семьдесят шесть лет. Семья называла ее «своей опорой».
