Большинство женщин в Средние века в конце концов становились матерями, многие – уже на первом году брака. Для большинства это согласовалось с их желаниями: считалось, что материнство – это божественное предназначение женщины. Те жены, которым было трудно зачать, становились повитухами или целительницами, уходили в паломничество, покупали зелья и амулеты и молились Деве Марии и святым. Они желали родить мальчиков – будущих хозяев семейных богатств или, в случае бедных классов, дополнительных работников на ферме. Дочери были нужны, чтобы заключать выгодные союзы с соседями или помогать в повседневных делах. Дети были благословением и помогали улучшить экономическое, социальное, религиозное и эмоциональное положение.

Церковь, как и сегодня, осуждала любые способы предохранения от беременности. Такой распространенный метод контрацепции, как прерванный половой акт, считался в первую очередь мужским грехом, а аборт – женским. Убийство новорожденного также расценивалось как женский грех, будь оно обусловлено экономическими причинами или желанием скрыть следы порочной связи. Но в церковных и мирских судах разбиралось очень мало дел о детоубийстве; лишь позднее, в XVI столетии, когда детоубийство было по закону уравнено с убийством и стало караться смертной казнью, число судебных разбирательств значительно возросло.

Не располагая другими средствами контрацепции, кроме прерванного полового акта и естественной контрацепции в период кормления грудью, женщины, как правило, имели большое потомство. Семьи с семью или восемью детьми были в порядке вещей, а некоторые женщины, как, например, Марджери Кемп (1373–1431), рожали четырнадцать детей и даже больше. Усталость от родовых мук и чувство ответственности за тех, кого она уже принесла в этот мир, заставили Кемп при живом муже отказаться от секса – об этом мы еще скажем в свое время.

В Средние века роды были опасны для здоровья матери. Состоятельным женщинам помогали повитухи, а бедняки полагались на помощь родственниц и соседок. Мужья не допускались до родов – считалось, что их присутствие приносит несчастье, – а к хирургам обращались в исключительных случаях, в основном тогда, когда извлечь плод другими способами не удавалось. Поскольку вероятность смерти была очень высокой, приходской священник должен был исповедать и причастить женщину до того, как начинались роды.

В литургию была включена молитва о беременных и тех, кто находился в схватках. К Деве Марии обращались как к «милостивой помощнице в женской доле», обладающей силой облегчить страдания «бедняжки, испытывающей родовые потуги» и «отвести от нее все беды». Бог-Отец тоже отвечал за то, чтобы «дело разрешилось самым скорым и успешным образом».

Послеродовой период был особым временем в жизни молодой матери. В обеспеченных семьях женщина лежала в постели, принимала гостей и пользовалась повышенной заботой и вниманием. В богатых итальянских семьях матерям выдавали игровые доски, чтобы они развлекались в своем вынужденном заточении. Муж мог дарить жене подарки, особенно богатые, если рождался мальчик, – например, заказать мастеру поднос для роженицы или панель с игральной доской на одной стороне и живописью на другой. В музее Фогга в Гарвардском университете хранится такой поднос, созданный в первом десятилетии XV века; с одной стороны на нем шахматная доска, с другой – сцена с родами. Молодая мать сидит на высокой кровати, ей приносят обед. В нижней части изображения ее ребенка пеленают после купания. Как правило, на таких сценах также изображают приходящих и уходящих гостей. Но женщинам с более низким достатком, конечно, приходилось возвращаться к работе, как только они чувствовали в себе силы снова встать на ноги.

На протяжении шести недель после родов матери запрещалось посещать церковь, поскольку Ветхий Завет гласил, что в течение этого времени женщина является нечистой. Существовала специальная очистительная молитва, которая возвращала женщину в общество. Служба начиналась снаружи церкви, женщина, которая недавно родила, получала благословение. Священник окроплял ее святой водой и, взяв за правую руку, вводил в церковь.

Как правило, и богатые, и бедные матери кормили детей грудью, иногда используя в качестве докорма коровье молоко, особенно если жили в сельской местности. Но некоторые дворянки уже пользовались услугами кормилиц, которые тщательно подбирались из хороших семей и селились вместе с ребенком (позднее, наоборот, ребенка будут отправлять жить у кормилицы).

Мы можем узнать о том, как женщины смотрели на женские проблемы, из трудов Тротулы, выдающейся женщины-врача, работавшей в Салерно в конце XI – начале XII века. С ее именем связывают несколько трактатов, распространявшихся на латыни и в переводе. Тротула писала о менструации и деторождении, бесплодии и аборте (который она осуждала) и о том, как создать видимость непорочности. Она также давала женщинам множество советов по гигиене и красоте, включая совет, как уменьшить ширину влагалища, предположительно, чтобы и после деторождения ублажать мужа. В переводе со среднеанглийского это место звучит так: «К сведению тех женщин, чьи срамные части широки и преужасно смердят, почему их господин и чурается их, не имея желания вследствие запаха их и размера». Как и теперь, тогда ответственность как за сексуальную удовлетворенность мужей, так и за продление рода ложилась на женщин.

Женщины также были обязаны растить своих детей и воспитывать их в первые годы их жизни. Когда мальчику исполнялось семь лет, отец должен был взять на себя ответственность за его образование (конечно, если семья была достаточно богата, чтобы вообще заниматься образованием детей), а за воспитание девочек продолжала отвечать мать.

Публичное образование с акцентом на чтении, письме и счете к концу XIII века стало доступно девочкам из высшего класса во Фландрии и в Париже, а несколькими десятилетиями спустя – и в Италии. К началу XV века школы для девочек открылись в Германии и Швейцарии. В Великобритании частные школы посещали только мальчики. Как правило, девочки из богатых семей и дворянства обучались на дому. Большая часть крестьянства была необразованной.

Как проводили свой досуг городские девушки, выйдя замуж? Немецкая медиевистка Эрика Уитц показывает, что многие жены работали как по дому, так и вне дома. Они могли подменять мужей в случае их болезни или пока те были в отъезде, а кроме того, они иногда были партнерами супруга в таких делах, как торговля, финансы, текстильное производство, держание постоялого двора или таверны, пекарни, пивоварни, бани и многих ремесленных производств.

Во многих немецких городах и центрах, чтобы стать полноправным членом гильдии, необходимо было иметь жену: подразумевалось, что мастерскую нельзя содержать без ее помощи. В некоторых городах сами женщины могли вступать в гильдии как партнеры своих мужей. Так, в швейцарском Базеле в 1271 году женщинам было позволено вступать в гильдию строителей, если их мужья были живы. В Лондоне женщины с небольшим делом могли становиться членами гильдий, а в некоторые парижские ремесленные гильдии женщин принимали наравне с мужчинами. Как правило, вдовы могли продолжать дело мужей, но если они вновь выходили замуж за того, кто не был членом той же гильдии, им приходилось оставить дело.

Некоторые женщины работали независимо от своих мужей – больше всего таких примеров в текстильной промышленности и в пивоварении. Из немецкого делового документа, относящегося к 1420 году, мы знаем, что одна женщина-пивовар заключила контракт с двумя мужчинами, чтобы обучить их своему мастерству. Этот любопытный документ гласил:

Вероятно, муж Фюгин считал, что это будет приятной прибавкой к семейному бюджету, и позволил жене отлучиться на несколько дней.

Замужние женщины часто становились повитухами, некоторые вели собственную врачебную практику; так было до XIV и XV столетий, а затем профессора, облеченные властью и авторитетом крупных научных центров, таких как Парижский университет, запретили называться «докторами» всем, кто не отучился в университете (это было позволено только мужчинам), что привело к исходу женщин из медицинской профессии. Документы, найденные в архиве Парижского университета, рассказывают о леди Жакоба Фелисье – женщине, работавшей доктором в Париже и предместьях, которую принудили отказаться от своей работы. Избежать этого можно было, например, если доктор и повитуха были мужем и женой – такие пары нередко встречались в некоторых городах Фландрии.

Жены, живущие в деревнях, проводили дни за готовкой, уборкой (самой простой, поскольку дома были невелики и в них было мало мебели), дойкой коров, кормлением домашней птицы и свиней, огородничаньем, набором воды из колодца или ручья (если у женщины не было детей, которым можно было поручить эту времязатратную обязанность), стиркой белья в ближайшем пруду или источнике, прядением и шитьем. Вдобавок к этому они кормили и пеленали младенцев, следили за детьми постарше и заботились о больных и стариках. Они также помогали в поле, с копкой, прополкой, сбором урожая и колосьев уже после жатвы. И во всех этих задачах жены крестьян не могли ждать помощи ни от кого, кроме детей.

«Подмога» – это понятие из лексикона семей, которые были благополучнее большинства крестьян и городских бедняков. Жены торговцев и мастеров обычно имели по крайней мере одного слугу, а держатели крупных хозяйств – еще больше помощников. Как следует из писем семьи Пастон, проживавшей в Англии XV века, богатое семейство могло позволить себе иметь по меньшей мере 12 или 15 слуг, и все они находились под надзором жены. Руководство слугами, включая заботу об их еде и одежде, значительно усложняло ведение хозяйства для женщин вроде миссис Пастон. Все жены, независимо от положения, обязаны были следить за домом в соответствии с гендерным разделением труда, которое существует у нас с незапамятных времен.