Однако некоторые указы Павла казались вполне разумными даже его современникам. Так, уже 5 апреля 1797 г., в день своего коронования, Павел I обнародовал «Акт о престолонаследии», который с небольшими изменениями просуществовал до февраля 1917 г.

Дело в том, что до этого времени в России все еще действовал петровский указ о престолонаследии 1722 г., по которому император мог сам назначить своего преемника, будь он даже не царского рода, а просто, как писал Петр, «любой честный юноша». В последние годы своего царствования Екатерина не раз грозилась передать престол «через голову» Павла любимому внуку Александру. И, взойдя на трон, Павел решил лишить будущих правителей возможности подобного шантажа и избежать опасностей повторения «междуцарствия».

Акт определял строгую очередность в порядке наследования престола, чтобы в будущем было невозможно отстранить от власти законных наследников. Звучал он так:

«Акт, Высочайше утвержденный в день священной коронации Его Императорского Величества и положенный для хранения на престол Успенского собора.

МЫ ПАВЕЛ, Наследник, Цесаревич и

Великий Князь, и МЫ, Супруга Его МАРИЯ

Великая Княгиня.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Общим НАШИМ добровольным и взаимным согласием, по зрелом рассуждении и со спокойным духом постановили сей акт НАШ общий, которым по любви к Отечеству избираем наследником, по праву естественному, после смерти Моей, ПАВЛА, сына НАШЕГО большого, АЛЕКСАНДРА, а по нем все его мужеское поколение. По пресечении сего мужеского поколения наследство переходит в род второго МОЕГО сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего МОЕГО сына, и так далее, если бы более у меня сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей МОИХ наследство остается в сем роде; но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому, однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего МОЕГО Сына в женское поколение, в котором наследует ближняя Родственница последне-царствовавшего рода вышеупомянутого Сына МОЕГО, а в недостатке оной то лицо мужеское или женское, которое заступает ее место, наблюдая что мужеское лицо предпочитается женскому, как уже выше сказано; что и есть заступление: по пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих МОИХ Сыновей, следуя тому же порядку; а потом в род старшей Дочери МОЕЙ в мужеское Ее поколение, а по пресечении оного в женское Ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях Сыновей МОИХ. По пресечении поколения мужеского и женского старшей Дочери МОЕЙ наследство переходит к поколению мужеского, а потом к женскому второй Дочери МОЕЙ и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра, хотя бы и Сыновей имела, не отъемлет права у старшей хотя бы не замужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей. Брат же меньший наследует прежде старших своих сестер. Положив правила наследства, должен объяснить причины оных, они суть следующая: дабы Государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследстве, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род. Учредив таким образом наследство, должно дополнить сей закон нижеследующим: когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом каком Престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и Престол, и отрещись вместе с наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом, для того, что Государи Российские суть главою церкви, а если отрицание от веры не будет, то наследовать тому лицу, которое ближе по порядку. За сим должны обязаться свято наблюдать сей закон о наследстве при вступлении и помазании, если наследовать будет женское лицо, и таковая Особа будет замужем или выйдет, тогда мужа не почитать Государем, отдавать однако ж почести наравне с Супругами Государей и пользоваться прочими преимуществами таковых, кроме Титула. Женитьбы не почитать законными без дозволения Государя на оные. В случае малолетства наследующей Особы порядок и безопасность Государства и Государя требуют учреждения Правительства и опеки до совершеннолетия. Совершеннолетие полагается Государям обоего пола и наследникам шестнадцать лет, дабы сохранить время правительства. Если последне-царствовавший не назначил Правителя и Опекуна, ибо ему следует учинить сей выбор для лучшей безопасности, правительство Государства и опека персоны Государя следуют Отцу или Матери, Отчим же и Мачеха исключаются, а за недостатком сих ближнему к наследству из родственников совершеннолетних, обоего пола, малолетнего, совершеннолетие прочих обоего пола особ Государских фамилий полагается двадцать лет, не способность законная препятствует быть Правителем и Опекуном, а именно безумие, хотя бы временное, и вступление вдовых во второй брак во время правительства и опеки. Правителю полагается совет правительства и как Правитель без совета, так и совет без Правителя существовать не могут: совету же нет дела до опеки. Совету же сему состоять из шести особ первых двух классов по выбору Правителя, которому и назначать других при случающихся переменах; в сей совет правительства входят все дела без изъятия, которые подлежат решению самого Государя, и все те, которые как к нему, так и в совет Его вступают; Правитель же имеет голос решительный, мужеские особы Государской Фамилии могут заседать в сем совете по выбору Правителя, но не прежде своего совершеннолетия и не в число шести особ, составляющих совет. Назначение сего совета и выбор членов оного полагаются в недостатке другого распоряжения скончавшегося Государя, ибо оному должны быть известны обстоятельства и люди. Сим МЫ должны были спокойствию Государства, которое на твердом законе о наследстве основано, о чем каждый добромыслящий уверен. МЫ желаем, чтоб сей акт послужил доказательством самым сильнейшим, пред всем светом НАШЕЙ любви к Отечеству, любви и согласия НАШЕГО брака и любви к детям, и потомкам НАШИМ. В знак и свидетельства чего подписали НАШИ ИМЕНА и приложили печати Гербов НАШИХ. Апреля 7 дня 1797 года».

Павел собственноручно поместил этот Акт в серебряный ларец, который хранился на престоле Успенского собора. В 1820 г. император Александр I дополнил нормы Акта о престолонаследии требованием равнородности браков как необходимого условия наследования престола. Также в ларец поместили документы о передаче прав на наследование престола Николаю Павловичу (будущему императору Николаю I). В 1880 г. все они по распоряжению императора Александра III вместе с ларцом переданы в Государственный архив.

Павел также упорядочил финансовую сторону жизни императорской семьи.

Уже 8 ноября, на второй день после коронации, он распорядился выдать жене и детям из Кабинета по 20 000 руб., видимо, «на текущие расходы».

Жизнь Марии Федоровны в предыдущие годы не была легкой. По мере того как портились отношения великокняжеской четы с Екатериной, портился и характер Павла. Шарль Массон, учивший математике великих князей Александра и Константина, рассказывал в своих мемуарах: «Она, быть может, самая трудолюбивая и занятая дама России. Музыка, живопись, гравирование, вышивание – вот искусства, в которых она блистает талантами; они скрашивают печальное одиночество, в коем она живет. Науки и чтение – для нее не столько дело, сколько отдохновение, и домашние мелочи, равно как и заботы о благотворительности, довершают удачное наполнение ее дней…

Красота души есть главная ее черта… Воспитание детей (будучи удалена от них, она долго вздыхала) есть сейчас ее счастье. Снисходительность, с которой она относится к мужу, заставляет ее мириться с занятиями, всего менее приличными ее полу и вкусам. Разве не видели неоднократно, как она сопровождала его верхом в печальных полях Гатчины и Павловского? Измученная усталостью и жарой, порой промокшая под дождем или засыпанная снегом, она еще улыбалась ему…

Нередко он ставил великую княгиню на каком-нибудь возвышении, чтобы она служила указателем пути или пунктом, который он предписывал своим войскам атаковать; сам же он защищал к ней подступы…»

Почти за 20 лет «ожидания» и жизни в Гатчине в весьма стесненных финансовых условиях Мария Федоровна превратилась из восторженной немецкой принцессы в рачительную хозяйку, великолепно умевшую организовывать людей.

Став императрицей, она старалась поддержать то, что называла «духом двора», – внешний лоск, блеск и внутреннюю строгую дисциплину, которая так импонировала Павлу. Даже кроткая Елизавета Алексеевна, жена великого князя Александра, жалуется матери: «Увы, Матушка, все, что я писала вам вчера о свободе, на которую я надеялась в отсутствие Их Величеств, распалось в прах; нужно всегда склонять голову под ярмом; было бы преступлением дать вздохнуть один раз полной грудью. На этот раз все исходит от Императрицы, именно она хочет, чтобы мы жили во Дворце во время их отсутствия, чтобы все вечера мы бы проводили с детьми и их Двором, наконец, чтобы и днем мы носили туалеты и драгоценности, как если бы мы были в присутствии Императора и придворного общества, чтобы был „Дух Двора“ – это ее собственное выражение».

Но вернемся к финансовым распоряжениям Павла, 17 ноября 1796 г., через 11 дней после коронации, выходит новый указ «Об ежегодном отпуске денег Императорской фамилии», определяющий суммы, которые должны получать ежегодно все члены императорской семьи из Государственного казначейства: «Ея Императорскому Величеству Нашей Любезной Супруге по 500 000 рублей, Нашим Любезным детям: Наследнику Цесаревичу и Великому Князю Александру Павловичу по 200 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Елисавете Алексеевне по 100 000 рублей, Великому Князю Константину Павловичу по 100 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Анне Федоровне по 70 000 рублей, Великому Князю Николаю Павловичу по 100 000 рублей, Великим Княжнам: Александре Павловне, Елене Павловне, Марии Павловне, Екатерине Павловне и Анне Павловне, каждой по 60 000 рублей, включая тут и назначенные по указу Нашему от 8 ноября из Кабинета каждому из Их Высочеств по 20 000 рублей, кои оттуда и выдаваемы быть должны».

В 1797 г. у Павла уже три сына (маленький Николай родился годом раньше). Еще через год на свет появится самый младший сын Павла и Марии Федоровны – Михаил. Император планировал свадьбы двух старших дочерей, а в семье подрастали еще три невесты. Император надеялся, что его семья с годами будет только расти, но в то же время он предвидел, что «содержание Ея в продолжении времени могло бы быть Государству отяготительно», и не хотел излишне обременять казну. И вот 5 апреля 1797 г. он принимает «Учреждение об Императорской фамилии», в котором изменяет принцип финансирования царской семьи. Он приказал «отделить из Государственных владений, определенную один раз часть деревень и из Государственных доходов ежегодно по миллиону рублей». Теперь семье императора выделялись деньги от доходов с этих имений, называемых удельными. Павел рассчитывал, что постепенно за счет рачительного ведения хозяйства доход от удельных земель будет расти и государственное финансирование семьи постепенно сойдет на нет, императорская фамилия перейдет на «самоокупаемость». Предусматривался и третий источник финансирования: проценты с капиталов, хранившихся как в России, так и за границей, в английских, французских и германских банках.

Как же должны были распределяться эти доходы между членами семьи? По мысли Павла, размеры их «содержания» прежде всего зависели от того, имеют ли они «первородство и право к заступлению на место наследника престола».

Мария Федоровна, как и все последующие императрицы, находилась на особом положении: ей должны были выделяться 600 000 руб. в год и еще суммы на содержание ее Двора. Овдовев, императрица сохраняла все свое содержание, пока оставалась в России.

Сыновья и будущие внуки императора (речь шла только о законнорожденных детях) должны были снабжаться из Государственного казначейства.

На содержание каждого из детей царя до совершеннолетия выделялось по 100 000 руб. в год. Великий князья могли частично распоряжаться своими средствами после наступления совершеннолетия (наследник – с 16 лет, прочие – с 20). Полный контроль над финансами они получали только в 25 лет.

После совершеннолетия наследнику-цесаревичу выделялось 300 000 руб. в год, его жене – по 150 000 руб… При возможном вдовстве следовала пенсия в 300 000 руб. в год и содержание ее двора. В случае выезда на жительство за границу вдовствующей цесаревне выплачивался «пенсион» в 15 000 руб. в год. Каждому из детей наследника до совершеннолетия выплачивалось по 50 000 руб. в год.

Остальные великие князья после совершеннолетия должны были получать 50 000 руб. в год, а их жены – по 60 000 руб.

На ком могут жениться великие князья, закон пока не оговаривал, но подразумевалось, что браки будут заключаться с иностранными, по преимуществу немецкими, принцессами. В этом смысле правила оставались теми же, что и в XVIII в.

А как будут обеспечены овдовевшие великие княгини? Если после смерти мужа они оставались в России, то за ними оставался и «денежный пенсион… полным назначением». Если бы они пожелали вернуться на родину, то им назначалась только третья часть от их содержания в России. Кроме того, они должны были продать «всю недвижимость и уплатить с полученных сумм 10 %, включая суммы в векселях и других ценных бумагах».

Далее Павел подробно расписывал, какие денежные средства должны будут получать его потомки в следующих поколениях, вплоть до праправнуков. Он также определил содержание их будущих жен.

Дочери императора теоретически могли стать наследницами престола, и поэтому: «Женский пол, от мужского поколения произошедший, в родстве, в титулах, в получение пенсиев и приданства почитать себя должен, как о мужском поле предписано». Но финансирование дочерей прекращалось после их замужества, а их потомство права на престол не имело и содержалось отцами. При этом в законе подчеркивалось, что они «ничего от Государства и от Департамента Уделов требовать не имеют». Великие княжны не могли получить в качестве приданого «ничего недвижимого от Государства», в том числе и земли и постройки, которые являлись собственностью их родителей. Делалось это, разумеется, для того, чтобы иностранные принцы, мужья великих княжон, не могли приобрести «недвижимость» в России.

Дочери и внуки императора по прямой нисходящей линии получали от Государственного казначейства в качестве приданого 1 000 000 руб., правнуки и праправнуки – по 300 000 руб. Происходящим от праправнуков императора назначалось каждому по 100 000 руб., «распространяя сие на все последующие роды мужских поколений крови императорской».

Вероятно, подписывая этот указ, Павел думал, что предусмотрел все возможные неожиданности. Он, разумеется, не мог и предположить, что уже его сын займет трон в результате дворцового переворота, в ходе которого самого Павла убьют. А еще через двадцать с лишним лет действия троих его сыновей приведут к полномасштабному политическому кризису, связанному именно с наследованием императорской власти.