Витамины

– Опять ты! – Завидев меня, медсестра улыбается всеми своими блескучими золотыми зубами.

Мы вернулись к ней, вернулись в ее кабинет. Обклеенный плакатами о вреде курения и о необходимости по пять раз на дню проверяться на рак груди. Наверное, скоро мне придется заняться и этим.

И еще повсюду реклама витаминов. Вы уж извините. Вы ведь, наверное, считаете их полезными. Но я не понимаю, чем сухая таблетка из какого-то якобы полезного порошка лучше настоящей еды. В старину не было никаких витаминов, а моя бабушка до сих пор жива, ей, наверное, лет сто, и сомневаюсь, что она хоть раз в жизни принимала витамины в таблетках.

По-любому я их ненавижу. Ну станет ли человек в здравом уме держать под языком пилюлю из рыбьих внутренностей и ждать, пока она растворится? Лично я не стану. И вообще, я слышала, что к моменту, когда вы приносите витамины домой, они ни на что не годны, потому что вся польза из них улетучивается на магазинной полке. Это похоже на правду… ведь почти всю здоровую, полезную пищу нужно есть свежей. Если у вас на ногтях появляются белые пятнышки, значит ли это, что вам не хватает кальция? Да кто его знает. И почему именно кальций дает предупредительный знак? Почему, например, кожа не покрывается оранжевыми точками, если вам не хватает, допустим, витамина С? Может быть, вы, медики, умеете находить эти знаки и распознавать по ним, чего мне не хватает? С ума сойти, как мало мы знаем о человеческом теле.

– Ну? – медсестра усаживается, вытянув ноги, комнатные туфли сползают с ее пяток, кожа на которых потрескалась и высохла, как слоновья шкура. – Как у нас дела?

– Здесь все написано, – говорю я, протягивая ей потрепанную тетрадь. Она опускает на нос очки и смотрит на меня поверх дужек.

– Это все ты написала? – Она качает головой.

– А вы думали, не напишу?

– Не буду лгать. Думала, что не напишешь. – Она кладет руку на тетрадь, тетрадь, в которой я писала, мою подругу. – Честно говоря, Блюбель Грин… – Она поднимает бровь, обернувшись к маме. – Ты меня удивила. – Она улыбается мне. – И как тебе это?

– Понравилось.

Медсестра берет дневник и начинает перелистывать.

– О господи.

– Что такое?

– Я думала, ты будешь записывать, что ты ела, а ты накатала… – она поднимает голову и округляет глаза, – целый роман!

– Мне было что сказать.

– И что, я должна прочитать это прямо сейчас? – Она хлопает себя по ляжке.

– Я сама подставилась, разве нет?

Не станет она этого читать. Кто бы сомневался.

– Ладно, становись на весы.

– По дороге она съела мороженое, так что ни на что не надейтесь, – встревает мама. Замолчала бы ты, мамуля. Что за предательство.

– А еще у нее есть парень! – Двойное предательство. Что вообще здесь происходит?

– МАМА! – весы прогибаются подо мной.

– О-о-о! Так ты счастливая девочка. Говорила же я, что у тебя хорошенькая мордашка.

– Вы случайно эсэмэсками не обменивались? Как две подружки.

Она подмигивает мне.

– Ты похудела.

– Я не старалась.

– Молодец. – она хлопает меня по спине.

– Никакой не молодец. Это вышло само собой.

– Она занималась спортом. – мама гладит меня по плечу. – Плюс к тому она просто растет.

Мама оглядывает меня с головы до ног. В ней я вижу себя: в первый раз в жизни она похожа на меня, а я на нее. Я сглатываю слюну. Мне нужно ей кое-что рассказать…

– Мама, мне не разрешили стажироваться в «Планете Кофе», – говорю я.

– Ох, только не начинайте все снова. – медсестра отходит в сторону. – Избавьте меня от этого.

– Что ты сказала? – Мамино лицо вытягивается.

– Не вышло. – Я качаю головой. – Алисия ничем мне не помогла.

– Но ты же вроде говорила, что все получается? На год? Что тебе будут платить, что Джулиан из службы занятости в курсе дела.

– Нет, они наврали. Сначала все шло хорошо, а потом застопорилось. Они сказали, что это для них слишком большая ответственность и что я пропустила слишком много смен, но это из-за Дав и всего, что происходило дома. – Мама, похоже, в ужасе. – А эта дура Алисия хотела, чтобы я буквально умоляла ее отдать мне письмо, которое она написала в школу, чтобы объяснить, что это их вина, а не моя – она вела себя просто отвратительно. К тому же она беременна и в ужасном настроении, потому что ее все время тошнит и она не может пить белое вино, которое все равно уже выходит из моды. А я оказалась козлом отпущения. И я… уволилась. Я ушла от них и велела им обзавестись пандусом для инвалидных колясок. – Медсестра смеется, но маме не смешно. – И еще я, кажется, стырила у них банку пастилы.

– Что-что ты стырила? – неодобрительно переспрашивает медсестра, но мама молчит.

А меня несет дальше…

– Послушай, я понимаю, что ты злишься, мы не об этом договаривались, а я немного забежала вперед и сказала, что со стажировкой все решено, когда еще не было решено, но я правда была в этом уверена, мам, и еще я хотела, чтобы ты мною гордилась и знала, что я могу жить своим умом, хотя это не совсем то, о чем мы говорили, когда заключали договор, а ты так все понимала и меня поддерживала, и еще натерпелась с Дав, и я теперь решила, если мне разрешат, вернуться в школу и окончить выпускной класс. И у меня «отлично с плюсом» по рисованию, так что, думаю, если я просто приду и поговорю с Джулианом из службы занятости, то…

– Нет. Нет. Нет. Помолчи. – Мама машет руками и закрывает глаза, чтобы все это переварить. – Просто остановись на минуту…

– Извини, – говорю я. Медсестра усаживается, чтобы насладиться очередным эпизодом нашего семейного шоу, и даже успевает засунуть в рот мятный леденец.

– И речи быть не может о том, чтобы ты, пройдя весь этот путь, стала делать то, чего не хочешь, из-за этой идиотки. – Я чувствую, что она говорит со мной как со взрослой – не как со своей дочерью, не как с ребенком. А она продолжает:

– Мне пришлось очень быстро повзрослеть, когда я родила тебя, Блюбель, поэтому у меня не было времени подумать, что я захочу делать, когда вырасту. Иногда мне кажется, что вообще никогда не повзрослею, что слишком поздно и я упустила все возможности. Но если мне все же представится шанс повзрослеть еще раз и сделать все правильно… то, надеюсь, я буду такой, как ты. Ничего лучшего я не желаю.

Мои глаза увлажняются.

– Если Дав чему-то и научила нас, то это понимание, что жизнь коротка. Если ты действительно хочешь вернуться в школу, пожалуйста, возвращайся. Но мне не верится, что ты хочешь именно этого. А я хочу, чтобы ты делала то, что считаешь нужным. Может быть, ты еще сама не знаешь, что именно, но это мы выясним вместе. – Она тянется ко мне и обнимает. – Тебе не придется решать все проблемы в одиночку.

Я бросаюсь в ее объятия.

– О боже! – Медсестра достает из сумки пакетик бумажных салфеток и вытирает слезу в уголке глаза. Мы все смеемся и плачем одновременно. Полная неразбериха.

– Что же мне делать?

– Не знаю, но мы ведь никогда не строили никаких планов заранее, а посмотри на нас – по-моему, наше семейство все делает правильно, – говорит мама. – Ты большая девочка. И можешь делать все, что захочешь. Весь мир перед тобой.