Лев сидел в заброшенном доме в десяти километрах от Симферопольского шоссе и ждал появления журналиста, который должен был появиться с минуты на минуту. Нервы его были напряжены до предела. Он понимал, что сильно рискует. Помимо того что ослушался приказа генерала и пошел на контакт с депутатом Зверевым, так еще и гражданского к операции привлек. Если вдруг что-то пойдет не так, Орлов ему этого не спустит.

За время ожидания Лев раза три доставал телефон, намереваясь позвонить Орлову и предупредить о том, что задумал, но каждый раз убирал трубку обратно. Пока генерал не знает об операции, он не несет за нее ответственность, но как только Гуров поставит его в известность, все изменится. «Еще не время, – уговаривал сам себя Лев. – Я еще успею получить добро. Вот возьму Кросса, тогда и генералу позвоню». Известие о том, что преследователем оказался Красильников, пришло настолько своевременно, что он невольно вспомнил ночное бдение, когда так же, как сейчас, убеждал себя, что встреча со Стартером не может быть глупой случайностью. В жизни все закономерно, и раз уж он вылез со своим признанием, значит, пришло время раскрыть преступление на Дмитровке и вывести на чистую воду недостойного политика.

«Запаздывает Влад, – в сотый раз взглянув на часы, мысленно произнес Гуров. – Машина у него новая, движок мощный. Что могло его задержать?»

Внезапно зазвонил телефон, в пустом доме звонок прозвучал особенно громко. Лев выхватил аппарат из кармана, поспешно нажал кнопку приема вызова, даже не взглянув на дисплей.

– Какого черта? – вполголоса бросил он в трубку.

– Лева, ты чего буянишь? – послышался голос Крячко.

– А ты чего названиваешь? Договорились ведь о режиме молчания, – оборвал его Лев.

– Чего тогда звук не вырубил? – парировал Крячко. – Мог ведь и кто-то другой позвонить. И в менее подходящий момент.

– Говори, зачем звонишь. Нотации я и сам читать умею.

– Тут такое дело, – начал Стас. – Похоже, Тельных нашелся.

– Откуда информация?

– Жаворонков позвонил. Я когда из отдела уезжал, велел ему на контроле вопрос держать и, если что, сразу мне докладывать.

– Выходит, и ты звук не убрал? Ну и красавчики мы, Васильеву все уши об осторожности прожужжали, а сами про элементарную осторожность забыли! – досадливо покачал головой Гуров. – И что там с Тельных?

– В Белгороде он. Фамилию сменил, фирму открыл, но, похоже, она чисто для отвода глаз. Чем живет, пока непонятно. Парни его «пасут», не уверены, что он – это он.

– Отпечатки пальцев пробить не получилось?

– Да там хрень какая-то с отпечатками. – Крячко замялся, но все же сказал то, что услышал от Жаворонкова: – Стер он их. Подчистую. Три экспертизы уже сделали, а идентифицировать Тельных не могут. Сейчас к нам везут. Жаворонков сказал, часа через два будут. Как думаешь, успеем?

– Разберемся, – коротко бросил Лев. – Вырубай звук!

Он дал отбой, отключил динамик и вибрацию, сунул телефон в карман и снова взглянул на часы. Влада все не было. В доме царила тишина настолько плотная, что давила на барабанные перепонки.

Гуров решил, что выждет еще десять минут и пойдет к шоссе. Если Кросс решил форсировать события и избавиться от Влада раньше, чем тот доберется до места с уликами, дело плохо. Чтобы как-то отвлечься, он начал шепотом отсчитывать секунды. На шестой минуте до него донесся рев двигателя, а следом и музыка. Громкая и бодрая. «Вот стервец, – невольно заулыбался Лев. – И здесь свою пику вставил». Машина приближалась. Теперь он слышал, что в отдалении работает еще один двигатель. Было похоже, что водитель пробирается осторожно, ведет машину на минимальных оборотах.

«Боится, что Влад его засечет, – догадался Гуров. – Это хорошо. Значит, все идет так, как мы и планировали».

Автомобиль остановился возле покосившегося забора, и Влад неслышно скользнул в дом, двигатель он оставил включенным, и теперь тот работал на холостом ходу.

– Полковник, вы здесь? – вполголоса спросил он.

– Здесь я, где мне еще быть, – так же тихо ответил Гуров. – Камеру свою включил?

– А то! Я без нее никуда.

– Вот и я включил. Затихай давай, машина Кросса приближается.

Сквозь разбитое окно Гуров видел, как «БМВ» черного цвета крадется по дороге. Машину Влада водитель уже заметил и теперь решал, как лучше поступить: проехать мимо, сделав вид, что она его вовсе не интересует, или остановиться и поинтересоваться, не требуется ли помощь? Лев рассчитывал, что Кросс остановится на втором варианте. Так и вышло. Кросс притормозил возле машины Влада, не поворачивая ключ зажигания, вышел на дорогу, обошел машину Влада кругом и громко спросил:

– Эй, земеля, помощь нужна?

Влад не ответил. Он стоял в дальней комнате заброшенного дома и ждал продолжения. Кросс снова обошел машину, заглянул под днище, дошел до угла дома, но водителя не обнаружил.

– Слышь, земляк, у тебя все в порядке? – снова спросил он. – Ты так бензин весь спалишь.

Произнося эту фразу, Кросс медленно продвигался к дому. Теперь от глаз Гурова его скрывал козырек над крыльцом, но голос доносился отчетливо.

– Парень, ты отлить пошел или сердце прихватило? – продолжал выкрикивать Кросс. – Отзовись! Скажи хоть слово, я пойму, что у тебя все в ажуре, и поеду своей дорогой.

По изменившемуся звуку Гуров догадался, что Кросс вошел в дом. Крадущиеся шаги доносились из первой комнаты. Затем послышался характерный щелчок – Кросс достал пистолет и снял его с предохранителя. «Это нехорошо, – подумал Лев. – Совсем нехорошо. Слишком ты торопишься, Кросс. Притормозил бы». А Кросс уже вошел в центральную комнату. Он оставил уговоры и теперь методично осматривал комнату за комнатой. «Скоро он дойдет до той, в которой прячется Влад. Пора и мне выдвигаться», – решил Лев и осторожно, стараясь попадать в такт движениям Кросса, переместился к лестничному пролету.

А тот тем временем перешел в последнюю комнату. В ней единственной сохранилась мебель. Вернее, всю мебель сгрудили в самой дальней и накрыли полиэтиленом. Видимо, хозяева планировали позже за ней вернуться, да так и не собрались. «Кросс догадается, что Влад прячется именно там. – Гурова точно током ударило. – И почему я не подумал про оружие? Ведь знал, с кем дело придется иметь». Он сместился немного влево, опасаясь, что Кросс поднимет голову и обнаружит его раньше времени.

Кросс действительно догадался. Он обосновался в дверном проеме, расставив ноги, поднял оружие до уровня груди и заговорил уже совсем другим тоном:

– Ну, все, журналист, кончай в шпионов играть! Я знаю, что ты здесь. И ты знаешь, что я это знаю, – грубовато заявил он. – Выходи, потолкуем, обсудим твои проблемы.

Влад не издал ни звука. Кросс хмыкнул и завел песню сначала:

– Выходи, журналист, все равно деваться тебе некуда. Или хочешь пулю схлопотать? Послушай, не доводи до греха. Убивать тебя я не хочу. По крайней мере, не сейчас. Лучше скажи, какого хрена ты во все это влез? Денег захотел? Так пришел бы к моему боссу, озвучил требование и получил то, что заслужил. Босс – мужик справедливый и не жадный на деньги. Уверен, вы бы с ним договорились.

Влад неловко повернулся, и звук шелестящего целлофана выдал его местонахождение. Кросс засмеялся и тут же выпустил пулю. Целился он поверх мебели, но Влад вдруг выскочил из укрытия, отбежал к стене и сразу оказался на мушке у Кросса. Тот снова громко заржал. Эхо разнесло смех по пустым комнатам, придавая ему налет безумия.

– Здорово, журналист, – ласково произнес Кросс. – Что, в штанишки наделал от страха? Не боись, я тебя не обижу. Ну, выкладывай, чего тебя в этот дом занесло? Не станешь же ты утверждать, что в этой развалюхе полковник улики прячет?

– Нет, здесь никаких улик нет, – произнес Влад, голос его при этом слегка подрагивал. – Они чуть дальше. Километров пятнадцать езды.

– Тогда какого хрена ты здесь делаешь?

– Догадался, что ты за мной шпионишь, – признался Влад. – Хотел заманить тебя в дом и по башке чем-нибудь огреть.

– Вот оно как! Расправиться, значит, со мной решил? Чего же не огрел? – вконец развеселился Кросс.

– Не успел, – откровенничал Влад. – По моим расчетам, ты должен был кучу хлама обойти, тогда бы я тебя и вырубил.

– И пистолета не побоялся бы? – Казалось, Кросса забавляет разговор.

– Про пистолет я не подумал.

– Ты много про что не подумал. – Улыбка слетела с лица Кросса в один миг. – Например, не подумал о том, на кого семечки крошишь, козинак. Уважаемого человека под статью подвести решил?

«Ну, скажи уже, – мысленно подгонял Гуров. – Назови своего босса по имени, и покончим с этим». Влад подумал о том же, потому что, вместо того чтобы трястись от страха, как было задумано, он вдруг взъярился:

– Это Зверев, что ли, уважаемый человек? Да твой Денис Зверев подонок, каких поискать!

– Э, шавка, пасть закрой! – заорал Кросс. – Ты кто, судья или прокурор, чтобы людей судить? Ты всего лишь паршивый журналюга, мешающий людям жить.

– А Зверев твой, выходит, ангел? Не он ли подставил тебя с тем делом в Дмитровском ОВД? – Влад продолжал накалять обстановку. – Посмотри, где теперь он, а где ты! Он в достатке, при уважении, свободно разъезжает по городу, телок имеет, каких только пожелает, даже в загородный клуб успевает закатиться. А ты где? Живешь в подполье, ни кола, ни двора, ни авторитета. Как был у него на побегушках, так и остался. Тебя в федеральный розыск объявили, а ему награда от президента. Похоже это на то, что Зверев твой – справедливый мужик?

– Ты Зверева не трогай, наших дел тебе не понять, – выдал-таки долгожданную фразу Кросс. – Мы с ним столько всего прошли, он мне в трудные времена помог, из дерьма вытащил. И в «секретке» я не по его воле, а по собственной глупости. Да что я тут перед тобой распинаюсь? Собирайся, поехали к твоему сейфу!

– Никуда я с тобой не поеду! – заорал Влад и рванул к сомнительному укрытию из старой мебели.

Кросс не колебался ни секунды. Отвел дуло чуть левее и нажал на курок. Звук выстрела заглушил торопливые шаги бегущего по лестнице полковника. Влад отшатнулся назад, хватая ртом воздух. Затем его повело в сторону, и через секунду он рухнул на грязный пол. Кросс опустил пистолет и громко выругался. В этот самый момент Гуров занес руку над его головой. Рукоятка пистолета опустилась на затылок, Кросс тихо охнул и осел на пол, так и не поняв, что произошло.

Очнулся он уже в наручниках, прикованный к перилам лестницы. Влад лежал на полу возле кучи старой мебели. Кросс не видел, дышит ли он, зато прекрасно видел полковника Гурова. Тот отыскал в куче мебели пригодный для сиденья стул и теперь восседал на нем верхом.

– С возвращением, – бодро произнес Гуров, поняв, что Кросс пришел в себя. – Знакомиться будем?

– Он живой? – кивнул в сторону Влада Кросс.

– Теперь ты, значит, за жизнь его переживаешь? А зачем стрелял? – осуждающе покачал головой Лев. – Хотел бы я тебя успокоить, да только, по моему личному мнению, не заслуживаешь ты покоя.

– Вот только «лечить» меня не надо. Я от таких, как ты, за всю жизнь ничего, кроме дерьма, не видел! – Кросс зло сплюнул на пол.

– Выходит, кто я – ты знаешь, – сделал вывод Гуров. – Вот и отлично. А я знаю, кто ты, Геннадий Красильников. И под кем ходишь, мне тоже известно. А раз так, предлагаю искать компромисс.

– Чего искать? – нахмурился Кросс. – Делай что должен, а с разговорами ко мне не лезь!

– Не получится, – развел Лев руками. – Мне кое-что от тебя нужно, и я намерен это получить. А что ты сотрудничать не желаешь, на это мне плевать! Дмитровский ОВД я тебе никогда не прощу, так что лучше тебе заткнуться и выслушать мое предложение. Щедрое, заметь, предложение. Но для начала я тебе кино покажу. Интересное кино, на «Оскара» тянет.

Он встал, подошел к Кроссу на расстояние вытянутой руки и выставил перед его лицом камеру. Щелкнул кнопкой воспроизведения, по экрану пошла рябь, затем картинка прояснилась, и перед Кроссом пошли кадры недавних событий. Съемка заняла минут десять, и на ней Кросс выглядел не лучшим образом. Пистолет в его руке казался огромным, а растерянное выражение лица Влада после выстрела так точно на премию тянуло.

– И что? Думаешь, своей киношкой заставишь меня на товарищей стучать? – Кросс снова сплюнул, выражая тем самым презрение к ментам в целом и к полковнику Гурову в частности. – Ну, сяду я за покушение, и что? К зоне мне не привыкать.

– Может, и так, – кивнул Лев. – Может, раньше тебя за колючкой с почестями приняли бы, но только не после Новосибирска. Облажался ты там конкретно. Напомни, что в зоне делают с теми, кто воровской «общак» тиснул? Уж будь уверен, слава о твоих подвигах гораздо раньше тебя на зону попадет.

– Угрожаешь, начальник? – прошипел Кросс, но Гуров видел, что гонора у него поубавилось.

– Вразумляю, – почти ласково ответил он. – Хозяин твой на этот раз уйти не должен, вот о чем тебе нужно думать, Кросс. В прошлый раз ты ему здорово помог. От «четвертака» спас, а он тебя за это на пожизненный определил.

– Не докажешь! Про улики журналюга твой лажу прогнал. Я-то сразу понял, да только кое у кого нервы не такие крепкие, как у меня. Проверка потребовалась.

– Верно говоришь, никаких улик нет, ты же сам об этом позаботился, – напомнил Гуров.

– И это не докажешь. – Кросс даже немного развеселился, услышав, что был прав насчет трепа журналиста.

– А вот тут ты не угадал, – в тон ему ответил Лев. – Мы на Тельных вышли.

– Не может этого быть! – Кросс подался вперед. – Врешь, мент! Не могли вы Тельника достать!

– Могли и достали. Сейчас его в Москву этапируют. Из Белгорода.

Название города, в котором взяли Тельных, заставило Кросса передернуться.

– Вот видишь, я говорю правду. Как думаешь, захочет Тельных один за шесть трупов отвечать? Полагаю, паровозом в таком деле он не пойдет. Жаль, на красную зону таких не определяют. Гуманные у нас законы, верно, Кросс?

– Что бы Тельник ни наплел, все равно это его слово против моего. Равнозначный расклад. У кого адвокат круче будет, тот и отмажется, – цинично заявил Кросс.

– А ты никак на Зверева надеешься? Думаешь, он тебе адвоката подгонит и расходы на него оплатит? – усмехнулся Лев. – Есть еще один нюанс. Тельных после взрыва ОВД неплохо устроился: «ксиву» новую выправил, бизнес заимел, даже отпечатки пальцев уничтожил. Жил припеваючи, а воровать – не воровал. Откуда у него деньги? Уж не от твоего ли босса Зверева? Полагаю, прочухал Тельных, кого ты взрывом в ОВД прикрывал, и свое с новоиспеченного депутата потребовал. Так, Кросс? От Зверева тельниковские бабки? Можешь не отвечать, и без этого понятно. Да, не зря ты тут его расхваливал, а про щедрость его даже песню отдельную сложил. Щедр твой Зверь, да только до поры до времени. Думаю, Тельных и его вложит по полной. Особенно когда поймет, что краник с бабками ему перекрыли.

– Ты про депутатскую неприкосновенность слыхал? – не выдержал Кросс. – Что ты тут мне горбатого лепишь, не пацанчик перед тобой!

– Все в этой жизни когда-то кончается, – философски протянул Гуров. – Короче, устал я тебя уговаривать. Зверева мы возьмем, с тобой или без тебя, это дело решенное. Только вот тебе это боком выйдет. Даю последний шанс: либо ты делаешь то, что я прикажу, либо первым же заключенным слава о твоей выходке с новосибирскими в зону пойдет. Пойми, Кросс, я до края дошел, а за чертой все едины, хоть менты, хоть уголовники. Не поможешь мне – я тебя сгною.

Что-то Кросс услышал в голосе Гурова такое, что заставило поверить: слово свое полковник сдержит. И вот тогда он сломался. По воровским законам, за посягательство на «общак» или личное имущество других воров выносится беспрекословный приговор – смерть. И смерть эта не легкая, «крысу» убивают долго и мучительно. Одного слуха о том, что Кросс посягнул на «общак» новосибирской братвы, будет достаточно. Он не проживет в зоне и двух дней.

– Какие гарантии, начальник? – почти шепотом спросил Кросс.

– Перед новосибирскими тебя прикрою, – глядя ему прямо в глаза, заявил Гуров. – Наши ребята найдут кандидатуру на роль «крысы». Из ныне покойных. Но все, что взял, придется вернуть.

– Как это сделать?

– Схрон «крысы» найдут, – пояснил Лев. Понимая, что иначе Кросса к сотрудничеству не склонить, вопрос этот он продумал до мелочей и теперь только выкладывал готовые решения. – По его же наводке. Братве «общак» не пойдет, на это можешь не надеется. Ссужать деньгами уголовников я не собираюсь. Но обещаю, информация о том, что именно нашли и как все это туда попало, дойдет до нужных ушей до того, как ты окажешься вне стен одиночки.

– Что я должен делать? – решившись, спросил Кросс.

Прежде чем начать его инструктировать, Гуров повернулся к журналисту и негромко произнес:

– Поднимайся, Влад, дело сделано.

– Вот черт, так он жив?! Ну, ты и гад! Подставил меня, выходит.

– Выходит, так, – улыбнулся Лев.

– Смотри, с обещанием так не поступи. Ты слово дал, мент, – вдруг посерьезнел Кросс.

– Такими вещами я не шучу. Имитация смерти журналиста – мера вынужденная, к моим обещаниям никакого отношения не имеет. И потом, про его смерть я ни слова не говорил, выводы ты сделал сам.

– Справедливо, – кивнул Кросс.

– Ладно, времени в обрез. Слушай внимательно и запоминай. Оттого, как четко ты сработаешь, зависит твоя судьба.

Гуров подробно рассказал, что должен делать и говорить Кросс. После этого набрал номер генерала Орлова. Тот поднял трубку после первого гудка и сразу накинулся с упреками. В отделе никого, а начальство в верхах отчета по Дмитровскому делу от генерала требует. Гуров выслушал тираду молча. Когда пыл Орлова поутих, он сообщил ему последние новости. Орлов только ахать и материться успевал. Но в итоге идею Гурова даже похвалил и потребовал тащить Кросса в Управление. Но Гуров предложил свой план. Орлов выслушал молча. Помычал в трубку, потом дал добро, обещал связаться со спецслужбами и в ближайшие полчаса взять под запись все переговоры с телефона Кросса. Гуров надеялся, что за это время Зверев не станет выходить на связь, но на всякий случай предупредил Кросса, что до тех пор, пока от генерала не придет подтверждение о начале записи, придется звонки Зверева игнорировать.

– Как думаешь, с этим проблем не будет? Не заподозрит он, что дела твои не так хороши, как хотелось бы?

– Я же на задании, сам он звонить не станет, – пожал плечами Кросс. – Если только через сутки.

– Вот и отлично! Значит, ждем отмашки и звоним Зверю, – подытожил Гуров.

Влад Васильев буквально светился от счастья: еще бы, в таком деле ключевую роль играет. Да после этого он запросто книгу накатать сможет, не то что очерк в выпуске вечерних новостей. Он сидел на подоконнике в заброшенном доме и улыбался. Время от времени по его лицу пробегала рябь, грудь после удара пули еще болела, на коже растекся приличных размеров синяк, но настроения это не портило. Такого адреналина он еще ни разу в жизни не испытывал.

Когда машина Кросса остановилась возле дома, Влад спрятался в указанном Гуровым месте. Там его ждал бронежилет. Влад до смерти боялся, что не успеет его надеть и привести себя в порядок до того, как Кросс появится на пороге. После он боялся, что Кросс выстрелит не в грудь, а в голову. Вероятность такого исхода была крайне мала, так как убивать журналиста ему резона не было, пока не выяснит, где находится сейф с уликами, но ведь в голову преступника не влезешь. Он вообще не должен был стрелять, и все же выстрелил. Понятно, что Влад намеренно провоцировал его на выстрел, так как имитация смерти входила в план Гурова, но ведь против его провокации стоял приказ босса. По уму, так Кросс должен был в первую очередь думать не о словах Влада, а о приказе Зверева. Психологическое противостояние разума и эмоций завело Влада так, что он забыл об опасности смерти. Только когда Кросс действительно выстрелил, он понял, как сильно рисковал.

Потом, лежа на полу, он слушал разговор Гурова с Кроссом и боялся пошевелиться. Пыль лезла в нос, щекотала ноздри, и Влад опасался, что не сдержится и чихнет в самый неподходящий момент. Но и этот страх прошел. Верх взяло любопытство: справится ли Гуров со своей частью плана? Сумеет ли убедить Кросса предать Зверева? Гуров сумел, и теперь Владу предстояло стать свидетелем того, как совершается предательство.

С точки зрения полковника, ни о каком предательстве речь не шла. С минуты на минуту должна была восторжествовать справедливость, но это только с точки зрения полковника. Кроссу же предстояло подставить человека, который ему столько лет был ближе чем сиамский близнец. Еще до выстрела он сам сказал: в трудные времена Зверев его поддержал, из дерьма вытащил. А теперь он своими собственными руками собирается отправить в дерьмо того, кого минуту назад боготворил. Незавидная участь.

И все же Влад от всего этого ловил кайф. Он снова и снова благодарил судьбу за то, что когда-то свела его с полковником. Не будь того дела о незаконном обороте наркотиков, не будь Влад до беспредела безбашенным, не видать бы ему этой операции.

Мысли журналиста прервал телефонный звонок. Звонил Орлов. Прокурор дал добро на проведение операции, спецслужбы уже приступили к работе, и генерал дал отмашку к проведению завершающего этапа операции.

Закончив разговор с ним, Гуров взял телефон Кросса, отыскал нужный номер и нажал кнопку вызова. Гудки шли один за другим, а Зверев трубку не снимал. Лев дождался, пока оператор не завел свою шарманку про истекшее время ожидания, и дал отбой.

– В чем дело, Кросс? Почему Зверев не ответил? – напряженно спросил он.

– Занят, – коротко ответил тот. – Скоро сам перезвонит.

Так и вышло. Не прошло и пяти минут, как телефон зазвонил. Гуров скользнул пальцем по экрану, принимая вызов.

– Кросс, в чем дело? – торопливо спросил Зверев. – Ты сделал то, что собирался?

– С этим есть проблема, – произнес Кросс.

– Какая еще проблема? – переспросил Зверев.

– Сейф не открылся.

– Что? О чем ты? То есть как это не открылся? – заволновался Зверев. – Погоди, я перейду в другое место. – С минуту в трубке стояла тишина, затем он снова заговорил: – Рассказывай, что за ерунда у тебя там творится.

– Сейф заклинило, – заученно произнес Кросс. – Тут система допотопная. Он вроде как открылся, я сквозь щель даже бумаги вижу, но достать их не могу. Язычок на полпути застрял и ни в какую не поддается. Этот Гуров, видно, жмот еще тот. Его сейфу только в музее и место.

– Ладно, действуй по-другому, – подумав, сказал Зверев.

– По-другому, это как? – Кросс сделал вид, что не понял.

– Ты там один? – вдруг спросил Зверев.

– С журналистом. Вроде как.

– Не понял, что это значит? – переспросил Зверь.

– Он в отключке.

– Это хорошо. От него нужно избавиться.

– Совсем убрать?

– Нет, наполовину. Забыл, как в прошлый раз нас подставил? Я ведь говорил тебе, что Дорожкина и Тельника твоего оставлять нельзя, а ты уперся. – Зверев говорил свободно, даже не подозревая, что каждое его слово записывается.

– Но как? Его ведь видели с тобой в клубе, об этом ты не подумал?

– Не знаю как! Придумай что-нибудь. Вы ведь в загородном доме, так? Устрой утечку газа или еще что. Только сперва в сейфе все сожги, раз уж достать не можешь. Учить мне тебя, что ли?

– Баллон газовый тут есть, – поймав взгляд Гурова, проговорил Кросс.

– Вот и воспользуйся им. Сделаешь все, убедись, что результат стопроцентный, не как в прошлый раз, – наставлял Зверев. – В клуб не торопись, останься неподалеку.

– Зачем? – этот вопрос Кросс задал скрепя сердце, так как знал, каков будет ответ, но слышать его не хотел.

– Это же Гурова дача, верно? Значит, он первым прискачет. Тут ты с ним и разберешься, – спокойно объяснил Зверев.

– Он – мент, – отводя глаза от лица полковника, проговорил Кросс. – Знаешь, сколько за убийство мента дают?

– Не твоя забота, с этим я разберусь.

– Как разберешься? Его убийцу вся Москва искать будет. Или, думаешь, кто-то в двойной несчастный случай поверит? Сначала журналист в огне сгорел, а потом и мент в огонь бросился и тоже сгорел?

– Кросс, ты что, за свою шкуру трясешься? – вскипел Зверев, он просто не выносил, когда ему перечили. – Забыл, как я тебя от расправы братвы под своим крылом укрыл? Или теперь спасение твоей никчемной жизни уже ничего не стоит?

– Тот долг я отплатил сполна, – сдерживая гнев, произнес Кросс.

– Это ты так решил? Странно. Я всегда думал, что спасение жизни – неоплатный долг. – В голосе Зверева зазвучала угроза. – Что ж, жаль, если для тебя это не так.

– Забудь! Я все сделаю. Уберу журналиста, дождусь Гурова, кончу его и вернусь. И на этом мой долг будет оплачен.

– Хорошо, пусть так, – внезапно согласился Зверев. – Но в клуб не приезжай. Перекантуйся где-нибудь пару дней. Я тебе позвоню.

Из телефонной трубки понеслись гудки. Кросс сидел, низко опустив голову. Последние слова Зверева ему не понравились. Он знал Зверя слишком хорошо, чтобы не понять, что означала последняя фраза. Зверь решил избавиться и от него. Понял это и Гуров. Он убрал телефон и негромко произнес:

– По крайней мере, теперь ты знаешь, что это не предательство, а самозащита. Считай, ты вытянул лотерейный билет, когда согласился на мое предложение.

– Нет никакой лотереи, полковник. Просто сегодня не мой день, – медленно протянул Кросс, и в этот момент снова зазвонил телефон.

Кросс не отреагировал. Телефон звонил и звонил, а он продолжал безучастно смотреть в окно. По пыльному стеклу ползала муха. С каждым шажком она все ближе подбиралась к паутине, которую сплел хитрый паук. «Вот так и я, – думал Кросс. – Ползал, ползал по чужой грязи, а в итоге все равно в паутину угодил».

Спустя неделю Гурова и Крячко вызвал к себе генерал. В кабинете он был не один. За массивным столом сидел представительный мужчина средних лет в штатском костюме, но с военной выправкой.

– Товарищ генерал, полковник Гуров по вашему приказанию прибыл! – косясь на генеральского гостя, отчеканил Лев.

– Товарищ генерал, полковник Крячко по вашему…

– Отставить, Крячко! Устроили тут, понимаешь ли, показательные выступления. Я вас не за этим вызвал. – В глазах Орлова заиграли смешинки. – Значит, увидели постороннего и давай козырять? Эх, вы, актеры, а еще полковники!

– Так положено же, товарищ генерал, – смущенно протянул Крячко.

– Гость мой, между прочим, по вашу душу, – вдруг выдал Орлов. – Так что вам не передо мной, а перед ним расшаркиваться следует.

– Скажете тоже, товарищ генерал, – улыбнулся представительный мужчина и сразу стал каким-то домашним. – Зря вы все это затеяли, право слово, зря.

– То есть как это, зря? Будь моя воля, я бы все Управление на плацу выстроил, – заявил Орлов. – Не каждый день моим бойцам от лица президента благодарности выносят.

Гуров и Крячко переглянулись. Так вот кто к ним пожаловал, читалось на их лицах. Чего-то подобного они ждали всю неделю. После того как Кросс откровенно пообщался со Зверевым, к тому на квартиру явились люди в черных костюмах и увели в неизвестном направлении. Дело о взрыве Дмитровского ОВД перешло в ведомство службы безопасности. У полковников отобрали все материалы дела, всех свидетелей перевезли на новую квартиру, находящуюся в ведении все той же службы. Тельных и Красильникова увезли в Кресты, а с Влада Васильева взяли подписку о неразглашении. Больше в Управлении о деле Взрывателя речь не заводили. В прессе прошел слушок, что депутат Денис Зверев утратил доверие президента и больше не сможет выполнять свои депутатские обязанности, но ни одного упоминания о его причастности к взрыву или к смерти шестерых сотрудников правоохранительных органов так и не появилось.

Служба безопасности сработала безупречно, но полковникам было немного обидно, что лавры за раскрытие преступления достанутся кому-то другому. С этим делом они натерпелись так, как ни с одним другим, и их желание получить какую-то долю благодарности было вполне оправданным. И вот, желание начало сбываться. Представитель аппарата президента лично пожал руку сперва Гурову, затем Крячко и выразил надежду, что те и впредь будут стоять на страже порядка и выполнять свой гражданский и служебный долг с неугасающим рвением. Выслушав пафосную речь, полковники гаркнули: «Служу России!» и поспешили удалиться.

Через полчаса после патриотической минутки, устроенной в кабинете генерала, в личный кабинет Гурова и Крячко ввалилась разношерстная компания: здесь были представители чуть ли не всех отделов полиции. Как ни старались особые органы скрыть информацию по расследованию взрыва, а награда все равно нашла своих героев. Распаковывая пакеты, звеня бутылками, опера, следователи, криминалисты и даже патологоанатомы наперебой поздравляли полковников с раскрытием громкого дела. Гуров и Крячко чуть смущенно улыбались, принимая поздравления. Теперь они чувствовали себя по-настоящему счастливыми.