Иерей Николай Толстиков родился в 1958 году. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Настоятель единственного в мире православного прихода (храм Власия Севастийского в Вологде), община которого состоит из писателей, поэтов, журналистов и музыкантов. Член Союза писателей России. Рассказы и повести отца Николая публиковались во многих российских и зарубежных журналах.

— Отец Николай, что такое чудо? Как его можно объяснить с позиций верующего человека?

— Чудо часто представляют примитивно: приподняло, дескать, да пришлепнуло! Или кому-то что-то померещилось, приблазнилось спросонок или в расстройстве чувств. Бывает и того проще: кто-нибудь так накуролесит, что чешут люди в затылках — это ж надо как учудил! Слух какой-то о невероятном докатится — «Вот чудеса в решете!» — вздохнет кто-то с изумлением.

Но случается в жизни так, что чудо, несомненно, происходит, но значение его ощущаешь отчетливо по прошествии времени. Так, два года тому назад поначалу относились с усмешкой к моей идее создать у нас в Вологде православную общину писателей. Однако нашлись единомышленники, создали приход храма священномученика Власия епископа Севастийского. Правда, молебны по церковным праздникам пришлось в течение года служить на улице у стен храма, поскольку в здании располагался частный продуктовый магазин, где бойко торговали водкой и мясом, и туда нас просто не пускали. У предпринимателя был заключен договор аренды с учреждением культуры «Вологдареставрация», в чьем ведении было оперативное управление использованием этого памятника аж до конца 2017 года. Предприниматель вел себя, естественно, как хозяин. Староста наш всякий раз униженно просил его дозволить открыть ворота в окружающем храм высоком металлическом заборе, чтобы отслужить молебен. Когда речь зашла о крестном ходе в праздник Пасхи, предприниматель был готов костьми лечь поперек, каких только доводов против не высказал: что и полиция набежит и оштрафует за нарушение общественного порядка, и вообще не надо привлекать излишнего внимания к «объекту».

А в начале прошлой зимы предприниматель вдруг отдал мне ключи от храма: заезжайте, магазин закрыт. На целый год раньше, в день праздника иконы Божией Матери «Знамение», мы и вошли в храм, а с Богоявления начали служить и Божественные литургии. Потихоньку восстанавливаем храм, названный в народе уже «писательским», и самое интересное, что предприниматель, наш прежний недоброжелатель, нам в том даже и помогает. Ну как тут не поверить в чудеса?!

— Отче, расскажите чудесную историю из детства.

— О чудесной истории из детства. Мал я был тогда, дошкольник. Увязался за ребятами постарше на реку в ледоход. Речушка у родного дома в городке Кадникове маленькая, летом — ручеек, но весной разопрет ее талая вода еще как! Ребята — на льдине кататься, я тоже за ними следом. Чуть потянуло от берега льдину, пацаны спрыгнули на сушу, а я топчусь на месте и реву, растерялся… Как вот мама поняла, что с сыном беда? Возилась в доме по хозяйству, случайно или нет, взглянула на икону Богородицы — показалось, что из киота она наклонилась и вот-вот упадет. Рассказывает, что тронула икону рукой поправить — и как ожгло! Бросилась на берег и, забежав по пояс в воду, выволокла своего несмышленыша со льдины. Чудо, что не утащило еще льдину на стремнину…

И еще была почти святочная история.

Дядюшка мой Паля был не дурак выпить. Служил он на местной пекарне возчиком воды и, поскольку о водопроводах в нашем крохотном городишке в ту пору и не мечтали даже, исправно ездил на своем Карюхе на реку с огромной деревянной бочкой в дровнях или на телеге, смотря какое время года стояло на дворе. Хлебопечение дело такое, тут без водицы хоть караул кричи.

Под рождественский праздник в семье нашей запарка приключилась. У мамы суточное дежурство в детском санатории, а у папы какой-то аврал на работе. Как назло. Они ж со мной, годовалым наследником, по очереди тетешкались. Сунулись за подмогой к тете Мане, жене дяди Пали; она, случалось, выручала, да запропастилась опять-таки куда-то, к родне уехала.

Дома лишь дядя Паля, малость «поддавши», сенцом своего Карюху во дворе кормит.

— Какой разговор! — охотно согласился он, когда родители мои пообещали ему по окончании трудов премию в виде чекушки. — Малец спокойный, не намаесси!

На том и расстались…

Соседи потом рассказывали, что, понянчившись некоторое время, дядя Паля забродил обеспокоенно по двору, потом запряг в дровни Карюху, вынес сверток с младенцем.

— Это ты куда, Палон?! — окликнул кто-то из соседей.

— Раззадорили вот чекушкой-то… И праздник опять же, — скороговоркой ответил дядя Паля, залезая на передок дровней с младенцем на руках и в надвигающихся сумерках чинно трогаясь в путь.

Родители пришли за мной поздно вечером, и каков, вероятно, был их ужас, когда они увидели, как из дровней соседи за руки и за ноги выгружают бесчувственное, покрытое куржаком инея тело дяди Пали и влекут в дом.

— А где ребенок?

— Что за ребенок?!

Карюха дорогу домой знает, дядю Палю сам привез: что человек тебе, только не говорит. А дядя Паля молчит, как партизан на допросе, только мычит невнятно да глаза бессмысленные таращит.

Эх, как все забегали, заметались!..

В это самое время, ближе к полуночи, на пекарне бабы готовили замес. Пошли в кладовку за мукой и вдруг услышали плач ребенка. Те, что постарше, суеверно закрестились: «Свят-свят-свят…», а помоложе, полюбопытнее прислушались и обнаружили младенца в ларе с мукой.

Тетешкали и долго недоумевали: откуда же чудо-то явилось — хорошенькое, розовенькое, пока не вспомнил кто-то про дядю Палю, видали, дескать, его в качестве няньки. А дальше бабье следствие двинулось полным ходом: с мужиками-грузчиками дядя Паля тут, возле кладовки, свой законный выходной и заодно праздник отмечал. Стал раскручиваться клубочек…

Родным находка такая в радость, рождественский подарок! Об истории этой до сих пор в городке вспоминают, узнают все — много ли я в жизни мучаюсь, маюсь, раз в муке нашли. Только об одном хроники умалчивают: как и чем был премирован мой бедный нянька дядя Паля, это осталось семейной тайной.

— Чудеса — это основное в нашей вере?

— Не на чудесах одних все-таки наша вера зиждется. Иному человеку на протяжении всей жизни не удается увидеть явного чуда, однако не перестает же он быть от этого христианином и сохранять в сердце горячую веру. Чудеса чаще «разлиты» в перипетиях жизни и иногда просто не замечаются, считаются, что ли, счастливыми совпадениями.

Истинные чудеса только укрепляют веру, затем и посылаются. Но надо опасаться и лжечудес, особенно в наше непростое время. «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24)…