Никодимус и неодемон с лицом его дочери непонимающе смотрели друг на друга.

– Твоей дочери? – переспросила Речная Воровка.

– Ты… – Никодимус запнулся. – Ты олицетворяешь её?

– Леандру Марку? Хранительницу Иксоса? То есть у неё моё лицо?

– Нет, это у тебя – её.

Речная Воровка прищурилась, словно до неё вдруг что-то дошло.

– Значит…

Все шесть рук сжали ножи.

Никодимус едва увернулся, когда правая рука неодемона взметнулась, бросая клинок. Тот просвистел всего в дюйме от его плеча. Никодимус как раз взломал последнее цензурное заклинание, связывающее разум. Речная Воровка прыгнула вперёд, метнув сразу три ножа. Никодимус отшатнулся, но одно лезвие зацепил-таки бедро.

– Прекрати! – завопил он.

Сорвал правой рукой с живота взрывное заклинание, метнул его под ноги неодемону, а левой бросил щитовые чары на палубу перед собой.

Стена защитных индиговых слов поднялась перед грудью Никодимуса. Речная Воровка метнула ещё один нож, на сей раз – крис, который держала в средней левой руке. Никодимус нырнул за щит. И тут грянул взрыв. Ударная волна выбила из головы все мысли, в ушах зазвенело. В следующий миг он обнаружил, что стоит на нетвёрдых ногах, а к нему бегут два пирата с ножами наперевес.

– Рори! – завопил он, снимая с бедра два ослепительных параграфа, которые образовали двуручный текстуальный меч. – Рори, пора!

К облегчению и ужасу Никодимуса, палуба перед пиратами взметнулась лесом острых, как стрелы, шипов длиной в пять-шесть футов. Гигантские занозы целились в ноги и животы пиратов.

Ночь наполнилась воплями. Никодимус огляделся и увидел, что вся команда ошеломлена жуткой порослью.

Грохот заставил Никодимуса развернуться к правому борту. Его взрывное заклинание ударило неодемона о ганвейл. Одна или две пики из ожившего дерева Рори попали богине в бок, но большинство их сломалось, ничем ей не повредив. Толстые, похожие на корни побеги проросли из ганвейла, пытаясь схватить неодемона за руки, но голубовато-зелёная аура Речной Воровки легко испепеляла их.

Внезапно баржа накренилась, Никодимус пошатнулся. Фонтан воды взметнулся из реки позади неодемона, уже окончательно освободившегося от побегов.

– Богиня, остановись! – закричал Никодимус. – Это не выход!

Та оглянулась. Её глаза горели беспощадным белым огнём. Она пошла на него уже более осмотрительно. Баржа снова дёрнулась, Никодимус споткнулся. Речная Воровка легко, словно танцуя, шагнула вперёд, взмахнула сначала левой средней рукой, затем правой. Первый выпад Никодимус встретил текстуальным мечом, от второго ушёл, отпрыгнув назад. Дико закричав, он нанёс удар снизу и отрубил ей правую верхнюю руку по локоть.

Она с визгом отшатнулась. Никодимус удвоил напор и выбил у неё один из ножей. Он уже готов был вонзить меч ей в живот, когда она отпрыгнула и упала. Откуда-то сзади послышался новый грохот воды, баржа закачалась.

– Богиня, сдавайся! Это не выход! – повторил Никодимус.

– Для меня нет безопасного места! – она воздела кулаки к небу.

Палуба встала на дыбы, и Никодимус повалился вперёд.

– Баржа тонет! – услышал он приглушённый крик Рори.

Обернулся и увидел белую мантию друида, выбирающегося из трюма.

– Нико, она использовала богозаклинание, чтобы потопить судно. Если мы останемся здесь, нам конец!

Речная Воровка зашипела как змея. Одна из её рук схватила Никодимуса за ногу, другая – вонзила кинжал в лодыжку. Однако там, где она прикасалась к его телу, голубовато-зелёное свечение угасало, разрушенное какографией. Богиня завопила и отдёрнула руки, нож воткнулся лишь на какой-то дюйм.

Свой меч Никодимус выронил, но это не имело значения: она была совсем рядом. Он упал вперёд и схватил неодемона за запястье. Бирюзовая аура замерцала, Речная Воровка вновь завизжала.

– Сдавайся, богиня!

Баржа накренилась сильнее. Никодимус вместе с неодемоном покатился по палубе и врезался в ганвейл.

– У нас пробоина в трюме! – заорал Рори.

– Сдавайся, богиня!

– Не могу, – всхлипнула Речная Воровка, пытаясь выдернуть руку из его хватки, а двумя другими руками вцепившись в ганвейл.

– Не пускай её в воду! – продолжал надрываться Рори.

– Отпусти меня! – одновременно с ним вопила богиня.

– Сдавайся! – ревел Никодимус.

Но она продолжала вырываться, молотя руками. Что-то острое резануло Никодимуса по плечу.

– Мы не сможем больше жить в мире! – закричала она. – Я теперь ясно это вижу. Она всё разрушит, разрушит весь свет!

Никодимус поймал ещё одну её руку. Их лица находились почти вплотную друг к другу, белые пустые глаза смотрели в его зелёные.

– Не будет нам мира, – прошептала богиня, а затем, вместо того, чтобы вырываться, обвила его всеми руками и ногами.

Воздух вокруг них взорвался, когда его какография принялась разрушать её богозаклинание.

– Постой, – жалобно умолял Никодимус. – Постой…

Ему нужно было знать, кто она такая, кто посмел нацепить лицо его дочери, действительно ли Речная Воровка – демон Древнего континента. Но та лишь прижималась к нему всё плотнее. Вспыхнул сноп голубых и зелёных искр, и она исчезла, став светом и воздухом.

Никодимус обнаружил, что лежит на палубе весь в крови.