76.

Вертинский остановил в одном из широких и скудно освещенных технических коридоров, вплотную примыкающем к жилым помещениям. Здесь проходило несколько труб с горячей водой, под потолком имелось крохотное отверстие, откуда исходил ровный поток свежего воздуха. С другой стороны коридора шли трубы с холодной питьевой водой, под решетчатым настилом пола бежали по пластиковым коробам канализационные воды. В небольшой нише, спрятанной за трубами торчало несколько вентилей и автоматических реле для дистанционного открытия и закрытия магистралей. Коридор строили в те незапамятные времена и по тем проектам, когда будущее в корпоративном городе виделось светлым и радужным. Об этом говорило и выцветшее пластиковое панно на одной из стен, изображающее широко улыбающихся рабочих стоящих в обнимку и глядящих, как улыбающиеся роботы тянут трубы. Над головами рабочих улыбчиво сиял слоган «НЭПР — за нами будущее!». Будто для демонстрации глубокой ошибочности и абсурдности этого заявления, под панно лежали изгрызенные человеческие кости. Кого-то здесь застала смерть — и не исключено, что одного из тех самых улыбчивых рабочих, превратившегося сначала в калеку, затем в безработного, а затем и в бродягу, однажды легшего здесь спать и больше не проснувшегося.

Выбор места для отдыха очевиден – здесь тепло, здесь сухо и есть приток свежего воздуха. Слишком сухо, поэтому крысам здесь не прижиться. Чтобы здесь прижиться, нужно обильно пить, а все источники воды надежно защищены армированным пластиком и сталью. На магистралях с горячей водой видны остатки постелей. Здесь часто спали люди. Возможно община бродяг, что днем выпрашивали и воровали еду на улицах внешнего сектора, а ночами приходили сюда. Заглянув в нишу, Нортис обнаружил небольшой и явно самодельный отвод от трубы с холодной водой, снабженный запорным устройством. Такая же трубка выходила из трубы с горячей водой. Еще через минуту он обнаружил спрятанный за коробкой с реле провод оканчивающийся универсальным разъемом подходящим для всех без исключения браскомов и планшетов. Подойдет он и для АКДУ и для платформы. Вверху, на самодельной полке поверх труб, нашлось несколько кружек, тарелок, парочка треснутых пластиковых ведер, заклеенных скотчем.

Повезло. Нортис набрел на настоящий оазис. Первым делом он проверил трубки с водой и не остался разочарован — на ладонь брызнула сначала холодная вода, а затем кипяток. Выпив так много воды, сколько смог, он принялся отмываться. Вся вода уходила под решетчатый настил, и Вертинский наплескался вдоволь. Ему потребовался час, чтобы содрать с себя спекшуюся корку из пыли, крови, гноя и пота. После чего пришлось заняться стиркой, раз за разом сливая черную воду и заливая свежую. Стирал в кипятке — опустив в ведро стальную руку. Отмытая сталь ярко заблестела, Вертинский не отрывал взгляда искусственных глаз от сверкающей стальной руки. На несколько секунд блики его заворожили и потребовалось волевое усилие, чтобы вернуться к делам.

Развешав одежду, он завел в нишу АКДУ и подсоединил его к зарядному устройству. Следом настанет очередь гусеничной платформы и браскома. Только потом он позволил себе немного отдохнуть — силы еще не восстановились, а ему пришлось прошагать пару миль по сплетениям технических коридоров. Сидя на теплой трубе, он внимательно изучал надписи на стенах. История бродяг, предупреждения, пояснения. Через пару минут он уже знал где находится ближайший выход, почему не стоит ночевать рядом с воздуходувом номер семнадцать дробь шесть, откуда иногда доносится странный и пугающий скрежет, почему не следует трогать железный лист закрывающий дыру в решетчатом коробе. А еще пояснение о том, чьи кости лежат под старым панно и парочка высказываний о нем.

Едва слышный писк дал понять, что заявились крысы, почуявшие запах застарелой крови и свежей воды — два самых главных и самых сладких для них запаха в одном месте. Как тут устоять? Крысы медленно стягивались в коридор, Вертинский отчетливо видел их, но продолжал оставаться неподвижным.

Одна, две, четыре, шесть. Шесть крупных грызунов медленно приближались к источнику запаха, то и дело останавливаясь, но не в силах противостоять манящему аромату обещающему продление жизни. Нортис остался недвижим. Самая крупная крыса оказалась и самой смелой. Она первой скользнула вдоль горячей трубы мимо двух упертых в пол блестящих штук пахнущих несъедобным железом. Одна из этих штук вдруг резко поднялась и опустилась, сильным ударом раздробив ей хребет. Захрипевшая крыса изогнулась и впилась клыками в убивающий ее предмет. Но ее зубы встретились со сталью покрытой артианитом и бессильно заскрежетали. Через несколько секунд большая крыса умерла, а остальные грызуны поспешно отступили — временно. Скоро их страх рассеется, а голод и жажда снова погонят вперед.

Вертинский убрал ногу с раздробленной спины крысы, поднял грызуна стальной рукой. Вот и мясо. Но не для него – от крысы шел ужасающий запах гниющей плоти и химикатов. Она явно сожрала что-то невероятно ядовитое, что-то, что не смогла переварить, что-то что отказалось покидать ее тело, начавшее гнить изнутри. Отсюда и такая смелость – ее гнала вперед безумная жажда, тогда как остальные оказались более разумными. Нортис долго смотрел на мертвую крысу. Бесстрастное лицо с бездушными визорами искусственных глаз не передавало эмоций. Киборг размышлял о том, что не хочет оказаться на месте этой сильной крысы, не сумевшей переварить добычу, отравившейся и ставшей безумной тварью лишенной осторожности и страха. Ведь они чем-то похожи… Как крысу загнала в смертельную ловушку неутолимая жажда, так и его может загнать туда же жажда мести. Он не против умереть — но не раньше последнего из насильников и убийц.

Отброшенная крыса улетела в глубину технического коридора. Через несколько секунд послышался возбужденный многоголосый пир — голодные твари принялись за еду. Благодаря глазным имплантатам Нортис видел, как над мертвой тушкой сгрудились пищащие крысы, начавшие рвать ее плоть. Вскоре они покончат с угощением и снова постараются добраться до воды и одинокого человека забредшего на их территорию. Придется повторить процедуру умерщвления самой сильной и смелой крысы. Можно ли это назвать естественным отбором, в котором выживают самые слабые и трусливые? Или же выживают самые умные? У Вертинского было время поразмышлять на эти темы — идет подзарядка АКДУ, на очереди платформа и браском, на горячих трубах сушится выстиранная одежда, тело жадно впитывает воду и чистится от остаточных токсинов.

Через час он продолжит путь. Надо подобраться до подходящего выхода в жилые коридоры – неприметного, неконтролируемого. Выйдя, он раздобудет еды, таблеток и новостей о происходящем в двенадцатом секторе.