72.

Грязное полуобнаженное тело резко дернулось, распрямилось. Скрипнувшая стальная рука уперлась в пол, приподняла верхнюю часть туловища владельца. Искусственные ноги, прочерчивая полосы в покрытом засохшей кровью и гноем полу согнулись, уперлись подошвами в колено трубы. Сквозь упавшие на лицо спутанные пряди волос мертво глянули глазные имплантаты. Рост скривился в беззвучном вскрике. Живая, слепленная из плоти и крови левая рука потянулась к тубе с водой, но обессиленно упала. Попыталась снова, но опять потерпела неудачу. В дело вступил протез правой руки, легко дотянувшийся, сдавивший пластик и поднявший тубу к жадно раскрывшему рту. Он выпил воду до капли, отбросил опустевшую тубу, окинул пространство ниши коротким взглядом, механически поводя головой, проглотил несколько таблеток и затих. Но голова не упала на грудь. Истощенный лихорадкой киборг очнулся и больше не собирался впадать в забытье.

Чертова болезнь, что еще раз доказала насколько несовершенно столь уязвимое ко всему живое тело. Если бы не сталь в руке и ногах, он бы даже не смог приподняться и напиться. Но ничего. Немного воды, немного еды, немного лекарств. Он дождется, когда истосковавшееся по живительной воде тело впитает влагу, когда будет выведена хотя бы часть токсинов и хоть немного утихнет чудовищная головная боль. Затем он встанет и двинется в путь. И плевать на боль и слабость – он заставит тело подчиниться. Он встанет и пойдет.