70.
— Отвалите суки, просто отвалите! – окровавленный молодой парень с искаженным яростью и страхом лицом размахивал бейсбольной битвой.
Перед ним стояло пятеро, что никак не решались напасть еще раз. У ног одинокого защитника лежало еще пятеро – вповалку, неподвижно. Некоторые уже умерли, остальные едва слышно стонали или затихли без сознания. С гудением рвущая воздух бита то и дело резко опускалась, со шлепком ударяла по податливым телам, снова взмывала в воздух.
— Отвалите суки! Ну!
Небольшое «щупальце» из десятка безработных и доходяг познавших вкус беззакония и дармовой выпивки отбилось от основной массы и попало сюда – в тупиковый небольшой жилой коридор. Они пришли сюда крушить и убивать, забирать и насиловать. Их разгоряченные головы и чресла изнывали от жажды крови и насилия. Высокие цели бунта? Справедливость? Они и не слышали о таких понятиях. До этого момента – когда на их пути встал человек руководствующийся не страхом за себя, а заботой за других. Бывший спортсмен, молодой, сильный и ловкий, еще не спившийся и пока не изработанный. Он встал на пути пьяных ублюдков безнаказанно творящих ужасное. И в несколько взмахов битой доказал – пройти через него будет непросто.
Пятеро на полу со сломанными костями и разбитыми черепами.
Еще пятеро пока на ногах. Но двое баюкают сломанные руки, третий держится за плечо – он еще не знает, что плечевой сустав разбит и что горящие в его крови самогон и наркотик высоко подняли планку болевого порога и что только поэтому он еще не зашелся дрожащим визгом и воем.
— Отвалите! – парень набычился и шагнул вперед, взмахнул угрожающе битой.
И пятеро отступили. Сделали торопливо несколько шагов назад. Развернулись и пошли прочь, выкрикивая грозные обещания – скоро мы вернемся и все умоются кровью! Кашей кровавой!
Жилой коридор опустел. Хлопнула дверь. Выскочила девушка с испуганным лицом, бросилась к устало опустившему биту парню, неся коробку с аптечкой. В коридоре начали появляться женщины постарше, переглядываясь и перебрасываясь тихими фразами. Последними вышли несколько мужчин среднего возраста. Они держались в тени, головы опущены, на лицах стыд.
Такова жизнь.
Ты либо кто-то, либо тот, кто выходит из дома боязливо выглядывая из-за плеча жены.
