17.

— Приживление ножных протезов завершено на тридцать процентов — севшим голосом проблеял доктор Люмбери, внезапно перешедший на казенный язык, больше подходящий для робота, а не для живого человека.

Доктор Люмбери не знал, что именно произошло, но он твердо уверен – только что, буквально на его глазах, искалеченный подросток совершил что-то страшное. Совершил ужасное, при этом неподвижно лежа на окровавленном операционном ложе. Совершил страшное!

— Молодец, доктор. Молодец — едва заметно кивнул Нортис — Ты просто молодец.

Никогда еще Люмбери не испытывал прежде столь сильной искренней благодарности за небрежную похвалу. В данном случае эта похвала означала шанс на жизнь.

— Все будет сделано просто идеально, господин Нортис, я ручаюсь вам — добавил Люмбери, дрожащей рукой поднося к шее инъектор со следующей дозой особой смеси.

— Работай. А я пока отведу своих детишек в безопасное место – прошелестел калека, вбивая в браском только ему понятные команды — И догоню главный приз. Догоню того, кто любит делать из людей калек…

— Дети это главное, дети это будущее — пробулькал доктор – Дети это наше все.

«Какие нахрен дети?! Но… но… С сумасшедшими лучше не спорить» – мелькнуло у Люмбери в мозгах – «Лучше не спорить. Надо соглашаться. Соглашаться со всем».