Что ты должен знать о любви

Ну да. Любовь. Ага.

В любви я, если честно, понимаю не очень.

В смысле, если я скажу, что люблю тебя, то не уверен, что тем самым точно выражу то, что чувствую на самом деле. Я ведь люблю тебя не так, как бекон, или Пола Скоулза, или второй сезон «Западного крыла». Это любовь иного рода. Ты проникаешь в каждую клетку моего тела, проносишься сквозь меня, грохоча, как товарный поезд. Такая любовь не вырастает постепенно, она поражает, как болезнь. С ежедневными обострениями.

А любовь? Я не умею о ней говорить. Я не очень в ней понимаю.

Говорят, будто каждому надо «найти свою половинку», но, честно говоря, я плохо представляю себе, что это значит. Одно дело, когда из половинок складывается целое: это сразу видно. Ни сучка, ни задоринки. Идеальное соответствие. Как два соседних фрагмента пазла. Встретишь такую пару и воскликнешь: «Господи, они прямо созданы друг для друга!»

Так вот. Твоя мама родом из Тегерана. Я – из провинции Сконе. Ее рост – 159 см. Мой – 187. Если поставить на одну чашу весов меня, а на другую – двух таких, как она, моя чаша все равно перевесит. Я иду по жизни вразвалку, руки в карманы, она – танцуя. Я не знаю, что она любит больше, чем танец, а я не в состоянии уловить ритм даже в тиканье будильника. Про нас с ней чего только не говорили, но чтобы мы были «созданы друг для друга» – этого я не слышал.

Поэтому я понятия не имею, что рассказать тебе о любви. Некоторые люди объяснят тебе, что невозможно понять другого человека, пока не разберешься в себе. Пожалуй, с этим я соглашусь. Я потратил немало времени на то, чтобы разобраться в себе, и это обогатило меня рядом ценных знаний. Так, я выяснил, что люблю второй сезон «Западного крыла» и Пола Скоулза. И бекон. Разумеется, не так, как люблю тебя или твою маму. Совершенно не так. Бекон я люблю любовью иного рода. Не знаю, полюбишь ли ты его так, как люблю его я. Твоя мама ворчит, что никто на свете не любит бекон так, как я. Она говорит, что другие женщины, возвращаясь из командировки, боятся обнаружить в своей спальне чужое дамское белье, а она опасается, что найдет там дефибриллятор.

Я не знаю, каким ты станешь, когда вырастешь. Сколько в тебе будет моего. Тебе достались ее карие глаза и длинные темные ресницы. Порой я думаю, что кто-то сдул в море ее выпавшие ресницы, загадал желание, и в результате на свет появился ты. Еще тебе достался ее смех. И ее волшебный дар – когда она входит в комнату, всем сразу хочется оказаться к ней чуточку ближе. Когда вхожу я, все инстинктивно бросаются прятать фарфоровые безделушки.

Но если я оставил в тебе хоть малейший генетический след, то большую часть времени из дальнейших девяноста с чем-то лет ты будешь хотеть есть. Так что можешь начинать готовиться прямо сейчас. К тому, что придется всерьез заниматься едой.

Думать о еде, мечтать о еде, добывать еду, готовить еду, заказывать еду, ждать еду, рассказывать о еде, поднимать вопрос о нехватке еды. Я ни разу в жизни, глядя в меню, не задавался вопросом, что у них самое вкусное. Меня больше занимают размеры порций. Если я когда-нибудь напишу автобиографию, она будет называться «Голод: стиль жизни».

Твоя мама любит совсем другие вещи. Она невероятно тонко чувствует красоту – мне о таком приходится только мечтать. Искусство, музыку, театр. Возможно, мне мешают сосредоточиться на прекрасном навязчивые мысли об антракте и буфете. Во всяком случае, концентрация внимания у меня снижается очень быстро. И так же быстро падает настроение. Особенно когда мне хочется есть. Это в какой-то мере определило мою жизнь.

Когда мы только съехались с твоей мамой, она разработала концепцию «предзаправки» и применяла ее ко мне каждый раз, когда мы отправлялись куда-либо, где, как она выражается, собираются «взрослые люди». В ее понимании это все те, кто едой считает суп. Те, кто способен два с половиной часа простоять с бокалом вина в руке, беседуя о работе, и довольствоваться в качестве закуски крошечным крекером с отдельными следами присутствия рыбы. Это произведение кулинарного искусства величают «ордевром», но поверь мне, на самом деле это «триллер». По ходу которого эти следы должны вывести на спрятанную где-то нормальную еду.

«Предзаправка» перед встречей с такими людьми снимает между мной и твоей мамой целый ряд разногласий. Например, по поводу того, «зарычал» я или всего лишь «демонстративно кашлянул» на человека, который потянулся за моими чипсами; дело было в гостях, и хозяйка как раз сообщила, что ужин запаздывает на сорок пять минут.

Само собой, в моем арсенале имеется несколько высокоэффективных приемов. Например, я готовлю себе предзаправочный хот-дог: две колбаски чоризо, бекон, сыр, картофельный салат, соус беарнез, жареный лук и еще куча питательных ништяков внутри полноразмерного багета. Это блюдо я съедаю перед светским мероприятием, на которое мне особенно неохота тащиться. На такое, перед которым твоей маме в ответ на мой отказ надеть галстук приходится напоминать мне, что, когда мы женились, она обещала любить меня в горе и в радости только до моей смерти.

Я называю его – хот-дог «Л’Ореаль». Ведь я этого достоин.

Для начала берешь багет и ложкой выгребаешь из него мякиш (из мякиша я обычно скатываю шарики, обжариваю их на сливочном масле с пивом и в качестве предпредзаправки съедаю в процессе приготовления хот-дога). Потом обжариваешь чоризо. На сливочном или растительном масле, на твой выбор. Я обычно беру и то и другое. А потом добавляю еще немного сливочного. И довольно много пива. Твоя мама не то чтобы в восторге, когда я жарю что-то в пиве, поэтому иногда я готовлю хот-дог у бабушки с дедушкой. Имей в виду: пива в общей сложности уйдет две банки. Потому что одна понадобится твоему дедушке.

Когда будешь лить пиво на сковородку, может пойти дым, но ты не беспокойся. Как выражается Златан Ибрагимович, «для такого профессионального уровня это нормально». Колбаски я обжариваю, пока они не приобретут такой вид, будто их обработали персонажи «Сынов анархии». Но если ты не увлекаешься телесериалами, то можешь снять их с плиты чуть раньше.

Потом берешь бекон. При какой температуре его жарить, решай сам. Лично я раскаляю сковородку настолько, что бекон тут же сворачивается клубочком и зажмуривается, – но это индивидуально.

Пока бекон потихоньку просыпается на сковородке, ты начинаешь заполнять багет ништяками. Что ты выберешь, дело твоей совести, но я предпочитаю майонез с горчицей. Хлеб должен быть строго белым. То есть настолько белым, что ты можешь не сомневаться – он сполна заплатил все налоги, включая НДС. Что касается майонеза и горчицы, то меня нередко спрашивают, сколько чего брать. Отвечаю я обычно коротко и емко: не надо стесняться. (Когда я говорю, что не надо стесняться, я имею в виду, что можно сдерживаться чуть меньше, чем пьяный в хламину девятнадцатилетний гопник из Ветланды, который впервые попал на круизный паром в Финляндию и, разминаясь в каюте перед вечеринкой, врубил звук в колонках МП3-плеера на максимальную громкость.)

Горчица, на мой вкус, должна быть ядреной. Насколько, это ты уж сам смотри, но я люблю позлей и покрепче – такую, чтобы наорала на тебя с эстеръётландским выговором, развернулась и зашагала прочь с парой тракторных покрышек под мышками. Это, на мой взгляд, как раз норм. У твоего дедушки есть более свирепая домашняя версия, ее он готовит сам, катая небольшое пушечное ядро в пластмассовой миске с горчичным семенем. Вот тогда она выходит по-настоящему острая. А если не выходит, дедушка пишет сердитые письма в редакцию местной газеты и угрожает привлечь ее к ответственности во всяких юридических и неюридических (зачастую несуществующих) инстанциях и тем самым добавляет остроты.

Меня, разумеется, спрашивают, зачем я кладу столько горчицы и майонеза. Чтобы жареный лук не застревал в хлебе. Это важно иметь в виду и в других жизненных ситуациях.

Дальше идет расплавленный сыр. Расплавить его можно в микроволновке. Но я беру сырный нож-лопатку и переворачиваю им чоризо на сковородке. Когда он нагреется и покроется раскаленным маслом, я строгаю им сыр. Во-первых, это эффективно, а во-вторых, есть ощущение, что так поступал Рэмбо. Затем я завертываю чоризо в сыр, а сыр – в бекон. Получается сырно-беконный спальный мешок. Затем я запихиваю чоризно-сырно-беконный рулет внутрь багета. Если сила трения внутри хлеба слишком велика, значит, ты пожалел майонеза. Можешь добавить. Есть только две вещи, сделать которые никогда не поздно: извиниться и добавить майонеза.

Пустоты вокруг рулета ты заполняешь ништяками. На этот счет у тебя абсолютная свобода выбора. Я предпочитаю картофельный салат, соленый огурец и жареный лук. Еще и потому, что ломтики огурца как бы приобнимают ломтики картофеля, когда то и другое сползает в багет. Словно два замерзших срочника в палатке на учениях в Лапландии, которые дают друг другу клятву не признаваться в этом никому на свете. Я люблю такие ништяки. И я никого не осуждаю.

Если захочется себя побаловать, добавь сверху чего-нибудь яркого. Мы ведь едим и глазами тоже. Некоторые берут петрушку или другую зелень. На мой взгляд, отлично выглядят соус беарнез и жареный лук. Все индивидуально.

Сколько именно предзаправочных хот-догов ты съешь перед походом в гости, это, конечно, решать тебе. Я, как правило, обхожусь тремя, максимум четырьмя. Но тебе с твоими двенадцатью кило живого веса, думаю, хватит и одного.

Да.

Ты, наверное, удивляешься, какое это все имеет отношение к любви. Но я же предупреждал. В любви я мало что понимаю.

Дело в том, что твоя мама – вегетарианка.

И все же она выбрала меня.

Думаю, это расскажет тебе о нас гораздо больше, чем все мои объяснения.

Потому что я мало что знаю о любви. В жизни я любил одну-единственную женщину. Рядом с ней я каждый день ощущаю себя пиратом на сказочном острове, полном зарытых сокровищ. Когда я слышу ее смех, у меня возникает чувство, что я прыгаю в сапогах на вырост по огромной глубокой луже.

Я простоватый, нескладный, черно-белый. Все мои цвета – от нее.

Я вовсе не считаю, будто дополняю ее до целого. Скорее я добавляю ей проблем. А может, в этом все и дело, откуда мне знать. Но никто никогда не говорил нам, что мы идеально подходим друг другу. Я выше ее на 30 сантиметров и тяжелее больше чем в два раза. Я ловок, как пьяная панда, и не попадаю в такт, даже когда аплодирую.

Твоя мама ничего в жизни не любит так, как танцы. Но она выбрала мужчину, танцевать с которым опасно для жизни.

Она выбрала меня.

А потом появился ты. Ты любишь музыку. И танцуешь с ней вместе. Если бы мне предложили выбрать одно мгновение жизни, чтобы оно длилось вечно, я выбрал бы это.

А больше о любви мне сказать тебе нечего.

Себе на заметку

Скажем, на прогулке в парке Скансен незнакомая пожилая женщина широко улыбается твоему сыну, гладит его по головке и спрашивает, сколько ему годиков. «Два с небольшим», – отвечаешь ты. Она воодушевленно кивает, всплескивает руками и восклицает: «Самый ПРЕКРАСНЫЙ возраст, правда?!»

Повисает пауза.

Чувствуется, собеседница ждет ответной реплики.

В этом случае полезно держать в уме, что, рассуждая о «самом прекрасном возрасте», она не обязательно имеет в виду оптимальное биологическое соотношение длины детских рук с мелкой моторикой, позволяющее доставать из упаковки «Принглс» последний застрявший там чипс.

И что ее реакция на твои слова «Да уж, приходится смотреть в оба, не то этот чертенок того и гляди его слопает» может оказаться неожиданной.

Это нужно просто запомнить.

Миссия, пожалуй, провалена

(сегодня утром)

ЖЕНА. Ты в город собираешься?

Я. Да.

ЖЕНА. В сад его забросишь?

Я. Да.

ЖЕНА. А ковер отвезти в химчистку успеешь?

Я. Йес.

ЖЕНА. Поедешь мимо аптеки, купи капли для носа, хорошо? А на обратном пути – продукты.

Я. Да.

ЖЕНА. Отлично. Тогда я поехала на работу. До вечера!!!

(30 минут спустя)

Я (в трубку). Алло?

Жена. Привет. Я тебя просила завезти ковер в химчистку?

Я. Да. Просила.

ЖЕНА. А насчет капель говорила?

Я. М-м-м…

ЖЕНА. А насчет…

Я. Да ГОВОРИЛА! Я что, по-твоему, глухой?!

ЖЕНА. Нет, что ты! Ну извини. Я только хотела тебе напомнить. Ты иногда бываешь немножко рассеянный, и я просто…

Я. Я пока еще НЕ В МАРАЗМЕ!

ЖЕНА. Конечно нет. Прости. До вечера.

(Спустя еще 15 минут)

ЖЕНА. Привет, это опять я. Ты уже в офисе?

Я. Нет, пока в машине, еду.

ЖЕНА. Да? Как в саду? Все прошло нормально?

(ПРОДОЛЖИТЕЛЬНАЯ ПАУЗА.)

Алло?

(Я оглядываюсь на заднее сиденье, где спит в детском кресле наш сын.)

ЖЕНА. Алло?

Я (прокашливаясь). В общем, так. Я хотел бы, чтобы ты, ПРЕЖДЕ ЧЕМ что-то говорить, осознала: я все же не такой отец, который способен ЗАБЫТЬ ОТВЕЗТИ В САД СОБСТВЕННОГО РЕБЕНКА!

В ходе реализации идея показала себя чуть менее идиотской и безответственной

Но тем не менее стоит взять ее на заметку. Отделить корректирующую жидкость от двухлетнего ребенка очень и очень трудно.

Назад: Что тебе нужно знать о создании рок-группы

Дальше: Что тебе нужно знать о том, почему я держу тебя за руку крепче, чем другие