Есть еще один веский аргумент за то, чтобы действительно начхать на богатство. Дело в том, что портрет богача сейчас начинает меняться решительным образом. Об этом я немного писала выше. Пока, к сожалению, эти изменения происходят не у нас в стране, где сенаторы могут кичиться наручными часами за 18 миллионов долларов, тогда как половина населения России еле выживает за чертой бедности. Но мы ведь верим, что нашу планету накроет-таки вселенское счастье. И тогда даже дешевые будильники будут никому не нужны. Ведь счастливые часов не наблюдают.

Так вот об изменениях. Нынешние, молодые рокфеллеры и онассисы не желают выделяться на фоне необеспеченных граждан своим материальным благополучием. Они придумали себе новый статус – быть очень умными, очень образованными, очень начитанными, очень гуманитарными, очень благотворительными. Правда, это тоже должно быть напоказ, как и огромный джип. Но такое направление, согласитесь, гораздо человечнее по отношению к остальному миру.

«Для «традиционных» богачей такие классические символы, как одежда, автомобили, недвижимость, теряют свою отличительную функцию, – объясняет журналист Мартин Хехт. – Представители истеблишмента давно вынуждены придумывать для себя нечто новое. На место открытого материализма в структуре социальной иерархии сегодня вступает следование определенному стилю жизни: культурное потребление, образование и жизнь в соответствии с определенными представлениями о ценностях. Но и такие формы демонстрации собственного статуса должны быть на виду. Если никто не поймет, что я защищаю тропические леса Бразилии или жертвую большие суммы на благотворительные мероприятия, то и меня не будут считать интересным… Наше время характеризуется быстро меняющимся смешением материальных и нематериальных стратегий получения статуса. Что это значит для климата в обществе? Тот, у кого нет ничего или мало средств, может, по крайней мере, поступать так: дешевую имитацию часов сразу не распознать, а Porsche можно арендовать. С нематериальными символами сложнее – здесь культурный и социальный капитал важнее финансового. К тому же нужен актерский талант и соответствующее поведение».

И Мартин Хехт делает очень правильный вывод: «Мы живем в обществе, которое стимулирует завистливое сравнение друг с другом. Наша потребность в признании выросла настолько, что статусное поведение распространяется на все большее количество областей и ситуаций нашей жизни – и во все большей степени определяет, кто мы есть и кем мы хотим быть».

Поэтому я совсем не удивлюсь, если через короткое время в нашем обществе появятся люди наподобие Диоклетиана, жившего в третьем веке нашей эры. Меня этот правитель поразил до глубины души еще в далёком детстве при прочтении рассказов О. Генри. Я плакала. Для меня тогда, девочки, отказ от богатства и власти был сродни безумию. И я жалела непутевого короля, который оставил свое золото, чтобы выращивать капусту, которой в мое время, когда мы строили коммунизм, весь наш маленький городок только и питался.

С тех пор времена не очень изменились, и городок как ел дешевый зеленый овощ, так и ест. Но вера в то, что кто-то из руководства страны пойдет наконец в огород, меня очень тешит. Вот краткая история жизни тирана.

Цезарь Гай Аврелий Валерий Диоклетиан Август не был похоронен в мавзолее, потому что умер просто римским гражданином. Несмотря на все обвинения в тирании, несмотря на некоторые монаршие заскоки (вроде страсти к строительству и любви к драгоценным камням), Диоклетиан был очень демократичным правителем. Едва придя к власти, он заявил гражданам, что через 20 лет – как только приведет империю в порядок – оставит трон. Собственно, так он и сделал. Собрал войска, представил им нового цезаря и убыл в Сплит, в свой двухэтажный приморский дворец, где на досуге удачно сочетал занятия философией и сельским хозяйством. Пока Диоклетиан вел здоровый образ жизни в Сплите, империя под управлением цезаря Дазы разваливалась. И римляне вновь пришли звать тирана на царство. Диоклетиан отказался.

– Но почему?! – зарыдали сограждане.

– Если бы вы видели, какую капусту я вырастил в Сплите, вы бы не спрашивали, – мечтательно ответил им бывший император. Собственно, с этой фразой он и вошел в историю.