Глава 60
Ночью Игорь пробудился от странного жужжания. Казалось, из-за ультразвукового порога прорывается комариный зуд, но вскоре стало ясно, что к комарам он не имеет никакого отношения.
Повинуясь инстинкту, Кремов резко сел на диване и широко распахнул глаза. Темнота поплыла разноцветными линиями, жужжание перешло в звон.
Ноги легко спружинили, бросив чуть не под потолок. Нахлынул ужас, какого он не знал никогда прежде, – неземной, финальный. Кожа ощетинилась шипами, во рту запахло гарью.
В квартире притаился вурдалак!
Игорь попятился к окну, не сводя взгляда с дверного проема. Там повис кончик белесого рыла, словно кто-то просунул в комнату кулек с гноем. Вот в темноте уже можно разобрать плотоядную ухмылку лукавого, вот показались его скрюченные пальцы и, наконец, провалы глазниц. Он пришел забрать Игоря, но перед тем изувечить с доступной лишь сатане жестокостью.
Разноцветные линии перетекли в формы, послышались душераздирающие крики обреченных: мясники рубили их на больших колодах топорами. Кровь плескалась густым киселем, дрожала кусками бурого студня. Люди безжалостно перерабатывались в кучи обезображенной плоти, затем головы, внутренности, руки, ноги сгружались лопатами в черные будки.
Судорогой скорежило лицо. Игорь стиснул кулаки и неистово ринулся вперед. Вурдалак ощерился омерзительным оскалом и приник к полу. Он мог рвать, но не рвал, мог раздавить, но не давил, он ждал.
Игорь изо всех сил ткнул растопыренной пятерней вперед, стараясь вцепиться в рыло, но вурдалак мгновенно отпрянул. Полыхая, Игорь вновь атаковал урода, но тот снова увернулся. Что-то мешало нечистому забрать добычу здесь и сейчас.
Человек не заметил, как оказался в поле, среди шелестящих на ветру обрывков целлофана. Вурдалак растворился, смолкли истошные вопли.
По бетонной дороге вереницей брели мертвые. Взрослые и дети в ошметках одежды, с различными патологиями и без. Совсем крохотных несли на руках старшие. Ухмыляющаяся тварь этого желала: не суждено поживиться Игорем, но испепелить его душу в адской боли – вполне!
Накрыла невыносимая бессильная тоска, по сравнению с которой вурдалачий кошмар ничего не стоил. У Игоря хлынули слезы, алмазный камень, разрывая гортань, с хрустом полез наружу.
– А-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – заревел он и бросился к несчастным.
Не вышло, он бежал на месте, в то время как они удалялись. Вот последние мертвецы скрылись за мусорными холмами, забрезжил рассвет. Игорь повалился в загаженную пыльную траву и схватился за затылок руками. Алмазный камень вывалился из горла, чуть не сломав челюсть.
Жук оцепенел в дверях. Комната предстала местом отчаянного побоища: шкафы опрокинуты, их содержимое вывалено и растаскано повсюду. Пахло потом, кровью, рвотой.
Правой рукой он вынул из-за полы пиджака бодистопер, левой бесшумно положил на пол бухту прочной веревки и крюки, осторожно шагнул внутрь. За горой шмотья показалась ступня. Сглотнув от страшного предчувствия, Жук обошел препятствие и узрел совершенно обнаженного Игоря. Прислонившись к стене, тот сидел с закрытыми глазами, чистый и гладкий, будто позировал неизвестному художнику, с посеребренными волосами. На шее едва заметно пульсировала артерия. Жив!
Жучок спрятал бодистопер и поспешил к товарищу. От прикосновения Игорь открыл глаза, под которыми тут же собрались нехарактерные складки.
– Что случилось? – взволнованно спросил Жук.
Кремов долго всматривался в товарища, словно не узнавая.
– Оплата счетов, – наконец слабо улыбнулся он. – В этот раз обошлось.
Жук либо удовлетворился сказанным, либо просто не знал, что еще добавить, но, во всяком случае, больше не донимал расспросами.
Через час товарищи стояли перед аркой «Победителя».
