Глава 147

Когда сознание вернулось, Игорю показалось, что он ослеп. Вокруг царила ночная темень, ничего не разглядеть. Дом окончательно умер, Валентиныч с ребятами, по-видимому, давно отбыли. Постепенно глаза привыкли, стали проступать контуры коридора и дверных проемов. Нерв уже собрался встать, как откуда-то снизу донеслось тихое поскрипывание старого паркета. Кто-то осторожно прохаживался по первому этажу. «Скрип-скрип» в парадной, «скрип-скрип» в комнате, где раньше стоял обогреватель. Пришелец крадучись исследовал незнакомое здание.

К горлу подкатила противная тошнота. Игорь, стараясь не производить шума, встал и направился в конец коридора к чердачному люку. Паниковать не следовало: тот, внизу, обязательно учует страх. В таких идеальных условиях не нужно быть Нервом, чтобы учуять чужой страх. Кремов лихорадочно перебирал в голове варианты, кто же пожаловал сюда и зачем. Он последовательно отмел Валентиныча, Мая и других ребят, намеренно игнорируя очевидный и единственно верный ответ.

Добравшись до цели и с облегчением обнаружив приставленную к люку стремянку, Нерв обернулся. Там, куда с первого этажа поднималась единственная лестница, зияла черная пропасть. Скрипа не слышно. Не рассматривает ли пришелец Игоря оттуда? Возможно. Но расстояние слишком велико, чтобы это имело значение. Кремов быстро взобрался на чердак, одним движением втащил за собой стремянку и, отступив от люка на пару шагов, прислушался. Пол на втором этаже сплошь плиточный, не заскрипит, но и слушал Нерв не ушами.

Тот, кто пришел за ним, сейчас мрачной тенью таился под люком. На чердаке значительно светлее, сюда перепадало немного лунного света через круглое окошко. Вдалеке протяжно крикнул сыч.

Внезапно под люком раздался громкий лязг оброненного металлического предмета, а через секунду истошный вопль: «У-лю-лю-лю-лю!»

Все случилось так неожиданно и показалось настолько несуразным, что Игорь, не сдержавшись, захохотал. Он узнал Лехин голос. Наверняка леденящим кровь улюлюканьем тот рассчитывал шокировать и парализовать жертву, но вышло наоборот.

– Спуститься не желаешь? – злобно прошипел Леха, когда Нерв унял смех.

Сердце колотилось в груди отбойным молотком.

– Успеется, – тяжело дыша, бросил Игорь в сторону люка. – А ты никак в индейца решил поиграть?

Ответом стало демоническое урчание, словно внизу заводились тугие потроха музыкальной шкатулки, – Леха, испытывая колоссальную досаду, по-видимому, не контролировал голосовые связки. Сейчас он либо лопнет, либо… Вдруг в темном проеме мелькнуло блестящее длинное лезвие – Леха подпрыгнул, крепко ухватился левой рукой за край люка, подтянулся, а правую, сжимавшую нож, сразу закинул локтем на пол.

Игорь понял: еще мгновение, и будет поздно! Преодолев одним прыжком расстояние до люка, он со всего ходу въехал каблуком в нос Лехе. Послышался мокрый хруст ломающихся хрящей, с чавканьем хлестанул черный фонтан, кровь мгновенно забрызгала Лехино лицо и ноги Игоря. Тяжелая голова «альтернативщика» запрокинулась на бычьей шее назад, его тело отбросило сначала к противоположной стенке люка, а затем Леха провалился вниз. В коридоре раздался звучный шлепок от неуправляемого падения массивного тела. Игорь чуть не сорвался следом, но смог удержаться. Вскочив, он в горячке отправил в черный проем подвернувшуюся тумбочку. Судя по глухому удару, она достигла намеченной цели.

Воцарилась тишина. «Жив!» – пульсировала эйфорическая мысль.

Кремов перевел дыхание и огляделся. В лунном свете кое-где на пыльном полу и на чердачной рухляди обрывками паутины да угольными бусинами чернели следы крови. Стремянка валялась ближе к окну, а за ней пристроилась причина, из-за которой Игорь пришел в дом Валентиныча, – сумка с мотоциклетным аккумулятором, фарой и набором гаечных ключей. Это становилось забавным, Леха вторично опростоволосился в присутствии «Борзого», пусть и сильно урезанного!

Дрожащими руками Нерв извлек аккумулятор, запитал от него фару. Яркая вспышка поначалу заставила зажмуриться. Когда глаза привыкли, Игорь подошел к люку и осветил коридор. Леха причудливо распластался на полу в ярко-красной луже, усыпанный деревянными обломками. Он тяжело хрипел, но что-то подсказывало, что его жизни ничто не угрожает. Пришлось долго пристраивать стремянку – из-за крови она опасно елозила по плитке, к тому же мешалось Лехино тело. Наконец Игорь спустился. Уши отчетливо уловили протяжный зов. Нет, это не сыч. Сычи не кричат «…ре-е-е-е-е-е-е-мо-о-о-о-о-о», они пронзительно свистят. Май с ребятами ищут его!

Жуков и Лапкоплав, очевидно, заметили свет в окнах и через минуту уже взлетели по ступеням на второй этаж. С улицы доносился голос Валентиныча – дядька отдавал кому-то какие-то распоряжения.

– Кремов! Что с вами?! Кто кричал? – воскликнул Май, подбежав к Игорю.

Он не сразу обратил внимание на темнеющее на полу тело, но тут Лапкоплав включил верхнее освещение и ребята замерли в оцепенении. Игорь отсоединил провода от клемм, сложил фару и аккумулятор в сумку.

– Это был боевой клич, – ответил он, кивнув в сторону Лехи.

Лапкоплав осторожно, чтобы не выпачкать кровью обувь, приблизился к поверженному врагу, привстал на цыпочках, заглянул за него и почему-то шепотом произнес:

– Там мачете валяется… Дорежем гада?

Повисла тягостная пауза, Игорь обменялся с Маем выразительными взглядами. Постепенно напряжение схватки ослабевало, но все же Нерв не чувствовал, что полностью владеет собой и в состоянии взвешенно подойти к такому серьезному поступку, как убийство человека. Еще он ощутил внутри противное жжение, свидетельствующее о чем-то важном, пока не поддающемся осмыслению. Что-то скользкой рыбой юлило у самой поверхности подсознания, почти показываясь, почти-почти. Оставалось положиться на интуицию. Та подсказывала: предложение «дорезать» – чистая авантюра.

– Не нужно, Лапа, – взял на себя инициативу Игорь, – мы еще не готовы к этому. Это и так остудит пыл Дрима.

Май неуверенно взглянул на друга, но в знак согласия кивнул. Жуков прекрасно понимал серьезность момента, понимал, что рано или поздно подобное должно было произойти, и заготовил соответствующую реакцию. Его сейчас мучило одно – опасение пропустить ключевой выпад Дрима, на который непозволительно отвечать прощением, за которым всякая попытка уйти от столкновения будет расценена как слабость и сигнал к травле.

– Хорошо, только, чур, мачете мой! Это трофей! – заявил Лапкоплав и, забавно балансируя на носках, переступил через хрипящего Леху.

Игорю сделалось тоскливо. Трогательное мальчишество Лапкоплава совсем не отвечало ситуации и напоминало, скорее, о пионерской зарнице или школьных казаках-разбойниках, однако одновременно утвердило Кремова в правильности выбора.

Вскоре подоспели остальные. Леху утащили на кухню, отмыть от крови. Пока Лапкоплав забавлялся с мачете, а остальные с любопытством разглядывали его добычу, Май поделился с Игорем и Валентинычем соображениями.

– Нужно действовать быстро, – сказал Май и позвал Лапкоплава: – Лапа, собирай возле «Медузы» всех наших. Всех до одного, включая девчонок! – И, обернувшись к Валентинычу и Игорю, продолжил: – Джина видела, как часть дримовских орлов отрядилась вечером в ущелье, у Дрима осталось не слишком много народу, нужно решать момент сейчас!

Единодушно согласились, что так будет лучше.

Расчет Мая оправдался. Когда к дримовской крепости подкатила толпа возбужденного народа, им навстречу поначалу никто не вышел. Дрим наверняка сконфузился. До этого лишь ему удавалось управлять массами, а теперь массы почему-то вздумали шуметь не по его воле, да еще как! Лапкоплав перевыполнил просьбу Мая, вихрем закружив по дороге всех попавшихся под руку «альтернативщиков». Те, не разбираясь в вопросе, охотно вливались в массовку, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. Ажиотажем умело воспользовался авторитетный Валентиныч, растолковавший окружающим, что Леха, поправ «альтернативную» вольницу и правила Скалы, напал на мирно гулявшего Кремова, но получил отпор, – и теперь надо бы спросить с Дрима, чтоб он урезонил распоясавшегося приятеля. Ведь на месте Кремова может оказаться любой! «Это что, демократия, за которой мы бежали от ДОТа?» – добавил дядька напоследок.

В толпе послышалось до боли знакомое «мы независимые!», «нас на понт не возьмешь!», но Игорь не обольщался. Завтра Дрим поманит свежедобытой партией чипсов и сигарет, и про независимость эти люди заголосят уже в пользу нового суверена, гораздо более удобного. Тем не менее сейчас все шло как надо. Расположившись на пятаке у ворот крепости, толпа под дирижерские взмахи Лапкоплава нестройно скандировала: «Дрим, выходи, дело есть!» Паша, Эльф, близняшки и Джина держались ближе к переднему краю, Игорь чувствовал их сильнейшее волнение. Особенно выделялись эмоции Паши, ее надрыв, тоска.

Дрим вышел навстречу в сопровождении нескольких крепких провожатых, как молодых, так и зрелых, старой выдержки. Среди них Кремов разглядел Молчуна.

Когда Дрим увидел Леху, поддерживаемого Яшкой под руку, в воздухе полыхнул разряд животного страха. Виктор сразу же совладал с собой, но Нерву оказалось достаточно мгновения, чтобы намертво вцепиться в добычу.

– Что происходит? Вы берега потеряли, что ли, черти?! А ну-ка отпустите его! – зло потребовал Дрим и решительно шагнул к Лехе. За Дримом последовало сопровождение.

Однако Май, Игорь и Ротор мгновенно выступили навстречу, преградив им путь, Валентиныч с молодежью расторопно прикрыли фланги.

Силы сторон были явно несоразмерными: пусть дримовцы и выглядели внушительнее по отдельности, зато маевцы брали числом, да и Яшка вполне мог заменить в драке троих. Дрим застыл с каменным лицом на расстоянии пары метров от Жукова.

«Независимые» притихли в предвкушении классного представления.

– Ты предсказуем, Витек, – твердо ответил Май, – не получив ответа, уже угрожаешь. Может, потому что Леха с твоего ведома на людей бросается?

Нерв всем существом сконцентрировался на эмоциях Дрима. Тот скользнул взглядом по присутствующим, привычно одарил Игоря порцией ненависти, сготовленной по персональному рецепту, затравленно облизнул губы, но совершенно точно не понял, о чем идет речь. Происходящее озадачило.

– О чем ты, истопник? – с вызовом прошипел он. – Никак перед народом рисуешься? Может, власти захотел? Так это хлопотная затея, предупреждаю! Можно и обжечься! А ты, Валентиныч! Тоже мне, старейшина!

Нет, все не то. Да, Дрим закусил удила, для чего специально употребил уничижительное обращение к Маю, но он по-прежнему не понимал причины, по которой Леха, перепачканный кровью и с заплывшей физиономией, оказался в железных объятьях Яшки. Попутно Игорь с восхищением отметил, как зрело и бесстрашно вели себя Май и другие ребята. Май не спешил отвечать, оценивая реакцию противника.

– Нужно кое о чем договориться, раз уж ты допустил фальстарт, – наконец произнес Май медленно. – Дождемся падения стены без крови, идет? Кровь никому не нужна, а сегодняшний инцидент будем считать недоразумением. Ты со своими ребятами не трогаешь нас, мы держимся на расстоянии от вас.

Дрим, явно застигнутый врасплох, лихорадочно соображал.

Начали закрадываться сомнения по поводу сути конфликта. Игорю вдруг подумалось, что Леха повстречал его случайно: откуда могла узнать «Альтернатива» о Кремове, который валялся без сознания в покинутом доме один-одинешенек? Зачем опытному Лехе было бросаться в крайне невыгодную атаку? Он явно не готовился к убийству заранее, иначе не стал бы праздно шататься по скрипящему паркету, а крался бы тише и куда стремительнее. И эта его злоба! Для подготовившегося убийцы характерно другое: не удалось зарезать сразу – исчезни, не обнаруживай себя дурацким улюлюканьем и болтовней, другой шанс довести задуманное до финала еще представится. Здесь же ребячество, неуклюжая импровизация на ходу. Леха сорвался в истерику, потерял над собой контроль и, недооценив соперника, переоценил себя. Самое главное, перед стычкой Игорь не услышал внутреннего зуммера, возвещавшего об активизации Убийцы.

Скорее всего, Леха решил исследовать дом Валентиныча, когда с улицы обнаружил, что там никого нет. Бродил по комнатам и вдруг услышал шорох на втором этаже. За то время, пока Игорь приходил в себя и ковылял к стремянке, Леха сориентировался и, осторожно поднявшись по лестнице, успел разглядеть в освещенном луной проеме исчезающую стремянку. Заинтересовавшись, он подкрался к люку, где почувствовал, что о его присутствии знают. На всякий случай решил вытащить нож, но допустил оплошность и уронил оружие на пол. О том, что на чердаке ненавистный Кремов, он узнал лишь после взрыва хохота в ответ на свое улюлюканье. Теперь становилось ясно, зачем он вообще улюлюкал. Да уж, глупо получилось.

И все же умышленно или спонтанно, но Леха решился на убийство человека и заслуживал самого сурового ответа. Лапкоплав был отчасти прав.

Только чья бы то ни было смерть, пусть даже справедливая, устранила бы последнее препятствие на пути превращения «как бы просто игры» в «игру без правил» и полностью развязала руки царю горы…

– Идет, – неожиданно согласился Дрим и кивнул на Леху: – Отпустите его!

Леха порывисто дернулся вперед, но Яшка мгновенно осадил его, разжав пальцы лишь по сигналу Мая. Дримовцы показательно неспешно удалились в крепость.

Это была победа Мая.