Глава 109

Аэродром «Степной» и Станичка выделялись в черноте ночи оранжевым пауком. «Циолковский» приземлялся в сложных условиях, порывы ветра у земли достигали внушительной силы. Но стюардесса заверила Кремовых, что опасаться нечего: с тех пор как небо покорили цельнометаллические исполины с реактивной тягой, швартоваться стало значительно легче.

За иллюминатором вспыхивали короткие вспышки, затем они слились в голубоватое свечение, озарившее сопло маневрового движка. Дирижабль аккуратно ткнулся сцепным устройством в причальную мачту и на лифте пошел вниз. На пирсе ожидал автобус, погода разгулялась – хлестал дождь, громыхали молнии.

– Счастливо! – попрощалась стюардесса.

Марина неуверенно обернулась к мужу:

– Они же не собираются обратно прямо сейчас?

Игорь пожал плечами.

Неделя в Станичке пролетела как один день. Родители обрадовались визиту внуков и детей несказанно. Ая с Назаром купались в океане горячей любви бабушки и деда, временами злоупотребляя привилегированным положением. Малышам, к неудовольствию Марины, дозволялось почти все.

Мама каждый день пекла пирог с капустой и рыбой, отец откупорил новую бочку вина. А ведь еще были бешбармак, блины со сметаной, борщ, галушки!

В Станичке ДОТ и близко не обладал привычным могуществом и не мог контролировать рацион населения с такой скрупулезностью, как в городе. Марина растерянно наблюдала за парадом свекровиных блюд, не зная, как с этим управляться и что есть можно, а с чем лучше повременить. Так с женой всегда случалось в первые дни в Станичке. Затем она привыкала.

В этот приезд Игорь попросил маму испечь самсы. Побольше. Самсу почему-то всегда хотелось в периоды внутренних переживаний. Нерв нагребал ее в чашку, наливал в большую кружку бульону с луком и поглощал снедь на лавочке на веранде. Иногда наведывался Назар и разделял с папой трапезу: чинно жевал, прихлебывал из кружки. Ая привередничала, ей казалось, что такая еда выглядит «неправильно и некрасиво», суп ведь ложкой едят, а пирожки должны быть с картошкой, капустой или вареньем, но не с мясом же! Марина дочку поддерживала, бабушка пыталась их переубедить, дедушка посмеивался над всеми участниками спора.

Игорь бродил по родительскому дому, словно в последний раз. Рассматривал отцовскую библиотеку, прочитанную вдоль и поперек, перебирал свои школьные рисунки и стихи, зачем-то разобрал и почистил любимый фотоаппарат. Эх, «Смена», когда-то твоему шкальному затвору пришлось здорово потрудиться – вон на полке куча альбомов с творчеством Кремова-школьника. Там же бумажные модели танков, самолетов, самодельный радиоуправляемый катер. Катер – гордость Игоря! Идеальные обводы деревянного корпуса, микросхемы, контакты, батарейный отсек, гребной вал сложной формы, два слоя краски, четыре слоя лака, выглядит как настоящий. Будет примером Назару, когда малыш вырастет. Ая катер уже запускала в ванной, ей тоже интересно.

Отец подметил настроение Игоря:

– Ты чего грустишь? Слышал, эксперимент завершился хорошо, – спросил он, пользуясь редким случаем, ко гда они остались наедине.

– Не слишком, пап, – ответил Игорь, – меня собираются перепрофилировать.

Отец удивленно воскликнул:

– Чего ради? Это крайняя мера! А тесть? Он мне говорил, что нормально все.

– Тесть ни в чем не виноват. Так вышло. Перепрофилирование по медицинским показаниям.

– Спалили тебя, что ли?

– Да, похоже.

Отец тяжело вздохнул. Ему нужно было переварить новость. Дела не хороши.

Прежде все складывалось благополучно: сын трудится на замечательной должности, невестка красавица-умница, внуков они родили прекрасных, и вот фокус – перепрофилирование. Отец вряд ли допускал хоть каплю сомнений в объективности ДОТа, там, по его мнению, ошибиться не могли. Значит, несчастный случай!

– Знаешь, бывают происшествия, в которых никто не виноват, – печально произнес отец. – Карабкайся. Марина поможет, детвора. Но, возможно, здесь не хватит просто выдержки, сынок. Хорошо бы придумать какую-нибудь штуковину эдакую, совершить нетривиальный ход! Оно ж, перепрофилирование, иной раз человека в бараний рог свернуть способно, хватка железная. А в борьбе одним терпением не возьмешь, тут прием нужен. Смекай. Жаль, никто – даже мы и Марина – тебе этот прием не подскажет, только сам. Но уж стой крепко!

Он задумчиво погладил свой седеющий чуб и ободряюще подмигнул Игорю.