Дуло охотничьего ружья все ближе.

При следующей ослепительной вспышке молнии Лукреция стремительно разворачивается и бьет в дуло ногой. Ружье взмывает в воздух. Трое других не успевают опомниться, а она уже наносит одному из них удар по горлу ребром ладони, еще одного валит на пол ударом острого каблука.

Исидор Каценберг спокойно подходит к двери и ищет рядом с ней выключатель. Электричество не включается. Тогда он находит свечи и спичечный коробок и зажигает свечи одну за другой.

Тем временем четверка опомнилась. Теперь четверо пытаются осилить одну.

Получив ногой в живот, Лукреция врезается в стену. В следующую секунду она бьет обидчика двумя скрюченными пальцами в лоб и чуть не раскалывает ему голову, как орех.

– Вы бы помогли мне, Исидор! Между прочим, мне сейчас приходится непросто.

– Не хочу мешать вашему общению с местным населением.

Воспользовавшись ее секундным невниманием, один из четверых подбирает ружье и стреляет. Пуля свистит в сантиметре от ее виска. Перед новым выстрелом она успевает плюхнуться на пол. Тогда он наносит ей удар прикладом промеж лопаток. Она, снова валясь, перекатывается на бок и поражает ногой ближайшую к ней промежность. Тут же хватает ружье и, заехав нападающему прикладом в подбородок, отправляет его в полет, завершающийся в исповедальне.

– Тс-с… – с упреком шепчет Исидор. Так персонаж в исполнении Лино Вентуры говорил в одном из фильмов по сценарию Мишеля Одиара: «К фарсу претензий нет, есть только к справедливости в раскладе сил».

Четверо решаются на совместное нападение. Самый здоровенный хватает Лукрецию за локти, еще один за шею, третий, самый сильный, бьет ее в живот, потом в подбородок. Она вырывается, но тщетно, и снова видит приближающийся кулак.

– На помощь, Исидор! – кричит она.

– Мужайтесь, Лукреция. Чувствую, скоро вы их одолеете.

Третьего удара, приняв два, она избегает, пригнувшись, и кулак силача врезается в стену. Хрустит кость. Ей удается встать спиной к стене, так можно не опасаться нападения сзади. Она превосходит своих противников верткостью и уже не пропускает ударов, приседая, танцуя и сама разя без промаха.

Вспышки молнии создают стробоскопический эффект: каждая высвечивает отдельную мизансцену.

Вся в поту, совсем запыхавшаяся, она обрушивает последнего, кто еще стоит на ногах.

– Все? Вы закончили? – нетерпеливо спрашивает Исидор. – С вами приходится терять много времени на формальности.

Подойдя к одному из лежащих – тому, кто целился из ружья, – она угрожает ему своим собственным оружием – маленьким новеньким «Глоком».

– Что вам от нас надо? Кто вы такие?

– Я Гислен Лефевр, учитель местной школы.

– Еще здесь, судя по одежде, – встревает Исидор, – местный кюре и звонарь. Четвертый, думаю, – друг или родственник господина Лефевра.

– Зачем вы устроили нам засаду? – спрашивает Лукреция.

– Вы показали хозяйке блинной фотографию Тристана Маньяра, – высказывает предположение Исидор, – вот она и вспомнила появление Тристана и дальнейшие события.

– Франсуа Тилье, шурин Гислена, – представляется один из лежащих.

– Вы, наверное, коллекционируете анекдоты?

Франсуа трогает свой пострадавший от кулака журналистки подбородок.

– Так и есть. Откуда вы знаете?

– Простая дедукция, наблюдательность, немного интуиции. Тристан спросил вас, откуда шутка, вы ответили, что слышали ее от кюре…

– Ваша правда, – присоединяется к беседе человек в черном одеянии. – Паскаль Легерн. Можете называть меня отец Легерн.

– …а кюре, в свою очередь, указал на звонаря.

– Это я, – подает голос самый молодой, рослый и сильный.

– Вот и ответ на ваш вопрос, Лукреция. Эти четверо господ – четыре порога, преодоленные лососем Тристаном Маньяром, искавшим истоки шуток.

Исидор помогает всем четверым встать и усаживает их рядом с горящими свечами, зажженными как будто в предвидении этого момента.

Кюре прижимает платок к разбитой губе.

– Вы ведь из их числа? – спрашивает он.

– Не поняла, – говорит Лукреция.

– Вы из тех, других? Вы не принадлежите к GLH? Вы из другого лагеря?

Молодая журналистка подходит ближе.

– Вопросы задаю я! – Она хватает кюре за воротник. – Что такое GLH?

– Это охрана… охрана BQT.

– Что такое BQT?

Четверо удивленно переглядываются. Лукреция снова хватается за пистолет.

– Облик и поведение некоторых из нас вводит в заблуждение, – говорит Исидор Каценберг, желая ее успокоить. – Мы – журналисты, репортеры из «Геттёр Модерн». Мы расследуем смерть Дариуса Возняка.

Исидор запускает руку в рюкзак Лукреции и достает синюю шкатулку с буквами BQT и надписью «Не смейте читать».

Четыре лица выражают ужас.

– Vade retro, Satanas! – кричит кюре и крестится, зажмурив глаза.

Остальные трое отворачиваются, как при виде адского отродья.

По подсказке интуиции Лукреция подскакивает к звонарю и сует шкатулку ему под нос.

– Говори, или я ее открою!

Никогда еще она не видела такого смертельного ужаса на человеческом лице.

– Не делайте этого! – умоляет кюре. – Он ни при чем, он ни в чем не виноват. Он не заслуживает такого наказания. Я сам все скажу.

Вдали снова грохочет мартовский гром.