157
Театр «Дыра дырой».
Большой зал – на целых 120 мест – полон под завязку.
– Всем выключить мобильники, – предупреждает билетерша. – У нас снимает телевидение, они боятся помех.
Открывается занавес, выходит исполнитель и декламирует громовым голосом первый скетч. Звучит смех – залог дальнейшего веселья.
Как ни увлечена Мари-Анж собственными гэгами, она не может не заметить двух лиц в первом ряду.
Это Лукреция Немрод и ее коллега – лысый толстяк в очках, вылезавший вместе с ней на сцену во время представления в память о Циклопе.
Мари-Анж справляется с дрожью. Слева и справа на нее направлены видеокамеры.
Она изображает консьержку, потом толстушку, потом роды с осложнениями.
Зал в восторге, но она все время косится на Лукрецию и на Исидора, веселящихся вместе с остальными.
Еще один скетч – и можно принять душ. Как скаковая лошадь перед финишной прямой, она ускоряет бег. И тут происходит невообразимое. В разгар скетча, в момент, когда зал затаил дыхание, Лукреция Немрод встает и поднимается на сцену.
Без малейшего смущения она приветствует маленький зал, как будто ее выход – часть программы.
Зрители удивлены, но отвечают ей аплодисментами. Они знают, что в театре все всегда подстроено.
Мари-Анж так удивлена вторжением, что не смеет шелохнуться.
Лукреция насмешливо тянет слова:
– Ма-ри… Ма-ри… Ма-ри… Помнишь наш сеанс садомазохизма в приюте, когда обе мы были совсем молоденькими?
– А как же, а как же, Лулу!
– Как насчет того, чтобы повторить? Прямо здесь, у всех на виду? Не возражаешь? Иди сюда, не бойся, ты же мне доверяешь?
В зале радость. Подчиняясь публике, уверенной, что все идет по плану, Мари-Анж протягивает руки, вызывая новый взрыв смеха.
Лукреция Немрод достает из кармана веревку, связывает ей руки за спиной, садится на табурет и связывает ей ноги.
Зал задерживает дыхание. Молодая женщина достает из другого кармана ножницы и показывает их публике, которая после недолгого колебания опять смеется и хлопает: зря, что ли, платили по 20 евро?
– Примерно так все и было, помнишь, Мари, мой обожаемый ангел?
– Это было так давно, так давно, Лулу… – отвечает Мари-Анж, пытаясь замаскировать смятение натужным смехом.
– У нас были зрители, хотя и меньше, чем сейчас, верно, Мари-Анж, сладенькая?
Лукреция Немрод методично, по одной, срезает с ее блузки все пуговицы.
Мари-Анж, не зная, как реагировать, не перестает улыбаться и демонстрировать беспечность, следуя принципу Талейрана: «Когда что-то вам неподвластно, делайте вид, что это происходит согласно вашему замыслу».
Лукреция стаскивает с нее блузку. На Мари-Анж черный кружевной бюстгальтер. Лукреция поддевает ножницами лямку.
– Прекрати, Лукреция, – шепчет Мари-Анж. – Это не смешно. Всё это снимают!
– Мы тогда здорово распалились, – громко говорит Лукреция, – ты помнишь, Мари, моя бархатная тигрица?
– Еще как помню, моя бесценная Лулу!
– У тебя уже тогда было чувство юмора. Ты учила меня: «Главное в юморе – неожиданность».
Она перерезает обе лямки бюстгальтера, и Мари-Анж остается перед своей публикой с обнаженной грудью.
– Знаете, что она мне сказала? «Прекрати, Лукреция, это не смешно». Публика, тебе смешно?
Зал смеется и хлопает, чтобы не показывать смущения.
– Видишь, Мари, ангел мой, им нравится. Доверься мне, мы сейчас такое выкинем!..
Поколебавшись, Мари-Анж решает выдавить улыбку.
Лукреция достает фломастер и начинает рисовать на ней рыбу. Рисунок готов. Теперь подпись: «АПРЕЛЬСКАЯ РЫБА».
– Сегодня Первое апреля! Вот это праздник так праздник! Ты не находишь, Мари, любовь моя? Продолжим?
Она уже подносит ножницы к ее брюкам.
– Хватит, Лукреция, сегодня прямая трансляция, ты не понимаешь, что делаешь! – гневно шепчет Мари-Анж.
– Где твой второй уровень? Протри глаза: им нравится! В этом зале спящих нет, я тебя уверяю. Правда, мадам и мсье? Подбодрим артистку!
Зал отвечает воодушевленными аплодисментами.
– Ты дорого за это заплатишь, Лукреция!
Ей отвечают ножницы – уверенным щелканьем.
– Чего ты хочешь? Отомстить?
– Для начала. «Гнева опозоренной женщины ничто не сдержит, даже ад».
– Ты добилась своего. Что дальше? Чем все это кончится?
Лукреция принимается за ее штанины – режет снизу вверх.
– Мне нужна BQT. Думаю, она у тебя.
Мари-Анж напрягает все силы, рвет веревку, отталкивает Лукрецию и убегает за кулисы.
Пока двое журналистов переваривают неожиданность, она выскакивает на улицу, прыгает на свой мотоцикл «Харли-Дэвидсон» и уносится в темноту.
Но Лукреция и Исидор не сдаются. Они преследуют ее на мотоцикле «Гуцци» с коляской.
Они проносятся через весь Париж.
На этот раз ей не уйти.
Но Мари-Анж мчится что есть мочи, а главное, ее мотоцикл превосходит тяжелый «Гуцци» верткостью. На углу бульвара, стоит загореться зеленому, она резко тормозит, оставляя на асфальте длинный след. Лукреция не ждала этого фокуса, она тоже тормозит, но ее выносит далеко от светофора.
Мари-Анж не мешкает. Лукреция тоже развивает максимальную скорость, благо что бульвар в этот поздний час относительно пуст.
Точка впереди – Мари-Анж – начинает набухать.
Водители провожают ошалелыми взглядами амазонку с голой грудью и с развевающимися черными волосами. Некоторые не справляются с управлением и сталкиваются.
Это осложняет погоню.
Даже полиция не смеет вмешиваться. Всем интересно, как по городу носятся всадницы Апокалипсиса – две женщины на громыхающих байках.
