155
Через несколько часов они выходят с вещами, и Беатрис сама отвозит их на ближайший вокзал.
– Поезжайте. Продолжайте расследование. Узнайте, кто грустный клоун, – напутствует она их. – Привезите мне настоящую шкатулку с BQT. Об этом вас прошу я, Великая магистерша ордена, к которому вы теперь принадлежите. К тому же таково было условие вашего посвящения. Вы должны сдержать слово.
Она говорит это с плохо сдерживаемой яростью.
Исидор чем-то смущен.
– Перед смертью Тристан попросил меня кое-что вам передать, – говорит он.
– Что?
– Прежде чем испустить дух, он прошептал мне на ухо одну фразу…
– Какую?
– «Я тебя люблю, Беатрис. Продолжай».
Великая магистерша GLH стоит неподвижно, по ее щеке медленно стекает слеза.
На перроне звенит звонок. Механические двери закрываются, поезд трогается.
За окнами проносятся пейзажи. Коровы пасутся, не видя ничего вокруг. С тех пор как поезда TGV превысили скорость 200 км в час, коровам разонравилось на них смотреть.
Исидор кладет на верхнюю полку чемоданы, садится в позе лотоса и медленно поднимает веки.
– Медитация с открытыми глазами?
– Это новая практика, меня недавно научила ей племянница Кассандра, она называет это «открытием пяти чувств». Так можно погрузиться в настоящее, анализируя всю поступающую в мозг информацию: зрительную, звуковую, осязательную, обонятельную, вкусовую.
– Зачем?
– Чтобы перестать думать о прошлом и о будущем. Чтобы жить здесь и сейчас, в собственном теле.
Лукреция Немрод заинтригована, она принимает на сиденье напротив ту же позу.
– Что происходит у вас в мозгу, когда вы открываете свои пять чувств?
– Зрение. Здесь и сейчас я вижу: 1) вас, Лукреция, 2) вагон, 3) окно, за которым пролетает пейзаж, 4) очень смутно: кончик своего носа.
А я вижу Исидора. Дверь, открывающуюся и закрывающуюся для прохода пассажиров. Эмблему TGV на скатерти.
Он закрывает глаза и продолжает:
– Слух. Я слышу: 1) собственный голос, 2) шум поезда, 3) плачущего в соседнем отсеке ребенка, 4) мое собственное дыхание.
Я слышу его голос, покачивание вагона, ветер за стеклом, скрип сиденья подо мной.
Он выдерживает паузу.
– Осязание. Я чувствую кожей: 1) свою одежду, 2) ткань обивки, 3) крен вагона.
Я чувствую свой тесный лифчик. Царапающую лямку на спине. Кольцо на большом пальце левой руки.
Он втягивает носом воздух.
– Обоняние. Я чую: 1) ваши духи, 2) запах вашей кожи, 3) запах еды из соседнего отсека, 4) что-то вроде озона – наверное, вагонный кондиционер.
Я чувствую запах его туалетной воды. Возможно, Chrome. Запах его пота – скорее приятный. Запах собственных волос – пора их вымыть! Или в эту сырую погоду у меня появится естественная завивка?
Он цокает языком.
– Вкус: привкус зеленого чая, который подали десять минут назад.
А я – вкус кофе робуста.
– А теперь открываются все пять чувств вместе, в голове больше нет мыслей ни о прошлом, ни о будущем. Только о настоящем – максимально!
Она широко распахивает веки и чувствует мгновение.
Мне нравится эта секунда после сильных переживаний. Нет, мне не надо думать о прошлом. Мне нравится эта секунда, предшествующая решению. Теперь я думаю, что мы добьемся успеха. Нет, о будущем думать тоже не надо. Мне нравится эта секунда, я делю ее с Исидором, превращаясь на пару с ним в ребенка.
Она вздыхает, чувствуя, как в легкие входит воздух. Ей хочется сосредоточиться на этом мгновении, но сознание уже порхает, рот открывается.
– Тристан Маньяр действительно сказал перед смертью «Я тебя люблю, Беатрис»?
Он отвечает не сразу. Сначала он меняет позу на нормальную.
– Нет, но Беатрис нужно было это услышать. Если можно доставить удовольствие маленькой ложью, то почему бы этого не сделать?
– Что сказал Тристан на самом деле?
– Это был непонятный лепет. Беда с комиками, иногда у них хромает дикция.
Молодая женщина приглаживает себе волосы и нюхает пальцы, чтобы понять, как пахнет ее голова.
– Какие наши дальнейшие действия?
– Что, если остановить расследование? – предлагает Исидор.
Вечно ему нужно меня ошарашить! Спорт это у него, что ли? Занятия боевыми искусствами научили меня отбивать нападения. Не блокировать, а сопровождать, чтобы противника увлек его собственный напор…
– Почему бы и нет, собственно? Это только в романах находят убийцу, сокровища, только романы завершаются пылкими объятиями героев. На деле: 1) убийца на свободе, 2) сокровище неизвестно где, 3) герои спят в отдельных постелях. В статье я напущу туману, намекну на грядущие разоблачения. Чем я хуже других писак из «Геттёр Модерн»?
Они пролетают мимо деревушки.
– Шутка! Мы дали слово Беатрис. Это не Тенардье, это GLH. Мы теперь ее члены, это подразумевает обязанности.
– Вы приняли это посвящение всерьез?
– Вы забыли, что мы чудом остались в живых? В пистолете, прижатом к вашему виску, была настоящая пуля. Да, я принимаю все это всерьез. Мы найдем BQT.
Он читает свой айфон.
– Мне не дает покоя грустный клоун, – признается Лукреция. – Уверена, мы с ним уже сталкивались. Нос к носу, в его взгляде есть что-то знакомое. Что вы предлагаете?
– Это как в «трех камешках»: чтобы победить, нужно предвидеть ход противника. Пока что мы играем в его игру. Пора перехватить инициативу и навязать ему свой ритм. Лучшая оборона – наступление. Это он, грустный клоун, должен реагировать на наши атаки, а не наоборот.
– Звучит красиво. А поконкретнее?
За окном холм, поле рапса, речка.
Исидор задумывается, открывает свои файлы.
– Что нам известно о грустном клоуне? Что он знал Дариуса. Отдавая ему шкатулку, он сказал: «Это то, что ты всегда хотел узнать». Они были на ты.
– Безусловно. Что еще?
– В момент нападения и похищения BQT он находился в Карнаке. Значит, либо он «розовый костюм», либо член Ложи.
– Еще он может быть жителем Карнака.
– ?..
– Предположим, кюре, отцом Легерном.
Пейзаж ускоряет бег, пролетает атомная электростанция, охотники, замок.
– Кюре не мог быть на пустоши, не мог оглушить Павла, он находился в подземелье вместе с членами GLH.
– В Париже, тем более в «Олимпии», он тоже не мог быть.
– И вообще, он слишком полный, грустный клоун совсем другой.
Оба размышляют.
– Возьмем версию «розового костюма». Что мы знаем о той ночной атаке? – спрашивает Исидор.
– В Карнаке было шестеро «розовых», в том числе все три Возняка: Дариус, Тадеуш, Павел. Убийца с песьей головой. Итак, четверых мы знаем.
– Кто же двое других? Один из них – тот, кто нам нужен, – отвечает Исидор.
– Как узнать, который?
Научный журналист перечитывает свои записи.
– Помните, Беатрис говорила о мужчине с усами и о женщине? Женщина, сопровождающая мужчин в карательной экспедиции, – либо профессиональная убийца, либо…
– Либо очень близка с кем-то из пятерых. Вы всерьез считаете, что грустный клоун может оказаться женщиной?
– А что? Грим, парик, большой красный нос – и пола не угадать.
– Жаль, что у нас нет свидетеля той сцены! Мы бы заставили его все вспомнить и…
– Этот свидетель сидит в нас.
Лукреция в недоумении.
– Наше воображение, интуиция, душа способны подключиться к этому мгновению, вписанному во время и в пространство.
Опять в нем ожила склонность к мистике. Общение со странной племянницей Кассандрой, этой тронутой, плохо на него повлияло.
Он снова принимает позу лотоса и закрывает глаза.
– Воспроизводим картину. Направляем воображаемую камеру на Карнак в тот вечер, когда Павел и «розовые костюмы» прочесывали пустошь в поисках беглецов. Та же техника, как при открытии пяти чувств, только управляем не настоящим, а воображаемым прошлым. Воспользуемся теми элементами, которыми располагаем.
Гримаса молодой журналистки выдает ее сомнение.
– Сто процентов выигравших в лото покупали билеты. Ничего не имея на руках, глупо чего-то ждать, – напирает он.
Лукреция тоже садится в позу лотоса и закрывает глаза, чтобы вывести кадры на экран воображаемого кино. Желая показать, что может проявить инициативу, она начинает:
– Ночь. Возможно, мелкий дождик, это в Бретани обычное дело. Шестеро с электрическими фонарями. Холодно.
– Павел с фонарем и, наверное, со шкатулкой BQT в кармане. Он нервничает. Он схватил горячую картофелину, от которой может быть и вред, и польза. Он начеку.
– Тут появляется грустный клоун. Это…
– Наезд камеры, как в кино. Ну, кто это?
– Женщина в розовом, выдающая себя за подругу Дариуса.
– Энергичная женщина, известная в банде Циклопа.
– Она способна на насилие.
– Женщина в банде комиков сама должна обладать комическим талантом.
– …Особенно если притворяется клоуном. В окружении Дариуса не так-то много женщин-комиков.
Лукреция распахивает глаза.
– Черт возьми! Вы гений, Исидор! Как я раньше об этом не подумала!
