145
Луч внезапно включившегося прожектора бьет в центр арены.
Собрались все члены GLH.
Двоих научных журналистов вводят в большой зал. Оба в белых туниках, белых плащах, в безучастных масках.
«Дожили!» – думает Лукреция.
Они садятся в глубокие кресла, к которым их пристегивают кожаными ремнями.
Ассистенты в светло-розовых плащах крепят на треногах два длинноствольных пистолета Manurhin PP 22, дуло одного пистолета упирается в висок Исидору, дуло другого – в висок Лукреции.
«У меня плохое предчувствие», – думает Лукреция.
На ринг поднимается Великая магистерша в ярко-фиолетовой маске и таком же плаще и произносит напыщенным голосом:
– Сегодня особенный день. Два наши кандидата на вступление в GLH получили право на самое стремительное в нашей истории посвящение – за девять дней. Можно ли научиться остроумию за девять дней? Скоро узнаем.
Зал одобрительно гудит.
– Не будем тянуть и перейдем к дуэли ПЗПП. Ladies first. Пусть начинает Лукреция Немрод.
Молодая журналистка наблюдает через прорези в маске за противником. Герои ее первого анекдота – бесстыжие кролики.
Торпеда пошла.
Исидор посмеивается для приличия. 9 из 20.
Его ответный анекдот – об обезлюдевшей деревне. Реакция Лукреции – 8 из 20.
Обмен приветствиями произошел. Он не стремится меня уничтожить. Блицкрига не будет, будет окопная война. Мы станем продвигаться ползком, сантиметр за сантиметром.
Лукреция выстреливает анекдотом о гомосексуалах, на который Исидор реагирует 10 баллами из 20. Его ответный выстрел – анекдот про блондинок-нимфоманок. У Лукреции 11 из 20.
Это же продолжение игры в «три камешка». Надо предвидеть, что скажет противник. И спрашивать себя, что он думает, что я думаю, что он думает…
Исидор мне по зубам. Если бы не столь тяжелые последствия, я бы с радостью показала, что поняла его систему и могу разгромить его на его территории.
Она шутит про собак-поводырей. Показатель гальванометра Исидора опускается к 7 из 20.
Упс, я забыла, что шутки про слепых могут восприниматься плохо.
Исидор пытается рассмешить ее пингвинами-кокаинистами и достигает результата: ей почти смешно (13 из 20).
Ужас, я смеюсь в знак извинения за свою предыдущую шутку.
Аудитория от нетерпения топает ногами.
Тем хуже, вред причинен. Будь что будет, это расследование больше мне не подчиняется, оно свернуло не туда. Этого безумия мне не одолеть, и я сделаю все, чтобы спасти свою шкуру, пускай даже ценой твоей.
Лукреция опять чувствует, что у нее между лопатками струится пот.
Прежде всего я должна быть сильной. Я представляю себе свой дух: это цитадель, окруженная высокими толстыми стенами. На стене катапульта. Я должна метать из нее по соседней цитадели камни, здоровенные валуны.
Она шутит про Бога. Соседней мозговой цитадели нанесен приличный ущерб: 14 из 20. Исидор почти смеется.
Готово, слабое место нащупано. Он в особых отношениях с Богом. В нем сидит страх Божий.
Он в ответ шутит про смерть, чем пробивает в укреплении Лукреции брешь такой же ширины – 14 из 20.
Мне надо укрепить оборонительные порядки. Скорее! Заделать брешь, пока он ее не расширил.
В ее голове воины с мастерками закладывают и замазывают дыру, а расчет катапульты готовит метательный снаряд – горящий клок сена. Эту роль играет анекдот о двух толстяках.
Если у него есть малейший комплекс по поводу собственного избыточного веса, то анекдот может нанести сильный удар.
И действительно, Исидор реагирует на 15 из 20.
Работает! Надо повысить точность стрельбы. Применить свое знание цели, чтобы бить ближе к яблочку. Мои представления: 1) он отвергает меня, потому что боится женщин; 2) значит, он боится себя самого; 3) значит, он глупец.
Лукреция швыряет в него анекдот про мужчину, боящегося женщин и выставляющего себя глупцом. Зажигательный снаряд взмывает высоко в воздух, перелетает через вражескую стену и поджигает жилые постройки.
16 из 20.
Исидор хихикает громче, чем в прошлый раз, но быстро берет себя в руки. Он понимает, что надо приспосабливаться к ситуации.
Он шутит про мужчину, встречающегося с девушкой на двадцать лет моложе его и выставляющего себя кретином.
Зал в изумлении перестает дышать.
Он прибегает к самоиронии, вызывает огонь на себя! Смеясь над собой, он застает меня врасплох.
Лукреция чувствует, как в ней нарастает хохот, и срочно вспоминает все, что ее печалит. На помощь приходит сцена унижения, причиненного ей Мари-Анж.
Хорошо, что Стефан Крауз научил меня пользоваться малым и большим тормозом. Здесь надо сильно дернуть ручник, иначе мне несдобровать.
Из нее уже норовит вырваться смех, но она стабилизирует ситуацию на опасном уровне 17 из 20.
Я стреляю из катапульты, он – из тяжелого точного арбалета, стрела которого может оставить от меня мокрое место.
Она представляет себе огромный пролом в стене своей цитадели, который будет нелегко заделать.
Он старается меня подкараулить. Если в следующем раунде он опять выставит себя смешным, я могу не сдержаться.
Она затаскивает на свою стену тяжелую метательную машину под названием «требушет», которая благодаря массивному противовесу способна выстреливать огромными снарядами.
Нет, лучше я его побью его собственным оружием.
Она отказывается от катапульты и прибегает к огромному арбалету – анекдоту про девицу-геронтофилку, стремящуюся затащить в постель мужчину старше ее на 40 лет. Опозорена сама девица.
Исидор удивлен, но не так сильно, как Лукреция, только на 16 из 20.
Не подражать. Предлагать новое. Этого нужно было ожидать: раз он применил против меня самоиронию, значит, был готов, что я поступлю так же.
Исидор отвечает безобидной шуткой про журналистов.
Эффект средненький, 13 из 20.
Он притупляет игру. Ему нужно время, чтобы подготовить сокрушительный удар.
Девушка ставит дополнительное заграждение, отбивающее самоиронию.
Она предлагает посмеяться над писателями (14 из 20), Исидор – над парикмахерами (16 из 20). Ее ответ – анекдот про сексуальную несостоятельность (15 из 20).
Зал затаил дыхание.
Соперники показывают чудеса изворотливости, нанося друг другу все более чувствительные удары, но бою не видно конца.
– Мирмиллон против гопломаха! – напоминает Стефан Крауз своему соседу. – Одинаковый уровень, разная стилистика.
Соперники устраивают себе короткую передышку: как оглушенные боксеры, они обмениваются легковесными шутками. Потом возобновляются точные удары. Но оба раз за разом умудряются не захохотать, и дуэль продолжается.
Десять минут, двадцать. Полчаса.
Пулеметная пальба мелким калибром сменяется залпами – длинными, глубокими анекдотами. Наука Стефана Крауза пошла на пользу обоим ученикам с высокой мотивацией. Всякий раз, видя творческое применение полученных от него знаний, магистр гордо сопит под маской и шепотом называет примененную технику:
– Браво, «двойной подтекст»! «Скрытый смысл». «Тройной ключ». «Вывернутая матрешка». «Сальто назад».
Через час показатели снижаются и колеблются в диапазоне между 8 и 13, редко поднимаясь до 14. Лукреция морщится под своей белой маской.
Это как когда ждешь оргазама: если не случилось с первого раза, появляется внутренний блок.
– РАССМЕШИ ИЛИ УМРИ! – кричит кто-то из зала.
Лукрецию прошибает пот, она дергает руками и ногами, туго стянутыми ремнями, чтобы восстановить кровообращение.
Мы слишком хорошо знаем друг друга. Мы вместе вели расследование, занимались любовью, ссорились, играли в «три камешка». Неудивительно, что у обоих теперь непроницаемые щиты.
Наконец Великая магистерша встает и ударяет в гонг.
– Стоп! Это никогда не кончится.
В зале удивленный ропот.
– Все потому, что у них любовь, – объясняет она. – Их останавливает взаимное притяжение. Они никогда не сделают друг другу больно.
Ропот нарастает.
– Знаю, такого еще не бывало. Что ж, рано или поздно это должно было произойти. Нам придется адаптироваться. Предлагаю пощадить обоих.
Из-под всех розовых масок раздается возмущенный свист.
– РАССМЕШИ ИЛИ УМРИ! – вопят маски.
Великая магистерша в фиолетовом плаще поднимается на ринг и отводит от голов Лукреции и Исидора пистолеты.
– Нет! – говорит она в микрофон. – Хватит смертей. Сегодня я постановляю, что любовь служит причиной для объявления ничьей. Освободить их!
Ассистенты артачатся, тогда она сама расстегивает ремни.
– Объявляю ничью. Победителями вышли оба! Сегодня вечером у нас в GLH прибавление: новый брат и новая сестра.
Но ропот не стихает. Некоторые возмущенно топают ногами. С задних рядов из-под масок несется:
– РАССМЕШИ ИЛИ УМРИ!
Великая магистерша ударяет в гонг так сильно, что в передних рядах затыкают уши.
– Довольно крови! Объявляю, что с сегодняшнего дня турниры ПЗПП проводятся без смертельного оружия.
Гул и ропот сменяются криком, от топота дрожатстены.
– Святотатство! – раздается из-под чьей-то маски.
Обвинение подхватывают другие, оно катится и вздымается, как волна.
– Великая магистерша не вправе изменять ритуал без нашего согласия! – кричат сзади. – Выберем нового Великого магистра!
– Выборы! Выборы!
Требование подхвачено десятками голосов и наполняет весь зал.
Посрамленная возмущенными собратьями, Великая магистерша поворачивается к Исидору и Лукреции.
– Все они рисковали жизнью, чтобы вступить в Ложу, и теперь не принимают моего намерения поставить под вопрос этот ритуал. Но я не отступлюсь, хватит с меня кровопролития!
Она снова включает микрофон.
– Хотите выбрать нового Великого магистра? Что ж, выбирайте. Прямо сейчас!
Собрание взволновано. Маски недоуменно переговариваются.
Фиолетовая женщина снова ударяет в гонг.
– Кто желает стать Великим магистром вместо меня? Кто? Отвечайте либо молчите и повинуйтесь!
Ответа нет.
– КТО??!!
Молчание. Наконец в зале поднимается рука.
– Я.
Все оборачиваются на сиреневую маску.
Лукреция узнает голос претендента: это Стефан Крауз.
Не снимая маску, продюсер протискивается среди сидящих и поднимается на сцену. Зал бурлит.
Ударом в гонг Великая магистерша восстанавливает тишину.
– Послушаем! – предлагает она.
– Наметились две тенденции. Одна – традиционалистская, желание идти по прежнему пути. Другая – реформаторская, желание поменять правила вслед за недавними трагическими событиями. Лично я считаю, что лучший способ явить силу GLH – показать, что она стоит как несокрушимая скала, выдерживая все бури и удары волн.
– А я думаю иначе: закон вселенной – это непрерывные изменения, – берет слово Великая магистерша GLH. – Все меняется, все движется – такова жизнь. Вслед за летом наступает осень, осень сменяется зимой, зима – весной. У нас за плечами зима, суровая и гибельная. Сейчас весна, так сбросим же старую кожу, поменяем ритуалы. Этого требует жизнь.
По залу пробегает ропот.
– Наше общество тайное, но демократическое, – продолжает Великая магистерша. – Предлагаю прямое голосование поднятием рук.
Предложение вызывает одобрение.
– Кто хочет, чтобы новым Великим магистром стал Стефан Крауз?
Поднимаются десятки рук. Есть колеблющиеся. Некоторые опускают руки, некоторые поднимают.
При помощи двух ассистентов в сиреневых плащах Великая магистерша производит подсчет: из 144 членов 72 выступают за продюсера.
– Что ж, как ни удивительно, мы разделились строго поровну. Предлагаю переголосовать, вдруг кто-то передумает. Кто за Стефана?
Голосование повторяется, один передумывает и теперь голосует за Стефана, но противовесом ему оказывается другой передумавший в пользу Великой магистерши. Тогда в зале опускается еще одна рука.
– Что ж, выбор сделан. Политика реформ отклонена. Вам не смеют резко противоречить, но ваше посягательство на правила не прошло. Тысячелетняя традиция остается неприкосновенной. Так будет и впредь…
Фиолетовая маска против сиреневой, ликующая против веселой. Стефан снимает маску.
– Всегда!
– Коли так, брат Стефан, то тебе известна традиция экстренной замены Великого магистра.
Он судорожно сглатывает.
– Ты можешь сразиться со мной в дуэли ПЗПП. Выиграешь – автоматически займешь мое место и так закрепишь традицию, чтобы никто никогда не смог на нее замахнуться. Хочешь? Я готова сесть в кресло.
Стефан смотрит на неподвижную маску.
Он разрывается между желанием рискнуть и пониманием силы соперницы.
Он оглядывается и видит, что поднятые за него руки опускаются одна за другой.
Он швыряет на пол маску и выбегает в боковую дверь.
– Есть другие кандидаты? – спрашивает женщина в фиолетовой маске.
Больше никто не поднимает руку.
– Таким образом, я остаюсь Великой магистершей GLH, и вот мое решение: отныне смертельное посвящение отменяется. Мы будем тщательнее отбирать претендентов и потом, уже здесь, принимать решение о приеме.
Кто-то хлопает, кто-то улюлюкает.
– Это решение принято большинством голосов, и ваш долг следовать ему. А вы, Исидор и Лукреция, теперь состоите в GLH.
Она хлопает в ладоши, и ассистентка подает им туники, плащи и маски – все светло-розовое.
Жестом она велит Лукреции опуститься на колени и прикасается лезвием шпаги сначала к одному ее плечу, потом к другому.
– Объявляю тебя стажеркой GLH. Отныне ты – кавалер Дела Роста Духовности на земле. Ты обязана защищать юмор от всех посягательств сил тьмы. Ты обязана хранить тайну существования нашей Ложи и быть солидарной со всеми нашими братьями и сестрами. Клянешься в повиновении GLH, мадемуазель Лукреция Немрод?
– Клянусь.
– А если ты предашь GLH, то пусть отсохнет твой язык, ослепнут глаза, выпадут волосы, навсегда заходят ходуном руки!
Исидор Каценберг, стоя на коленях, приносит такую же клятву и тоже посвящен прикосновением шпаги.
Великая магистерша поднимает его, ударяет в гонг, берет микрофон.
– Лучшее я припасла под конец. Знайте, братья и сестры, что новообращенные привезли нам наше сокровище – BQT.
