119
В дверь стучат все сильнее.
Молодая журналистка накидывает цепочку и открывает дверь.
– Я вас не побеспокоил, мадемуазель Немрод?
Это Стефан Крауз.
Лукреция распахивает дверь. Изящный гость ищет глазами где сесть и выбирает край кровати.
– Можно?
– У вас три минуты, чтобы меня рассмешить, – повторяет она его формулу. – За неимением песочных часов я воспользуюсь секундомером. Поехали!
– «Политый поливальщик», первый киногэг.
– Две минуты пятьдесят пять секунд.
Он оборачивается к вставшему с кровати Исидору.
– Не сомневайтесь, я узнал вас, когда вы вышли вместо Ванессы и Давида. В моей профессии приходится быть физиономистом. Я узнаю лица даже под гримом.
Он разглядывает номер, большую кровать и показывает кивком, что понимает: они вместе.
– Я пришел вас поблагодарить.
– Это за что же?
– Во время вашего номера показатель зрительского интереса зашкалил. Тишина! Вы уже сыграли со мной эту шутку у меня в кабинете, мадемуазель, но я не знал, как это может повлиять на публику. Знаете, кто впервые испробовал этот трюк?
– Американский комик Энди Кауфман?
– Браво! Глубочайшие познания в мире комического! Он проделал это перед полным залом, а вы – в прямой телетрансляции. Для этого нужна смелость.
– У вас минута пятьдесят, – предупреждает она, глядя на часы.
– А потом погнаться за свалившимся сверху клоуном! Это вообще фантастика. Жаль, что я сам о таком не подумал. Между прочим, все решили, что это моя режиссура, теленачальство принялось меня поздравлять. Нас упомянули даже в новостях нефранкоговорящих стран! «Удивить» – вот ключевое слово всякого хорошего представления, и вы были удивительны – это еще мягко выражаясь!
– Сорок пять секунд. Не будете же вы утверждать, что явились поздравить нас со скачком зрительского индекса!
Продюсер суровеет.
– Я явился за BQT, – холодно произносит он.
– Откуда вы знаете, что она у нас?
– У меня свои источники информации.
– У источника есть имя: Флоран Пеллегрини, – предполагает Исидор.
Стефан Крауз не спорит.
– Он мой старый приятель по научно-популярным постановкам.
– Флоран? – не верит Лукреция. – А я еще считала его другом!
– С такими друзьями необязательно иметь врагов, – вворачивает Исидор.
– Он знал, что меня интересует ваше расследование. Он рассказал мне о вашей посылке и о ее редкостном содержимом.
– Еще он дал вам адрес отеля.
– В прошлом я оказал ему немало услуг. Отправить лифт назад – нормальный жест вежливости.
Продюсер улыбается, как заправский коммивояжер.
– Говорите, вы можете узнавать людей даже в гриме? Ну, так помогите нам найти отправителя посылки!
Лукреция показывает на своем айфоне фотографию грустного клоуна.
– Кто это? – спрашивает Стефан Крауз.
– Убийца Дариуса и Тадеуша. Скорее всего он и есть отправитель милой посылочки, которая вам так понадобилась.
Стефан Крауз заинтересованно вертит фотографию.
– Увы, впервые его вижу. По-моему, вы не отдаете себе отчета, чем располагаете.
Лукреция бровью не ведет.
– В руках несведущих людей это «оружие» может наделать бед. Собственно, уже наделало, как вам отлично известно. Отдайте его мне. Это в ваших интересах.
– Что мы получим взамен? – спрашивает Лукреция.
– Жизнь! Вам этого мало? Я забираю у вас бомбу с запущенным часовым механизмом. Без нее вам будет не в пример лучше, поверьте.
Исидор встает, наливает в чашку горячей воды и выпаливает:
– Вы – член GLH, мсье Крауз?
Продюсер вместо ответа включает смеющийся брелок, и Лукреция понимает, что так он выигрывает время.
– Надо же, вы знаете о нашем маленьком клубе, Исидор Каценберг?
Исидор опускает в чашку чайный пакетик, вынимает, опять опускает.
– Предлагаю нехитрый договор. Вы отводите нас в новый тайник GLH и все нам рассказываете: кто вы, как действуете. А мы вам даем…
– …«возвращаете», так будет правильнее. Напоминаю, это собственность нашего «клуба».
– Хорошо, мы возвращаем вам вашу «бомбу», по неведомым мне причинам оказавшуюся у нас.
Стефан Крауз улыбается Исидору, Исидор – ему.
– Мы уподобились Икару: излишне приблизились к солнцу. Вот солнышко и решило опалить нам крылышки. Так?
– Так.
– Вы не ответили, согласны ли на сделку.
Стефан Крауз снова оценивает его взглядом.
Отдать им BQT? Ни за что! Что мы получим взамен? Место в тайном обществе где-то в глухой провинции? Мне это их тайное общество ни к чему, наше расследование хорошо продвигается и здесь. Разве что…
Дошло! Исидор решил, что раз Дариуса убил не Тадеуш, значит, это сделал кто-то из GLH. И теперь расследование должно идти не в сердце лагеря «темных», а в сердце лагеря «светлых».
Продюсер продолжает улыбаться, но это подозрительная улыбка.
– Вы должны понимать нынешнее положение. Недавно в нашем «клубе» произошли…
– …неприятности? – подсказывает в своей манере Исидор.
– Это иносказание.
– На вас напали «розовые костюмы» Дариуса. Вы понесли потери. По логике вещей, вы должны обороняться, – подхватывает Лукреция.
– По меньшей мере.
– Вы решили усилить свою герметичность, вообще никому не доверять, стать вдесятеро осторожнее, чтобы тайное общество оставалось таковым и впредь.
Исидор медленно пьет свой зеленый чай.
– Вижу, вам совсем не хочется удовлетворять мою просьбу, вы считаете ее простым журналистским любопытством.
– Вы исчерпывающе изложили ситуацию.
– Тем не менее BQT у нас. Вы хотите ее получить.
– А если я отниму ее силой? – И Стефан Крауз достает из кармана револьвер.
– Так мы ни о чем не договоримся, – предупреждает Лукреция. – У моего друга Исидора аллергия на насилие.
– Так оно и есть. Я нахожу эти аксессуары бессмысленными и вредными для качества диалога. В моем будущем романе не будет места даже пращам и скаутским перочинным ножикам.
– Мне импонирует ваше самообладание, мсье Каценберг, но, боюсь, вы не отдаете себе отчета, что стоит на кону. Ради BQT мы готовы на риск.
Он передергивает затвор.
– Все зашло слишком далеко, одна-другая лишняя смерть уже ничего не изменит. Ну, где она, наша синяя шкатулочка?
Он приставляет револьвер к виску Исидора, но тот знай себе попивает чаек, отставив мизинец.
– Мы не настолько наивны, мсье Крауз. Мы ее спрятали. Она далеко. Убьете нас – вам ее не видать.
– Вы блефуете!
– Хотите рискнуть?
Револьвер опускается, продюсер достает мобильный и пишет эсэмэс. Приходит ответ, он пишет еще. Обмен сообщениями затягивается, Стефан Крауз выглядит озабоченным.
– Они не отвергают ваше предложение, но нужны дополнительные предосторожности.
Исидор прихлебывает зеленый чай.
– Чтобы с нами встретиться, надо быть одним из наших, – продолжает Стефан Крауз. – Это непреложное правило.
– Значит, Дариус был из ваших. Спасибо за информацию, – бросает Исидор.
– Вы хотите сказать, что для знакомства с вашими друзьями нужно пройти обряд посвящения? – задает простой вопрос Лукреция.
– Да, это непременно условие.
– Можно вступить, а потом выйти? – интересуется Лукреция.
– Обряд посвящения подразумевает освоение новых навыков. Когда научишься плавать или ездить на велосипеде, этот навык остается с тобой навсегда. Разве забудется вкус сахара или соли? Нет, раз войдя, уже не выйдешь. Вы узнаете кое-что новое, вы будете одной из наших. А мы – «закрытый клуб». Выбирайте сами. Я ни к чему вас не принуждаю. Можете просто отдать мне BQT, и я уйду, как пришел.
Он убирает револьвер в карман.
– Вступить в GLH, чтобы узнать, что это такое? Вы принимаете нас за дурачков? – спрашивает Лукреция.
Стефан Крауз садится удобнее, чувствуя себя хозяином положения. Для заполнения паузы он опять включает искусственный смех.
Исидор и Лукреция совещаются.
– Нам надо подумать, – сообщает Исидор. – Отставьте нам номер вашего мобильного, мы перезвоним.
– Нет! – возражает Лукреция. – Мы согласны. Встретимся завтра в шестнадцать часов в лобби нашего отеля. У нас будет BQT. Вы отвезете нас в новое логово вашего «клуба».
– Вижу, вы умеете быстро принимать четкие решения. Знайте, я это ценю, мадемуазель Немрод.
Продюсер встает и идет к двери.
– Да, еще одно. Захватите теплую одежду. Путь неблизкий, как бы вы не замерзли.
