117
Мотоцикл с коляской.
Исидор Каценберг как будто спокоен, а вот Лукреция раздражена. Сумка болтается у нее на левом плече, в недосягаемости для коллеги в коляске.
Они едут молча, поэтому она врубает хард-рок, Nothing Else Matters группы «Металлика».
«Шутка, которая убивает» всего в 25 сантиметрах от моих глаз, вся моя защита – деревянная шкатулка да кожаная сумка.
Ну и что это такое? Буквы, слова, фразы, которые, соединяясь, вызывают смерть?
Она проезжает на красный и отвечает на возмущенные гудки непристойным жестом.
Исидор прав, это невозможно.
Я же не верю в колдовство.
Тем не менее я чувствую, что читать это нельзя.
Профессор Лёвенбрюк называет это «ящиком Пандоры»? Ящиком, который нельзя открывать, иначе наружу вырвутся адские черти.
Она выезжает на широкий проспект.
Исидор часто бывает прав, но здесь, чувствую, он не прав. Моя интуиция сильнее, чем его.
Она сворачивает на парижский «периферик», где начинает обгонять грузовики, легковые автомобили, другие мотоциклы.
Вырвавшись на свободный участок, она минует Порт-де-Клиньянкур и закладывает по «периферик» второй круг.
Исидор не возражает – понимает, что на скорости ей лучше думается.
Шутка, еще со времен Античности убивающая тех, кто ее читает… Такое нелегко проглотить. И все же…
Дариус мертв.
Тадеуш мертв.
Мы, преследующие грустного клоуна, получаем смертельную посылку.
Лукреция наращивает скорость, наплевав на засекающие ее автоматические радары.
Шевели мозгами! Последствия известны. Причины неясны.
По словам Лёвенбрюка, в разные эпохи люди смеются над разными вещами. В разных странах смех вызывают разные причины.
Но BQT едина для всех культур и поколений. Шутка-абсолют? Невозможно. Невозможно! И все же…
Вот и отель. В лобби Исидор возвращает себе командные полномочия.
– Хватит ребячиться, Лукреция. Я взрослый, позвольте мне принять ответственность. Я готов рискнуть жизнью, чтобы узнать, что такое BQT.
Она прыгает в готовый закрыться лифт и не держит двери. Он поднимается по лестнице. Она уже в номере 18. Он входит и закрывает дверь.
– Ладно, признаю, теперь и я заинтригован. Я хочу знать, что лежит в этой чертовой синей шкатулке.
– По-моему, вы не отдаете себе отчета, что угодило к нам в руки.
– Буквы на бумаге – не взрывчатка. Не будьте ребенком, Лукреция. Дайте ее мне.
Он пытается схватить ее сумку, но она увертывается.
– Слова, Лукреция – это всего лишь слова!
– Слова могут убивать. Дариус и Тадеуш убиты.
– Они были слабы духом.
– Они были не дураки.
– Позвольте мне прочесть, вся ответственность лежит на мне.
– НЕТ!
– Почему?
Ты слишком мне дорог, осел!
Он валится на кровать и смотрит в потолок.
– Не ошиблись ли мы, взявшись за расследование вместе? Мы по-разному понимаем установление истины.
– Вы еще скажете мне спасибо за спасение вашей жизни.
– Я предпочел бы умереть, познав истину, нежели жить в неведении.
– Будем считать, что я предпочитаю знать, что вы живы, пускай и в неведении.
– Рано или поздно вы уснете, и я завладею вашей сумкой.
Тогда Лукреция Немрод идет к сейфу, кидает внутрь синюю шкатулку и запирает дверцу на четырехзначный код.
Он разочарованно пожимает плечами.
– Может, разыграем BQT в «три камешка»? Если я выиграю, шкатулка моя.
– Нет! – категорически отрезает Лукреция.
– А поцелуй? Назовете мне код замка за поцелуй?
В этот момент раздается стук в дверь.
