100
– Гм… Должна признать, что выгляжу виноватой.
Тадеуш Возняк упорно держит ее на мушке.
Лукреция Немрод ищет глазами Исидора, но тот как сквозь землю провалился.
Успел сбежать, забрав шкатулку. Теперь BQT у нас. Я должна выиграть время. Как манипулировать этим человеком? Обычные отмычки здесь не подойдут. Страх не сработает, деньги тем более.
– Хорошо, я все объясню. Может, перейдем к вам, там будет поспокойнее?
– Нет, я предпочитаю здесь.
Соблазнение тоже не проходит.
– Все козыри у вас. Согласна, ваша взяла.
– Я так не считаю. Заявиться сюда, уничтожив мой театр и убив моего брата, – это… Вы не обидитесь, если я назову это наглостью?
Самолюбования он тоже чужд. Надо срочно нащупать что-то еще!
– Ладно, я все скажу. Грустный клоун – это не я. В убийстве вашего брата я подозреваю вас. Я здесь в поисках улик.
Правда – вот лучшее оружие.
Он изображает огорчение.
– Как вы понимаете, мне необходимо от вас избавиться.
Так, тогда – юмор. В конце концов, он на нем собаку съел.
– На вашем месте я бы не колебалась.
Он понимающе улыбается.
– При всем том я джентльмен. Поэтому я предоставляю вам выбор. Куда выстрелить – в сердце или в голову?
– А Я ТЕБЕ ГОВОРЮ, ЧТО ТЫ НИКОГО НЕ УБЬЕШЬ!
Оба оглядываются.
На пороге стоит Анна Магдалена Возняк, на ней ночная рубашка в желтый цветочек.
– Что ты здесь делаешь, мама? Иди спать! Я поймал на месте преступления воровку, вот и все.
– Я все слышала, ты грозил ее убить! Эту девушку я знаю, она журналистка «Геттёр Модерн».
– Ну и что?
– Это будет преступлением, Таду.
– Прекрати, мама, все серьезно. Скоро час ночи, что понадобилось здесь в такой час журналистке? Она проникла сюда с целью ограбления и прикинулась журналисткой для рекогносцировки. Ты клюнула на ее удочку. Иди спать, я все сделаю сам.
Но мать подскакивает к сыну и хватает его за ухо. Он кривится от боли.
– Кем ты себя возомнил, Таду? Не я ли меняла тебе подгузники и десять лет укладывала тебя баиньки? Не тебе говорить матери «иди спать»!
Вот ключ – матушка! Мне это не приходит в голову, потому что у меня не было родителей, но это могучая сила. Страх огорчить мать! Большинство мужчин при виде своих матерей превращаются в малых детей. Даже Цезарь и Аль Капоне наверняка боялись расстроить своих мамочек. Лучше не вмешиваться, она все сделает за меня.
– Мама, ты не понимаешь, чего от меня требуешь!
– Замолчи, Таду. Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? Слишком долго я молчала. Все, хватит! Довольно крови, довольно мертвецов!
– Отпусти ухо, мама, больно! Может, это она убила Дариуса.
– Болтаешь что попало, лишь бы не признавать, что проштрафился! Будешь стоять на своем, придется намылить тебе язык.
– Нет, только не мыло…
Анна Магдалена хватает револьвер за дуло и кладет в карман своего халата.
Лукреция, воспользовавшись обстановкой, успевает сбежать.
За ней никто не гонится. Она покидает дворец и парк и бежит к кустам, где спрятала мотоцикл.
Она уверена, что Исидора давно след простыл, но он сидит в коляске, в шлеме, и играет на айфоне в какую-то игру.
– Я совсем заждался, – жалуется он.
– Могли бы остаться и вступить в бой! Все-таки вы трус, Исидор. Джентльмен не забирается в панцирь, как черепаха, когда женщине грозит опасность.
Он, поразмыслив, кивает головой.
– Ваша правда. А теперь, если не возражаете, давайте уедем отсюда, они обязательно бросятся за нами в погоню.
И они мчатся в ночь.
Отъехав на достаточное расстояние, Лукреция включает свою магнитолу. Звучит старый добрый «Пинк Флойд», Shine On You Crazy Diamond.
Мчась все быстрее, с Исидором в коляске, со шкатулкой BQT на коленях, с выбившимися из-под шлема и трепещущими на ветру волосами, она впервые за долгое время чувствует настоящее удовлетворение.
