36

Лорен посмотрела Дэвиду в глаза и поняла: этот человек ей не верит. Он ее не защитит. Она снова закрыла глаза и рухнула на пол.

Она сидела на полу со скованными руками, прислонясь спиной к дивану, и слушала приглушенные голоса вокруг.

Она им ничего не скажет. У нее есть право хранить молчание, и она им воспользуется.

Когда Иэн пригласил ее на этот проклятый уикенд, она и представить не могла, что ее ждет. Ничего подобного она не планировала.

Лорен вспомнила их первый вечер в отеле. Дана не понравилась ей с первого взгляда. Сначала ей показалось, будто дело в том, что девушка кого-то ей напоминает. Только за ужином она поняла, кого именно. После того, как Дана со смехом сказала: «Звук был такой, словно кто-то упал с крыши». Тогда-то Лорен и поняла, кто она такая. Ее сердце глухо застучало, на лбу выступила испарина. Ее бросало из жара в холод.

Дана, когда-то называвшая себя Дани, не подавала виду, что ее узнала. Пока не проговорилась про «крышу». Тогда до Лорен дошло, что все это время Дани просто притворялась – она всегда была хорошей актрисой. Хотя Дани, очевидно, хотелось дать Лорен понять, что она ее узнала.

Обе они изменились. По крайней мере внешне.

Это было так давно. Прошло целых пятнадцать лет – полжизни. Лорен была тогда невзрачной, замкнутой девчонкой с лишним весом, которую Дани безжалостно травила. Тем не менее, она ее узнала.

Дани тоже с тех пор сильно изменилась. В пятнадцать она была грубой, заносчивой девицей с коротко стриженными волосами. В своем новом образе Дана превратилась в утонченную, роскошно одетую женщину с безупречными манерами – неудивительно, что Лорен не сразу сообразила, кто она. Но она не сомневалась, что за показным фасадом скрывается прежняя заносчивая оборванка Дани. Глядя на Дану, никто не сказал бы, что когда-то она жила в убогом приюте, вымещая злость, отчаяние и страх на тех, кто не мог за себя постоять.

Лорен тоже оставила прошлое позади и не хотела, чтобы оно открылось. Теперь у нее был Иэн, и она не могла позволить Дане все разрушить. Необходимо было убедиться, что Дана ничего не скажет.

Остаток вечера прошел как в тумане. Пока Иэн трахал ее на черной лестнице, ее мысли были далеко. Что, если Дана заговорит?

Лорен убеждала себя, что Дане есть, что терять. Она собиралась замуж и, естественно, за богача. Разумеется, Дана постаралась скрыть от Мэтью свое неприглядное прошлое. Она, конечно, не хотела, чтобы этот лощеный миллионер узнал, из какой грязи она вышла. Но ведь Дане известны кое-какие секреты Лорен, и они ни в коем случае не должны были всплыть.

Как ей не повезло!

Ей показалось, что она снова вернулась в то страшное время. Тогда она была вне себя от ярости. Ее забрали из дома и отправили в проклятый интернат на другом конце города. Родители с ней не справлялись и, видимо, решили преподать ей урок. Как она их за это ненавидела! Отцу она осточертела, но мать… Мама думала, что Лорен просто несчастлива. Бедная многострадальная мама. Она никогда по-настоящему не понимала, кто такая Лорен.

В приюте было паршиво. У нее даже не было собственной комнаты: приходилось делить ее еще с двумя девочками. Одной из них была высокая, худая, озлобленная Дани. Лорен так не узнала, что за история с ней приключилась: они никогда не говорили о доме и не обсуждали, как попали в этот гадюшник. Единственную на шестерых ванную как будто никогда не чистили, а еда была почти несъедобной. Но Лорен все равно ела. Ела и ненавидела себя за то, что набивает желудок, заедая стресс.

Они частенько поднимались на крышу интерната. Сейчас ей и самой с трудом в это верилось, но они просто залезали на телебашню на заднем дворе и перебирались оттуда на крышу. Дом стоял в конце улицы, и, чтобы остаться незамеченными, достаточно было держаться на задней части крыши. Они тусовались там часами, покуривая сигареты, украденные Дани у миссис Пурселл – женщины, которая должна была за ними присматривать. Как-то раз один из приютских детей, Лукас – ему было тринадцать, но выглядел он младше, – забрался на крышу вслед за ними и попросил у Дани покурить.

Дани послала его куда подальше.

Мальчик продолжал канючить, пока Дани не сказала ему, что его родители были торчками и никогда его не заберут: она подслушала, как соцработник говорил миссис Пурселл, что они передознулись, так что он теперь сирота. Она и правда бывала бессердечной сукой.

– Ты врешь! – по щекам Лукаса побежали злые слезы. – Я на тебя пожалуюсь!

– Удачи, – сказала Дани, стряхивая пепел. – Боже, какой же ты малявка, – добавила она.

Потерпев поражение с Дани и пытаясь выместить боль на ком-то еще, Лукас повернулся к Лорен и с несвойственным его возрасту презрением произнес:

– Ты жирная уродина!

Внезапно для себя самой Лорен вскочила и без единой мысли в голове столкнула его с крыши.

Дани потрясенно повернулась к ней.

– Господи! Ты сама-то поняла, что сейчас сделала?

Они посмотрели вниз: мальчишка неподвижно лежал на камнях. Вокруг его разбитой головы растекалась кровь. Они удрали в торговый центр и не возвращались до самого ужина.

Все посчитали, что он упал сам или нарочно спрыгнул с крыши. Лукас был несдержанным, проблемным ребенком из семьи наркоманов. Вполне вероятно, что у него был фетальный алкогольный синдром. Никто даже не поинтересовался, где пропадали девчонки. Но Дани знала, что натворила Лорен, и в следующие несколько дней третировала ее, угрожая, что все расскажет.

Не больше чем через неделю после того, как Лорен столкнула мальчика с крыши, Дани уехала – просто запихнула свои вещи в мусорный мешок и со словами: «Пока, неудачница!» – хлопнула за собой дверью. Лорен не знала, вернулась ли она к родителям или попала в другой интернат.

Лорен мечтала вернуться домой. Она не ожидала, что пробудет в приюте так долго. Но неделя сменялась неделей, а родители все не появлялись. В конце концов она почти потеряла надежду, что за ней приедут, к тому же ей никто ничего не говорил. Она бесилась все больше.

Когда Лорен наконец забрали, за ней приехала одна мама. Отец от них ушел, и Лорен больше никогда его не видела. Мама забрала ее домой, и все стало, как раньше: Лорен делала, что ей заблагорассудится. Пару лет спустя мама снова вышла замуж. Отчим удочерил Лорен, и она взяла его фамилию.

А потом в гостиницу «Митчеллс» приехала Дани.

Той ночью Лорен не стала принимать снотворное. Дождавшись, пока Иэн уснет, а отель погрузится в тишину, нарушаемую лишь воем ветра, она выскользнула из номера, бесшумно спустилась на второй этаж и тихонько постучала в дверь Даны. В коридоре было пусто. Все уже спали, а за окнами бушевала вьюга. Ей не пришлось стучать дважды.

Дана открыла дверь и с невозмутимым видом посмотрела на нее. Лорен сказала, что им нужно поговорить. Дана оглянулась на мирно спящего жениха, вытащила из кармана халата ключ от номера и без единого слова вышла в коридор. Спустившись на лестничную площадку вслед за Лорен, она решительно остановилась.

– Подожди. Можем поговорить здесь, – тихо сказала она.

Поняв, что Дана не сдвинется с места, Лорен посмотрела ей в глаза и сказала:

– Нам нужно кое-что прояснить.

Дана округлила глаза – точно так же она смотрела на Лорен в столовой, когда отпустила свою шуточку о падении с крыши. Их связывало общее темное прошлое. Лорен волновал единственный вопрос: что будет дальше?

– Что именно ты хочешь прояснить? – с холодным, бесстрастным лицом спросила Дана и тут же самодовольно ухмыльнулась: – Ах, подожди! Знаю. Ты хотела убедиться, что я никому не скажу, что ты убийца.

– Заткнись, Дани, – вполголоса отрезала Лорен. – Не думай, что и сейчас сможешь мной помыкать. Все изменилось.

Дана хмыкнула.

– Сомневаюсь, что все так уж сильно изменилось. Учитывая то, что я о тебе знаю, думаю, что преимущество все еще на моей стороне.

– Ты же не хочешь, чтобы Мэтью узнал и о твоем прошлом?

– Ну, не знаю. Может, у меня и печальное прошлое, зато не криминальное, – сказала Дана.

Лорен резко дернула ее за край халата, обнажив над левой грудью Даны маленькую татуировку в виде гадюки.

Лорен чуть не расхохоталась.

– Ты от нее так не избавилась? Знаешь, вообще-то татуировки можно свести.

Дана посмотрела на нее и тихо прошипела:

– Ты всегда была маленькой психопаткой. И что теперь, меня тоже столкнешь?

И Лорен резким, сильным толчком спустила ее с лестницы. Дана неуклюже скатилась по ступеням, покрытым толстым, заглушающим звук ковром. Она коротко вскрикнула, и Лорен, запаниковав, застыла на месте. Но теперь пути назад не было.

Дана неподвижно лежала у подножия лестницы. Постояльцы могли выбежать из номеров в любую минуту. Лорен легко сбежала по ступеням и приложила ладонь к мягкому изгибу ее горла. Пульс еще бился. Она схватила Дану за блестящие волосы, приподняла ее голову над полом и со всей силой бешенства размозжила ее о ребро ступеньки. Сердце Лорен гулко стучало. Люди могли сбежаться на шум в любой момент – крик наверняка кто-то услышал. Надо придумать, что сказать. Она подняла взгляд на лестницу, но никто так и не появился. Она снова проверила пульс: Дана была мертва. Лорен была уверена, что никто ее не видел, но боялась столкнуться с кем-то из разбуженных шумом постояльцев. Оглядевшись по сторонам, она тихо пробежала по заднему коридору, поднялась по черной лестнице на третий этаж и вернулась в номер. Иэн крепко спал.

Она ее убила. Убила Дани – единственную, кто знал, что она сделала много лет назад. Ее смерть не вызвала у Лорен никаких эмоций, кроме облегчения. Особенно приятно было сознавать, что она прикончила ее до того, как та выскочила за богача и добилась всего, о чем мечтала.

Все подумают, что Дана упала с лестницы.

Лорен забралась обратно в постель и всю ночь пролежала без сна, думая о том, что совершила. Совесть ее не мучила.

Но ночь была длинной, и она начала беспокоиться. Все произошло так быстро. Вдруг Дана уже что-то сказала Мэтью? Вдруг они догадаются, что это не несчастный случай? Вдруг Дана все-таки не умерла?

Так и не поспав, Лорен поднялась спозаранку и тихонько, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз. Сердце колотилось, заполнив всю грудную клетку. Выйдя на лестничную площадку, она посмотрела вниз: Дана точно была мертва.

Лорен сбежала по ступеням и склонилась над ней. Убедившись, что Дана мертвее всех мертвых, она чуть было не расхохоталась облегчения.

Затем она истошно закричала. Когда все сбежались на крик, она у всех на глазах проверила у Даны пульс на случай, если полиция найдет на теле ее отпечатки. Она надеялась, что все выглядит как несчастный случай. Ну а если бы кто-то в этом усомнился, подозрение пало бы прежде всего на Мэтью. Лорен полагала, что ей ничего не грозит.

Даже когда Дэвид, адвокат, предположил, что Дану убили, Лорен рассчитывала, что выйдет сухой из воды и в убийстве заподозрят Хатчинсона. Как бы там ни было, против Лорен не было никаких улик. Она не сомневалась, что связи между ней и Дани никто не обнаружит.

Но после обеда она нашла в своей книге записку. После завтрака Лорен оставила свою книгу в лобби, а пообедав, забрала с собой наверх. Вместе с закладкой между страницами был вложен маленький листок бумаги. Очевидно, пытаясь скрыть почерк, кто-то большими заглавными буквами написал: «Я знаю, что вы сделали с Даной».

Сердце у Лорен подпрыгнуло, как от удара током. Кто-то ее видел! Подписи не было, но она видела со своей книгой Кэндис. Когда она вошла в лобби, женщина тут же положила ее на столик. Конечно, записку написала она. Неужели она собралась шантажировать Лорен? Должно быть, ночью кто-то все-таки прятался за креслом или в одной из ниш. Похоже, Кэндис что-то видела или слышала. Какого дурака она сваляла – огляделась по сторонам и решила, что дело в шляпе! Кэндис за ней наблюдала, в этом не могло быть сомнений. И теперь собиралась на этом подзаработать. Сука. Не на ту напала.

Лорен знала, что делать. Она не останавливалась перед убийством, если совершить его было необходимо. Глупо колебаться, когда дело надо сделать. Она с детства знала, что не такая как все.

А еще она знала, как важно заметать следы. Ей всегда удавалось выйти сухой из воды. Она была способна на поступки, перед которыми обычные люди пасовали, а потому могла наслаждаться большей свободой. Но она давно научилась не привлекать лишнего внимания благодаря умению наблюдать и подражать поведению других.

Найдя записку, Лорен сказала Иэну, что хочет немного побыть одна, и ушла с книгой в маленькую комнату отдыха на третьем этаже. В библиотеке разбираться с Кэндис было бы слишком рискованно, но рано или поздно женщина должна была подняться к себе. Утром Лорен уже заметила шелковый платок на ее шее.

Через какое-то время в коридоре послышались шаги. Лорен поднялась с кресла у окна, где было достаточно светло, чтобы читать, тихо подошла к двери и выглянула из комнаты. В дальнем конце коридора, отпирая свой номер, стояла Кэндис. Оставив дверь нараспашку, женщина вошла внутрь. Лорен на цыпочках подошла к открытому номеру и быстро оглянулась по сторонам. В коридоре было пусто. Кэндис стояла у стола спиной к ней. Лорен не собиралась торговаться. Был только один способ разделаться с шантажисткой. Незаметно подкрасться к Кэндис оказалось проще простого – ноги утопали в мягком ковре. Лорен быстро схватила за концы платка и изо всех сил затянула его у Кэндис на шее. Убедившись, что дело сделано, она опустила руки, и тело Кэндис рухнуло на пол. Лорен удостоверилась, что женщина мертва, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь закутанной в рукав рукой, вернулась в комнату отдыха и раскрыла книгу.

Проблема решена.

Затем ей в голову пришла еще одна идея. Она выскользнула в безлюдный коридор, вскрыла замок – этому она научилась, еще будучи трудным подростком, – и зашла в пустующий номер напротив комнаты Гвен и Райли. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы ее не услышали, она смяла постельное белье. Теперь можно было подумать, будто в кровати кто-то спал. Лорен взяла полотенце, включила кран в ванной и брызнула водой на раковину. Затем она неслышно вышла из номера и, довольная собой, вернулась в комнату отдыха. На этот раз ее точно никто не видел.

Она думала, что на этом все и закончится.

Когда тело Кэндис обнаружили, ей не составило труда изобразить ужас. Достаточно было вести себя как все, подражая окружению, подобно хамелеону. Это было просто – она всю жизнь так делала.

Все столпились в номере Кэндис, разрушая улики. На всякий случай Лорен нагнулась над телом и, чтобы не пришлось волноваться об отпечатках, прикоснулась к нему, сделав вид, будто хочет расслабить платок.

Но к этому времени она осознала, что допустила ужасную ошибку.

Все случилось, когда они вернулись из ледяного домика. К тому моменту тело Кэндис еще не нашли, и Бредли пошел за ней в библиотеку. Лорен захотелось порешать кроссворд при свете керосиновой лампы, и она перегнулась через стойку регистрации в поисках ручки. Она посветила перед собой «Айфоном», и ее взгляд упал на маленький белый блокнот того же размера, что и мерзкая записка в ее книге. Поднеся фонарик поближе, она заметила на бумаге слабый отпечаток заглавных букв. Даже глядя вверх ногами, она без труда прочла слова «знаю» и «Даной».

За стойкой работал только Бредли. Она никогда не видела там ни его отца, ни кого-либо еще. Возможно, это он написал записку и вложил между страниц ее книги. Может быть, Кэндис не имела к этому никакого отношения. А вдруг Бредли видел, как она убила Дану? Лорен быстро схватила ручку и с тяжело колотящимся сердцем отвернулась от стола.

Потом она устроилась в кресле и притворилась, будто решает кроссворд. Она не исключала, что Кэндис все-таки видела ту записку. Заметив в руках Кэндис книгу, Лорен сама сказала, что книга принадлежит ей. Пожалуй, не зря она убила эту пронырливую сучку. Но Бредли… Он мог ее видеть.

Позже, когда Кэндис нашли, до нее дошло, что Бредли боится, что и это ее рук дело. Видимо, теперь он не решался потребовать у Лорен денег. Но он знал, что она сделала. А она знала, что придется его убить.

Когда ночью Райли выбежала из отеля, а Бредли бросился за ней, Лорен поняла, что ей улыбнулась удача, и тут же схватила свою куртку, в карманах которой лежали кожаные перчатки. Иэн не отходил от нее ни на шаг, но она притворилась, что возится с ботинками, и побыстрее отправила его на поиски Райли. Оставшись на темном крыльце в одиночестве, она взяла скребок для обуви и бесшумно пошла в том же направлении, где исчез Бредли. Догнав его, она целиком отдалась переполнявшему ее бешенству и ударила его что было сил.

Когда все было кончено, Лорен замерла в темноте, прислушиваясь. Она надеялась, что шум падения никто не услышал. К счастью, все звуки заглушал ветер, и никто не поспешил ему на помощь. Издалека доносились лишь едва слышные окрики Гвен, которая в панике разыскивала пропавшую подругу. Бросив скребок рядом с телом, Лорен пригнулась и перебежала к противоположной стороне отеля, подальше от Бредли. Вскоре на крыльцо упал прямоугольник света, и на улицу вышли Дэвид и Мэтью.

Услышав крики, она вернулась туда, где оставила мертвого Бредли. Но потом все пошло наперекосяк. Возле Бредли уже стоял Дэвид с фонариком в руке, а рядом торчала Гвен. Лорен бросилась к рыдающему над телом сына Джеймсу, пытаясь предложить помощь, а заодно проверить пульс Бредли и убедиться, что он мертв. Но Дэвид встал ей поперек дороги – не позволил приблизиться, даже когда она начала в истерике колотить его в грудь. А ведь она была так убедительна. Но он не дал ей ни подойти к телу, ни помочь занести его в гостиницу.

Ей оставалось лишь гадать, не раскусил ли ее адвокат.

К сожалению, она вынуждена была сказать правду об Иэне. Ведь днем они действительно не были вместе. Лорен его подставила, невзначай заставила всех заподозрить его в убийствах. Кстати пришлась и его ложь о младшем брате. Она любила Иэна, как умела, но в конечном счете им можно было пожертвовать. Это было необходимо. Всегда можно найти другого.

Конечно, полицейским не хватает мотива. Им ни за что не удастся связать ее с Даной. Они провели в одном интернате всего пару недель. Люди постоянно появлялись и исчезали из него печальной вереницей, волоча за собой жалкие мусорные мешки со скудными пожитками. Да и потом, они были в приюте, а не в тюрьме. К тому же, в другом штате. С тех пор на репутации Лорен не было ни единого пятнышка. Ее никогда не ловили за руку.

Она была так осторожна. Все видели, как она прикасалась к Дане, – неудивительно, если на теле найдут ее ДНК. Да и на трупе Кэндис тоже. Даже если ее отпечатки обнаружат, от них не будет никакого толку. А что до Бредли… Она была в перчатках, вокруг суетилась куча людей, которые к тому же перенесли тело. Улики скорее всего безнадежно испорчены.

Но у них должны быть веские доказательства, с тревогой думала Лорен. Может быть, они нашли сережку. Наверняка потому они и вызвали Иэна повторно – на опознание. Она почувствовала, как на коже выступила испарина.

Лорен заметила пропажу сережки еще до рассвета. Она могла потерять ее где угодно, задолго до того, как вышла на улицу вслед за Бредли. Он не оказал никакого сопротивления. Лорен просто занесла скребок над головой и с силой обрушила ему на затылок. Он и пикнуть не успел. Да, но вдруг сережка и правда слетела, когда она убивала Бредли?

Пока никто не видел, Лорен на всякий случай сняла вторую серьгу и положила на приставной столик.

Хорошо, что она позаботилась об этом наперед. Если сережка у них – если ее нашли рядом с Бредли, – она скажет, что сняла серьги еще до того, как Райли выбежала из отеля. Должно быть, убийца увидел, как она кладет сережки на столик, нарочно взял одну из них и бросил рядом с телом Бредли.

Вполне правдоподобно. Особенно учитывая, что других улик против нее у них нет. Этого должно хватить для ее оправдания.

Им ничего из нее не вытащить.