25

Керосиновая лампа уютно мерцала, огонь потрескивал, и закутанные в одеяла гости боязливо жались друг к другу. Они испытывали странное, непреодолимое и по-своему приятное чувство близости.

– Боюсь, у меня тоже нет никаких страшных секретов, – тихо сказала Лорен.

Это было не совсем правдой. Она росла в неблагополучной семье и даже ненадолго попала в омерзительный приют. Однако она не только выжила, но и много чего достигла. И вовсе не обязана с кем бы то ни было этим делиться.

– Конечно, в жизни всякое бывало, хотя у меня нет желания об этом рассказывать. Обыкновенные семейные проблемы. Думаю, идеальных семей не бывает, – она слабо улыбнулась. – Но мне точно нечего скрывать.

– Прямо-таки нечего? – подстегнула ее Райли.

Лорен изучающе взглянула на нее: кажется, Райли ей не верит. Наверное, затаила обиду. Ну что же, Лорен и правда обошлась с ней довольно жестоко – практически прямо сказала, что у нее не все дома. Зато теперь они знают, что с ней не так и почему. Но все равно Лорен была не намерена терпеть нападки Райли.

– А что, в это так сложно поверить? – резко спросила Лорен.

Райли пожала плечами и отвела глаза.

Лорен решила спустить ситуацию на тормозах, но тут в разговор вмешался Генри:

– В таком случае, зачем вам снотворное?

Лорен смутилась.

– У меня проблемы со сном. Уже давно. Поэтому я принимаю золпидем.

– Это правда, – кивнул Иэн.

Райли внезапно повернулась к Гвен:

– Если уж настало время признаний, почему бы тебе не рассказать всем свой страшный секрет?

Гвен пристально взглянула на подругу. Но Райли уже успела осушить бокал вина и, похоже, отбросила всякую сдержанность, а, возможно, и здравый смысл. Лорен заметила, что та пьяна в стельку. Она умирала от любопытства: что произойдет дальше? Что Райли известно о Гвен?

– Отвали, Райли, – сказала Гвен.

Ее сердце тревожно забилось. Она не хотела делиться своим прошлым и изливать душу этим людям. Тем более при Дэвиде. И уж точно не при таких обстоятельствах.

Но если она откроется кому-то, кроме Райли, может, ей станет легче? И тогда она сможет себя простить. А Райли наконец потеряет над ней власть. Вероятно, на этом и закончится их дружба.

Гвен посмотрела на сидящего напротив Дэвида. Его красивое лицо было непроницаемо. Ей хотелось все ему рассказать, увидеть его реакцию. А ведь она совсем его не знает. Возможно, он убил свою жену. Причем убил хладнокровно и успел замести следы. Генри предположил, что он мог убить и Кэндис. Сама же Гвен не знала, что и думать. Она жалела, что вообще приехала в эту ужасную, забытую Богом гостиницу и познакомилась со всеми этими людьми и с Дэвидом, который вызывал у ее такие противоречивые чувства.

– Ты в порядке? – спросил ее Дэвид.

Беспокойство Дэвида казалось искренним, но Гвен знала, что должна его остерегаться.

– Все нормально, – холодно, безразлично ответила она.

Она знала, что ее слова прозвучали резко, отталкивающе. Но этого она и хотела – оттолкнуть от себя всех этих ужасных людей. Особенно Мэтью, который безостановочно вертел в руках свой пистолет. Но, должно быть, очень тяжело в одночасье потерять человека, который хорошо тебя знает. Человека, вокруг которого вертится весь твой мир.

Дэвид устало откинулся в кресле. Отповедь Гвен причинила ему боль. Да еще и возня Мэтью никому не дает покоя.

– Мэтью, положите пистолет, он действует всем на нервы, – резко сказал он.

Руки Мэтью замерли, но оружие он так и не опустил.

– Вы все можете отсиживаться тут и ждать у моря погоды, – заявил он. – А я собираюсь найти этого сукина сына. – Он рывком встал с кресла. – Где фонарик?

– Вы никуда не пойдете, – сурово сказал ему Дэвид. – Нельзя никуда ходить в одиночку, даже если вы вооружены. Это слишком опасно.

– Да мне плевать, – Мэтью с презрением оглядел остальных. – Вы дадите мне фонарик или нет?

– Он почти сел, – напомнил ему Дэвид, когда Мэтью схватил телефон.

– Останьтесь, – повторил Дэвид.

Этого он и боялся – что они разделятся. Необходимо держаться вместе. Нельзя отпускать Мэтью одного – не хватало только, чтобы этот дерганый, перевозбужденный человек шатался по гостинице с пистолетом. Маленькое стадо Дэвида начинает разбредаться. Возможно, убийца только и ждет, когда кто-то из них останется один и попадет к нему в лапы. Или убийца здесь, на расстоянии вытянутой руки.

Может ли он позволить Мэтью уйти?

Если Мэтью убьют, они удостоверятся, что убийца – кто-то посторонний. Дэвид с отвращением понял, что прикидывает, не использовать ли несчастного Хатчинсона в качестве наживки.

– Кто-нибудь хочет пойти со мной? – спросил Мэтью.

Дэвид не знал, на что решиться, – должен ли он пойти за ним и бросить остальных? Присутствующие, не отвечая, нервно смотрели на Мэтью.

– Ладно, тогда я пойду один.

– Но… – начала Гвен, – что вы собираетесь делать? Мы обошли весь отель. Останьтесь здесь, с нами. Утром мы все вместе доберемся до дороги. – Она помолчала и добавила: – Пожалуйста.

Мэтью в последний раз презрительно взглянул на нее, повернулся к лестнице и растаял во мраке.

Беверли тревожно наблюдала за остальными. Наступила гнетущая тишина. У огня осталось девять человек: Гвен и Дэвид сидели друг напротив друга, Лорен с Иэном на одном из диванов, Харвуды бок о бок, а они с Генри в креслах лицом к лицу. Райли пересела на подиум перед камином, подальше от Гвен.

Беверли не находила себе места: вдруг Мэтью отправился на верную смерть?

Внезапно Дэвид поднялся, вполголоса выругался и вслед за Мэтью растворился в чернильной темноте.

– Вот придурок, – сказала Райли.

Беверли горячо молилась, чтобы Дэвид вернулся. Хоть бы выбраться отсюда живой. Хоть бы пережить эту ночь. Как он мог их оставить? Это невыносимо.

С гибелью Даны мир Мэтью пошатнулся.

Он быстро поднялся по темной лестнице на третий этаж старого отеля. Садящийся фонарик в его руке выхватывал из сумрака цветочный узор ковра.

Остановившись в холодном, темном коридоре, он подумал, что в гостинице холодно, как в морге. Снизу послышался какой-то звук, и Мэтью через плечо оглянулся на чернеющую за спиной лестницу. Выключив тусклый фонарик, он словно ослеп. Он замер в совершенной неподвижности и, склонив голову набок, чутко прислушался: Дэвид окликал его по имени. Похоже, он внизу, на втором этаже.

Мэтью не отозвался. Дэвид попытается уговорить его вернуться. Но у Мэтью нет ничего общего с этой кучкой трусов. Он не обязан следовать их правилам. И у него есть пистолет. Сердце тяжело бухало в груди. Мэтью бесшумно пошел направо по коридору, дергая за каждую дверную ручку вспотевшей рукой. Разумеется, все двери оказались заперты. Он снова направился к лестнице, заглянул в темную комнату отдыха и на секунду застыл. Здесь было чуть светлее, чем в коридоре, но в слабом свете, падающем из окон, можно было различить лишь призрачные очертания мебели – пустых, зловещих кресел и диванов. На лестнице послышались шаги. Мэтью быстро переступил порог комнаты и, крепко сжимая пистолет, неподвижно, как часовой, встал у стены. Это Дэвид – он слышал, как тот его зовет по имени. Адвокат заглянул в комнату отдыха и, не заметив Мэтью, прошел мимо. Подождав, пока Дэвид обыщет коридор по правую сторону лестницы, Мэтью медленно двинулся по коридору налево. «Дэвид, должно быть, спустился по лестнице для персонала», – подумал он.

Мэтью направился в другой конец коридора вслед за ним. Незапертая дверь чулана отворилась под его рукой, и он, ненадолго включив тусклый фонарик, заглянул внутрь. Дойдя до черной лестницы, он распахнул дверь и оказался на узкой лестничной площадке. Дверь у него за спиной закрылась. Какое-то время Мэтью постоял без движения, прислушиваясь. Убедившись, что Дэвид уже ушел с черной лестницы, он опять включил фонарик и спустился на второй этаж. Чувства обострились до предела.

В очередной раз выключив фонарик, он осторожно открыл дверь в коридор. Окликов больше не было слышно: похоже, Дэвид сдался и вернулся в лобби. Здесь, на втором этаже, находился номер, который Мэтью еще недавно делил с Даной.

Напрягая слух, он выглянул в коридор второго этажа. Без фонарика различить, не затаился ли кто-то в темноте, было невозможно. Он бесшумно прошел по коридору, заглянул в чулан и комнату отдыха и спустился по черной лестнице на первый этаж. Лестница для персонала выходила в темный задний коридор рядом с кухней. Мэтью неслышно пошел вперед, повернул за угол и оказался на пороге библиотеки. Он шагнул внутрь и оглядел комнату. Сквозь остекленные двери падали бледные полосы лунного света.

На журнальном столике лежала огромная раскрытая книга. Включив фонарик, Мэтью увидел иллюстрацию с застрявшим во льдах кораблем девятнадцатого века. Интересно, кто это читал? Пошарив фонариком по углам, он снова его выключил и разочарованно замер на пороге. Мэтью знал, что, если пойдет направо по заднему коридору, найдет очередную комнату отдыха и снова окажется в лобби. Ну уж нет. Он повернул налево и увидел уже знакомую ему дверь в сарай. Поколебавшись, он рывком распахнул дверь.