Глава 9
Мэдок

Не дав ей шанса ответить, я нагнулся и с жаром поцеловал в шею.

– Мэдок, – простонала она, раздвигая колени.

Я обнял ее за талию и, не отрывая губ от шеи, прижал к машине.

Она не должна была поддаваться так легко.

Продолжая целовать шею, я запустил пальцы ей в волосы, затем прикусил мочку уха и поцеловал подбородок. Она повернула голову, и наши губы слились в поцелуе. Ее сладость и тепло были просто невыносимы. Мой член дернулся вверх, а когда Фэллон прижалась ко мне своей аппетитной попкой, я чуть не застонал.

– Блин, Фэллон, – охнул я, стягивая с нее через голову майку и швыряя ее под ноги.

Она запрокинула голову и положила мне на плечо. Ее грудь вздымалась все чаще и чаще. Она посмотрела на меня отчаянным, умоляющим взглядом, а потом и вовсе закрыла глаза. Ее тело изнывало от желания. Как и мое.

Одной рукой я аккуратно обхватил ее за шею, а другой властно повел по животу.

– Я хочу войти в тебя, – я притянул ее голову к себе и приподнял подбородок. Теперь она смотрела прямо мне в глаза. – Но только попробуй снова меня обмануть.

Ее лицо было мокрым от дождя. Она моргнула, стряхнув капли с ресниц. Я довел ее практически до исступления. И сам уже был готов разорвать ее на части. Не отрываться от нее ни на секунду. Всю ночь напролет. На мгновение прервав поцелуй, я обвел языком кончик ее языка и втянул себе в рот.

Я запустил руку ей в шорты и положил ладонь между ног.

– О боже, – заскулила Фэллон.

Она была мокрой и горячей. Уже готовый взорваться, средним пальцем я вошел в нее, а большой прижал снаружи.

Извиваясь и постанывая, она ерзала спиной вверх-вниз по моей груди. Потирая двумя пальцами клитор, я прижался членом к ее попке.

Мокрое от дождя тело блестело в свете фар. Кончиками пальцев я чувствовал пульсацию у нее между ног. Она изнемогала.

Я по очереди расстегнул и снял с нее лифчик и шорты, стянув их вместе с трусиками вниз, а затем сделал шаг назад, чтобы насладиться видом.

Она едва держалась на трясущихся ногах, прислонившись к двери, и по-прежнему упиралась руками в стекло.

Капли воды каскадом стекали по ее стройному телу: скользили вдоль по спине, повторяли изгиб подтянутой попки и скатывались по бедрам.

– Сядь на капот, детка.

Хотелось кричать, но я старался говорить спокойно. Мне было тяжело дышать.

В голове промелькнула мысль, что неплохо было бы спрятаться от дождя, но на улице было по-прежнему тепло… Хотя кого я обманываю? Мне нравилось смотреть на нее. Она была так красива под дождем.

Положив руки на бедра, она развернулась и, не поднимая головы, исподлобья смотрела на меня. Она сделала несколько шагов направо и села на капот, свесив ноги.

Я проследовал за ней и встал напротив, сохраняя между нами некоторое расстояние.

Ее грудь была больше, чем в моих воспоминаниях. Я подумал, что не стоит торопиться. С тех пор как я последний раз прикасался к ней, прошло так много времени, что хотелось открыть ее тело заново.

Но терпение было на исходе. Мой член был тверд как камень.

– Раздвинь ноги, – хрипло скомандовал я, и легкая улыбка появилась на моем лице.

Ей нужно было перевести дыхание. Я видел, как поднимается и опускается от возбуждения ее грудь. Или это было тревожное ожидание.

Она сжала зубы, но сделала то, что я сказал. Фэллон приняла вызов. Опираясь на локти, она развела ноги в стороны, открывая то, что я так сильно хотел увидеть.

Ох уж эта девчонка.

Не отрывая глаз от ее разгоряченного мокрого тела, я развязал шорты и скинул на землю.

Ее глаза округлились: она заметила отблеск металла у меня на головке.

Пристроившись у нее между ног, я медленно и нежно положил ее спиной на капот. В машине играла Sail AWOLNATION. Звуки песни доносились до нас сквозь шум дождя. Обхватив ее за бедра, я коснулся губами горячей влажной кожи живота. Это сводило меня с ума. Я поднялся выше и обхватил губами сосок.

– Ах, – задыхаясь, стонала Фэллон, но я не собирался так быстро прекращать ее мучения.

Переключившись на второй сосок, я то посасывал его, то покусывал, то обхватывал зубами и тянул на себя… И, черт побери, он был таким сладким на вкус. Два года назад я ни черта в этом не смыслил. Конечно, кое-какие приемчики я тогда узнал, но мы были столь юными и неопытными и не знали, что и как нужно делать.

Теперь – совсем другое дело. Я прекрасно понимал, чего хочу, и не боялся брать это. Не упускал ни единого шанса.

Ускоряясь, я опускался ниже по животу, целуя каждый сантиметр ее тела. И каждый поцелуй все сильней приближал меня к тому, что мне на самом деле было нужно.

Одним резким движением я обхватил губами клитор и впился в него как в персик.

– О боже!

Извиваясь, она запрокинула голову, и капот прогнулся от ее движений. Я не видел ее глаз. Она зажмурилась от удовольствия.

Водя языком по кругу, я то надавливал сильнее, то, наоборот, ослаблял нажим.

«Как же я ее ненавижу! Я ей не доверяю. Она снова оставит меня в дураках».

Нет, я не старался доставить ей удовольствие, просто хотел довести ее языком до оргазма, чтобы она точно знала, что принадлежит мне.

Но чем крепче она вцеплялась мне в волосы, чем сильнее изгибалась от моих ласк, тем яснее я понимал, что хочу услышать свое имя из ее уст. Мне хотелось, чтобы ей понравилось.

– Мэдок, – ее голос дрожал. – Мэдок, пожалуйста!

Я поднял глаза и увидел, что она смотрит на меня. Фэллон провела рукой по моей щеке.

– Сделай это, – умоляла она. – Пожалуйста…

Это было именно то, чего я ждал, хоть сам и не осознавал.

Я встал в полный рост и, сжав зубы, наслаждался видом ее роскошного тела. Эта безумно красивая девушка ненавидела меня, а я ненавидел ее, но… черт возьми, мне нравилась эта ненависть. Она была настоящей, даже дикой, пусть и бессмысленной.

Не переставая смотреть ей в глаза, я придвинул ее к краю капота и вошел в нее.

– А-а-ах… – она зажмурилась и сжала зубы.

– Черт, Фэллон.

Я остановился и закрыл глаза, наслаждаясь давно забытым ощущением. Она была такой теплой и узкой, это тепло проходило сквозь меня и разливалось по телу: через бедра наверх, к груди. Даже холодные капли были не в силах умерить мой пыл.

Я не знал, сколько мужчин у нее было после меня, и не хотел знать. Нависая над ней, чувствуя ее всю, я ждал, что она откроет глаза.

Когда это наконец произошло, Фэллон взглянула на меня, обняла за шею дрожащей рукой, притянула к себе и поцеловала. Наши языки сплелись в танце. Покусывая ее влажные губы, я начал двигаться. Сначала медленно, пытаясь прочувствовать каждый миллиметр ее горячего лона, наслаждаясь каждым стоном, что срывался с ее губ.

Оторвавшись от них, я сжал одной рукой ее грудь, а второй оперся на машину. Каждый мускул у меня в спине был напряжен до предела, а плечи пылали. Вдыхая и выдыхая воздух из легких, я едва сдерживал себя. Это было невыносимо. Я резко и глубоко вошел в нее. Вулкан у меня между ног уже готов был взорваться, но это было так приятно.

С каждым моим движением ее грудь подскакивала. Я двигался все быстрее.

Она впилась в меня ногтями.

– Еще, Мэдок. Это так приятно.

Я выпрямился, подтянул ее к себе и закинул ее ноги себе на плечи.

– Скажи мне, что ты по этому скучала.

– Да, – ответила Фэллон дрожащим шепотом и кивнула. – Я скучала по этому.

Я снова резко вошел в нее. Как в последний раз. Будто завтра никогда не наступит.

Она выгнула спину, как дикая кошка. Ее грудь дрожала. Громкий, протяжный стон сорвался с ее губ:

– Да-а-а… О боже!

Вокруг моего члена все сжалось. Она дышала часто и сбивчиво, ее живот дрожал, а глаза были крепко зажмурены. Было так приятно чувствовать, как она кончает.

Волна жара прокатилась по моему члену и обожгла головку. Я вытащил его и, тяжело дыша, кончил ей на живот.

В горле все пересохло, а сердце билось с такой силой, будто пыталось сломать ребра и выскочить из груди. Я уронил голову ей на грудь и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как она поднимается и опускается при каждом вздохе.

В голове не было связных мыслей. Одни только разрозненные слова.

Я понятия не имел, что мне теперь делать, и ее молчание говорило о том же. Прежде чем я успел встать, она вдруг запустила руку в мои мокрые волосы.

Замерев, я не сдвинулся с места и дал ей погладить себя. А потом вздрогнул, осознав, что не использовал презерватив.

Почему я об этом не подумал? Я всегда ими пользовался, за исключением пары случаев… опять же, с Фэллон. Но мы тогда были юными и глупыми.

– Я никогда ничего не говорила нашим родителям, – заговорила Фэллон, отрывая меня от мыслей и возвращая в реальность.

Родителям? Она решила вспомнить о них сейчас?

– Чего не говорила? – продолжая лежать у нее на груди, я поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Они тебе соврали, – она провела рукой по моим волосам и подняла глаза к небу. – Я никогда не жаловалась им на то, что ты со мной делал, Мэдок. Они сами узнали и отправили меня подальше отсюда.

Прищурив глаза, я оперся руками на капот и выпрямился.

– Ты хочешь сказать, что никогда не хотела уезжать от меня?