«Если я не ошибаюсь, в будущем это изобретение окажется важным». Лео Бакеланд записал эти слова в своем дневнике 11 июля 1907 года. У него было хорошее настроение, и не без оснований. Дела у сорокатрехлетнего Бакеланда шли неплохо.

Он родился в Бельгии, и, будь на то воля отца, так и остался бы там, занимаясь ремонтом обуви. Отец, сапожник, не получил образования и не понимал, зачем оно молодому Лео. В тринадцать лет он отдал мальчика учиться своему ремеслу. Но его мать, домохозяйка, хотела другого. Благодаря ее поддержке Лео пошел в вечернюю школу и получил стипендию в Гентском университете. К двадцати годам он защитил докторскую диссертацию по химии. После женитьбы на дочери своего преподавателя Бакеланд переехал в Нью-Йорк. Там он изобрел новый вид фотографической бумаги, которая принесла ему состояние — по крайней мере, достаточно денег, чтобы не работать. Он купил дом с видом на реку Гудзон в Йонкерсе чуть севернее Нью-Йорка и построил домашнюю лабораторию, чтобы вволю возиться с химикатами. В июле 1907 года он экспериментировал с формальдегидом и фенолом.

Жизнерадостные записи в дневнике продолжались. Вот запись от 18 июля: «Еще один жаркий душный день, но мне это не мешает. Я, безусловно, ценю эту роскошь — быть дома с коротким рукавом и без воротничка». Бакеланд знал, что не все богатые люди так счастливы. «Как насчет этих рабов-миллионеров с Уолл-стрит [sic], которым приходится идти к своим деньгам, не отступая, несмотря на зной? Весь день провел в лаборатории», — заключает он с явной ноткой удовлетворения. Может быть, он вспомнил и о том, кого надо было благодарить за приятную, беззаботную жизнь. На следующий день в дневнике появляется запись, что он отправил сотню долларов матери. Четыре дня спустя: «Это двадцать третья годовщина моей докторской степени… Как быстро пролетели двадцать три года… Теперь я снова студент и буду студентом, пока смерть не позовет меня на покой».

Бакланд ошибался. Когда смерть позвала его, ему было уже восемьдесят. Его психическое здоровье пошатнулось, он становился все более эксцентричным отшельником и питался консервами в своем особняке во Флориде. Но какую жизнь он прожил! Он сколотил еще одно состояние. Он стал настолько знаменит, что журнал Time поместил его лицо на обложку, даже не потрудившись упомянуть его имя, со словами: «Не сгорит. Не расплавится».

В тот июль Лео Бакеланд изобрел первую полностью синтетическую пластмассу и назвал ее «бакелит».

Он был прав в том, что его творение сыграет важную роль в будущем. Теперь пластмасса окружает нас повсюду. Когда Сьюзан Фрейнкель решила написать о ней книгу, она целый день выписывала все пластмассовые предметы, к которым прикасалась: выключатели, крышка унитаза, зубная щетка, тюбик зубной пасты. Она также отмечала все, что из пластмассы не сделано: туалетная бумага, деревянный пол, керамический кран. К концу дня она насчитала сто два предмета не из пластмассы против ста девяноста шести, сделанных из нее. Мир производит столько пластика, что на это уходит примерно 8 процентов добываемой нефти: половина в качестве сырья, половина для энергии.

Корпорация Bakelite не сдерживала себя в рекламных лозунгах. Человек, говорилось в них, вышел за пределы старого деления мира на животных, растения и минералы; теперь появилось «четвертое, безграничное царство». Эти слова звучат как преувеличение, но так и есть. Раньше ученые думали об улучшении и имитации естественных веществ. Первые пластмассы, например целлулоид, производились на растительной основе, а сам Бакеланд искал альтернативу шеллаку — смоле, выделяемой жучками и используемой для электрической изоляции. Однако он быстро осознал, что бакелит более универсален. Корпорация окрестила его «материалом тысячи применений» и снова не ошиблась. Из бакелита делали телефоны и радио, пистолеты и кофейники, бильярдные шары и украшения. Его даже использовали в первой атомной бомбе.

Успех бакелита изменил мировоззрение людей. Как превозносили его в журнале Time, он не горит, не плавится, хорошо изолирует. Дешев и привлекателен на вид. Какие еще искусственные материалы — более легкие, прочные, гибкие и выгодные по сравнению с природными — можно придумать? В 1920–1930-х годах различные виды пластмассы потоком полились из лабораторий по всему миру. Появился полистирол, часто используемый для упаковки, нейлон, прославившийся благодаря чулкам, полиэтилен, из которого делают пакеты. Когда Вторая мировая война привела к дефициту природных ресурсов, производство пластмассы выросло, чтобы заполнить возникшие пробелы. А позже на потребительский рынок вышли потрясающие новые продукты, например посуда Tupperware.

Восхищались ими недолго, постепенно отношение к пластику изменилось. Кинофильм «Выпускник» 1967 года начинается со знаменитой сцены. Главный герой, Бенджамин Брэддок, получает непрошеный карьерный совет от самодовольного пожилого соседа. «Всего одно слово, — обещает сосед, подталкивая Бенджамина в тихий уголок, как будто желая раскрыть главный секрет жизни. — Пластмасса!» Эту реплику часто цитируют, потому что в ней кристаллизовалось изменение коннотаций этого слова. Для старшего поколения, к которому принадлежал сосед, «пластмасса» все еще означала современность и возможности. Для людей вроде молодого Бена это был синоним чего-то обманного, поверхностного, эрзаца.

Тем не менее совет оказался дельным. Спустя полвека производство пластмассы выросло примерно в двадцать раз. В следующие двадцать лет оно снова удвоится, несмотря на все большее количество доказательств вреда, причиняемого этим материалом окружающей среде. Считается, что некоторые химические вещества, содержащиеся в пластмассе, влияют на развитие и размножение животных. Когда пластик оказывается на свалке, они могут просочиться в подземные воды. Пластмассу, попавшую в океаны, едят некоторые живые существа. По оценке одного специалиста, к 2050 году масса пластмассы в море превысит массу всей рыбы. (Неясно, насколько можно доверять этому утверждению, поскольку ни то ни другое никто не взвешивал.)

В списке пользы и вреда, приносимых пластмассой, есть еще один пункт. Она приносит пользу не только экономике, но и окружающей среде. Транспортные средства с пластмассовыми частями легче и требуют меньше горючего. Пластиковая упаковка помогает сохранить свежесть продуктов и тем самым уменьшает количество отходов. Если бы не было пластмассовых бутылок, их пришлось бы изготавливать из стекла. Кому понравятся осколки на детской площадке?

Нам придется утилизировать синтетические полимеры хотя бы потому, что запасы нефти не вечны. Некоторые пластмассы, в том числе бакелит, не годятся для повторного использования, и хотя многие к этому пригодны, их не используют. Примерно седьмая часть пластмассовой упаковки поддается рециклингу; этот показатель намного ниже, чем у бумаги и стали, но выше, чем у других продуктов. Для его повышения потребуются общие усилия. Вы замечали на пластмассовых изделиях небольшие треугольники с цифрами от одного до семи? Это идентификационный код смолы, одна из инициатив профессиональной ассоциации этой отрасли. Такая система помогает при рециклинге, но она пока далека от совершенства. Если бы индустрия сделала больше, многие государства последовали бы ее примеру. Сейчас уровень рециклинга в разных странах значительно различается. Один из успешных примеров — Тайбэй, где власти изменили культуру обращения с отходами, облегчив рециклинг и введя штрафы за несоблюдение правил.

А что насчет технологических решений? Фанатам научной фантастики понравится недавно изобретенный ProtoCycler. Положите в него пластиковые отходы, и он выдаст волокно для 3D-принтера. К сожалению, как и гофрокартон, пластмассу нельзя использовать бесконечно, поскольку качество ухудшается и в конце концов становится неприемлемым. Тем не менее ProtoCycler сегодня максимально близок к репликатору из «Звездного пути».

В свое время бакелит наверняка казался таким же революционным, как сейчас репликатор: простой дешевый синтетический продукт, достаточно прочный, чтобы заменить керамическую посуду и металлические ножи для конвертов, и при этом настолько красивый, что из него можно делать бижутерию и даже имитации драгоценной слоновой кости. Это был удивительный материал, хотя сегодня он, как и все виды пластмассы, воспринимается как нечто обыденное.

Производители не оставляют идеи сделать что-то ценное и практичное из дешевого, бросового. Последнее предложение — «повысить качество» пластикового мусора, превратив, например, старые пластиковые бутылки в материал, напоминающий углеродное волокно, настолько прочный и легкий, чтобы делать из него крылья для самолетов, пригодные для утилизации. Вообще пластмассовые и другие отходы с добавлением наночастиц могут дать нам новые материалы с особыми свойствами.

Лео Бакеланд одобрил бы это.