Глава 32
Время решительных действий
На окраине города уже ждали пять сотен человек, готовых ко всему. Новгородцев Садко разместил на одном из складов, что принадлежали ему и сейчас пустовали. Митрофан и Трофим тоже собрали немало людей, так что все должно пройти без неожиданностей. Вече назначено на сегодняшний вечер, на нем необходимо провести решение о лишении князя Глеба звания воеводы, а также объявить гостям из морского царства, что их пребывание на территории республики более нежелательно. Князю нужно было хорошо заплатить: все же то, зачем его нанимали, он сделал, войско республики создал; так что пусть уходит на все четыре стороны богатым и довольным. Оставалось лишь уповать на то, что князь и его немногочисленные сторонники не попытаются воспротивиться, но на этот случай у сторонников республики собраны достаточные силы. Среди сторонников Глеба не числилось никого из сильно уважаемых горожан и купцов. В основном это были немногочисленные сподвижники покойной Василисы и ряд выскочек, кто продвинулся в войске благодаря протекциям князя. Самым опасным являлся посланник Тридевятого царства Святогор, но он не был новгородцем, и его даже не приглашали на вече, а любая его попытка вмешаться будет трактоваться как нападение на республику. Единственный опасный для Садко сторонник Глеба среди новгородцев – Игнат. Боярин не имел ни больших денег, ни особого влияния, но он заведовал разведкой и городской стражей. Дабы уменьшить влияние городской стражи, в Новгород были заведены дружины горожан, как бы приданные стражникам для помощи в организации вече, на самом же деле призванные следить за ними. Излишне упоминать, что состояли эти дружины исключительно из сторонников республики.
Уже этим вечером все решится, никаких шансов у Глеба победить в народном голосовании нет, так что все должно пройти тихо и мирно, но у Садко все равно сердце ныло тревожно. Смущало присутствие Святогора; старый богатырь вовсе не похож на того, кто сдастся без борьбы. То, как он недавно присоединил к Тридевятому царству Тривосьмое, было у всех на слуху, богатыря побаивались, но люди были настроены на борьбу за идеалы республики, за то, чтобы каждый уважаемый человек имел голос в управлении государством, а не только князь или царь и горстка его подпевал. Нет уж, это этап пройденный, к такому Новгород уже не вернется никогда. Сегодня настало время решительных действий.
Купец направился прямо к дому Митрофана, на дороге через каждые двести шагов он встречал патрули из своих сторонников. Сам город словно напрягся, ожидая неизвестно чего. В порту и на рынке царило обычное оживление, а вот обычные улицы как вымерли. Люди старались не высовывать лишний раз нос на улицу, хотя, возможно, в этом был виноват и бодрящий морозец, покусывающий горожан за уши и носы. Богатый терем купца Митрофана стоял чуть в стороне от дорог, возле речки. Будучи молодым, хозяин любил сигать прямо из бани в протекающую рядом реку, а сейчас старик просто наслаждался тишиной, которую давало расположение его резиденции. Ворота отворил дружинник с перекинутым за спину двуручным топором. Сейчас всех своих сторонников купцы вооружали на всякий случай, что позволяло при желании удвоить и без того серьезные силы, которые были собраны во избежание недоразумений.
– А вы не встретили хозяина, что ли? – удивился детина. – Он же недавно ушел.
– Куда ушел, не сказал?
– Сказал. Пойду, говорит, к Садко. Надо нам, говорит, обсудить кое-что.
– Понятно; разминулись, значит… жаль. Недавно, говоришь, ушел?
– Недавно.
Купец развернулся и двинулся назад; ничего, значит, нужно вернуться домой, там они и встретятся. Садко не сразу увидел, что на тропинке снег окрашен в алый цвет крови. Нос, что ли, кто-то рассадил? На всякий случай купец достал из-за пояса топорик, который он зачастую предпочитал мечу, и двинулся к кровавым пятнам. Крови было много; хотя ее и пытались закидать снегом, но затем бросили, видно поняв всю бесполезность этой затеи. Нехорошо; возможно, здесь случилась лишь обычная драка, но день сегодня необычный, и стоило проявлять повышенную бдительность. Купец достал свисток и дунул в него, призывая стражников. Двое мужиков тут же подбежали; одного из них Садко с облегчением узнал, это был Сидор, гребец с одной из его ладей, второго он не знал, но, кажется, это тоже был корабельщик какого-то купца, лицо знакомое.
– Видите? – Садко указал на кровавые следы.
– Злодейство, – угрюмо заметил Сидор, – надо все осмотреть.
– Глядите, тут еще следы: видать, тащили кого-то туда, к реке. – Второй дружинник указал на едва видный след, уже изрядно укрытый снегом.
– А это что?.. Шапка, кажись. – Гребец вытащил из сугроба и отряхнул шапку, богатую, песцовую. Такую хозяин запросто никак не выбросит.
– Посмотрите, что там, у реки, а я позову на помощь, – скомандовал Садко. Лезть к реке ему самому не хотелось, лучше он приведет подмогу; кто знает, сколько злодеев замешано в преступлении. Да и день сегодня непростой: не связано ли это происшествие еще и с предстоящим вечем? Купец кинулся прочь, намереваясь позвать помощь. Почему же он испытывал такую тревогу? Вокруг столько его сторонников и патрулей, что может случиться?
Резкий рывок в сторону показал, что именно может случиться. Его дернули с такой силой, что никаких возможностей для сопротивления просто не осталось, рот крепко зажали рукой, не крикнешь. Садко дернулся, но тот, кто его поймал, обладал нечеловеческой силой.
– Не дергайся, – прозвучал над ухом знакомый голос Черномора, – все равно это бесполезно.
Богатырь крепко держал свою жертву. Садко немного успокоился: с Черномором он был всегда в хороших отношениях; возможно, тот хотел что-то сообщить.
– Вот это правильно, – одобрил богатырь, – не стоит все усложнять еще больше. Ты хороший парень, Садко, но сейчас ты вредишь одному очень важному делу. Делу, что важнее всего остального; делу, которое потом назовут «собиранием земель».
Купец попытался возразить, но с заткнутым ртом это сделать не получилось; все, чего он добился, – едва различимое мычание.
– Спорить уже поздно, – богатырь еще крепче прижал пленника к себе, – я тебе пока расскажу, что будет дальше. Вече сегодня так и не соберется, потому как за сегодняшний день погибнет слишком много влиятельных горожан. Так уж выйдет, что все они будут из тех, кто мутит воду вместе с тобой. Вечером князь Глеб введет особое положение: конечно, с целью найти злоумышленников; а вече перенесут на неопределенное время. Злоумышленниками окажутся оставшиеся менее влиятельные сторонники республики. Тут нам сильно помогли сведения боярина Игната, кто кому чего должен, кто у кого жену увел, кто на кого косо смотрел. Пусть даже поверят не все, но этого хватит, чтобы обезглавить ваш заговор. Мы знаем, что вы собрали много людей, но, оставшись без предводителей, они растеряются, не будут знать, что им делать. Дальше, я думаю, объяснять не нужно…
Садко дернулся из последних сил, попытался укусить руку в перчатке, но безуспешно.
– Это не я придумал, я на такое не способен. Это все Святогор, он умный всегда был и опасный. Даже я не хочу иметь такого врага, а у меня целая орава племянников-богатырей. Нет, ты не подумай, я не из страха, у меня сердце за державу болит всегда. Да и нашу пещеру заливает, а от княгини Тридевятого царства Святогор нам земли на севере обещал, так что – вот. Ну а про тебя мы всем только хорошее будем рассказывать. Все будут помнить, что был такой купец-молодец, что и к морскому царю путешествовал, и на гуслях лучше всех играл. Не забудем. Лучшие летописцы про тебя былину придумают, где надо – приукрасят, где ненужно – приврут, так что все будет в лучшем виде. Ты уж прости меня, не со зла я, а по необходимости.
Садко попытался было поспорить, но богатырь резким движением свернул купцу шею.
