Исповедь – непременное условие христианской жизни, потому что все мы грешим и все нуждаемся в покаянии. Но она бывает правильной, когда сама христианская жизнь – правильная, нормальная, полноценная. Нет ее – будет или «плетение словес», или полное молчание, или разговор о чем-то, совершенно не связанном с покаянием. А если есть начаток христианской жизни, то из него родится исповедь. И благодаря этому, пусть пока несовершенному, покаянию исправляется человек, а по мере исправления меняется и его исповедь.

Помню, когда-то в разговоре с отцом Кириллом (Павловым) я сказал, что содержание жизни монаха – это покаяние, на что он возразил: «Нет, это неправильно. Содержание жизни и цель монаха, и христианина, конечно, – это обретение смирения. А покаяние – один из путей, ведущих к смирению». Смирение дает человеку познание Бога и то откровение таинств, которого не доставит ему больше ничто в этом мире.

Исповедь – одно из таинств Церкви, неотъемлемая часть нашей современной христианской жизни, но она не первостепенна. Есть работа, а есть работа над ошибками. И центральное место в жизни занимает работа, а работа над ошибками необходима постольку, поскольку совершаются ошибки. Наша задача заключается не в том, чтобы сделать свою исповедь как можно более насыщенной, наполненной и разносторонней, а в том, чтобы как можно меньше было поводов к ней и чтобы эта «работа над ошибками» заняла в итоге совсем маленькое место в нашей жизни. Не должна исповедь превращаться в искусство, о котором нужно говорить и писать книги…

Мы всегда будем жить до известной степени неправильно, совершать ошибки, грехи, и исповедь нам будет необходима. Но она обязательно должна претерпевать определенную трансформацию. Если вначале мы ворочаем глыбы, то потом носим маленькие камешки или песчинки. И от песчинок надо очищать свою жизнь, потому что если мы перестанем это делать, вскоре обязательно возвратимся к глыбам.

Надо помнить, что главное – не «безошибочная» исповедь, а полноценная, живая христианская жизнь.