Глава 58
– Хотите со мной? – спросила Вэнс, вставая из-за столика кафе.
– У меня назначена встреча в СКРМО, которую я обязан посетить. Где вы собираетесь допрашивать эту женщину? Во ВРУ?
– Да.
– Я могу подоспеть к вам попозже. Как ее зовут? Что она там делала? И почему объявилась только теперь?
«Неужели бездомная Диана Джордисон проскользнула сквозь пальцы у людей Синего и явилась в ФБР? Если так, она может сообщить Вэнс о встрече со мной».
– Ее зовут Мишель Коэн. Пока не располагаю информацией, но скоро буду. Звякните мне, как будете выезжать.
Они расстались у дверей. Роби поспешил к своему автомобилю и тут же тронулся. Затем, выудив телефон, позвонил Синему и ввел его в курс дела.
– На вашем месте я бы держался от этой свидетельницы на расстоянии, – лаконично прокомментировал тот.
– Думаю, это направление я и сам прикрыл. Но выясните о ней, что сможете. Джордисон у вас?
– Она в полном благополучии и довольно хорошо питается. Помылась и получила новую одежду. Наша помощь распространяется на поиски для нее пристойного трудоустройства?
– Да, распространяется, предпочтительно где-нибудь не здесь. И позаботьтесь, чтобы ей организовали солидный привесок в жалованье по сравнению с тем, что было.
Дав отбой, Роби прибавил газу, только что сообразив, что ему нужно срочно поговорить с Джули. А делать это по телефону он не хотел.
Когда Уилл открыл дверь, она уже поджидала его.
– Не представляю, долго ли еще смогу здесь сидеть сложа руки.
Он закрыл и запер за собой дверь. Сел напротив нее. Джули облачилась в джинсы, свитер, лаймово-зеленые теннисные туфли «Конверс» – и надела на лицо выражение негодования.
– Я жонглирую уймой мячей, – ответил он. – Прямо из кожи вон лезу.
– Я не хочу быть одним из мячиков, которыми вы жонглируете, – огрызнулась она.
– У меня есть к тебе вопрос. От твоего ответа зависит, насколько все осложнится.
– И какой же?
– Почему автобус? А конкретнее, почему именно этот автобус в ту ночь?
– Не понимаю.
– Это простой вопрос, Джули. Ты могла покинуть город массой путей. Почему же выбрала именно этот?
Если ответ окажется таким, как он предполагает, все осложнится не в пример прежнему. У него начинало пульсировать в голове при одной лишь мысли о такой возможности.
– Мама прислала мне весточку.
– Как? Ты же сказала, что мобильника у тебя нет.
– Она прислала записку в школу. Она часто так делала. Письмо кладут в твой почтовый ящик и посылают «мыло» твоему наставнику, что учащемуся прислали записку. Я пошла в канцелярию и взяла.
– Когда она ее прислала?
– Наверное, в тот день, когда я смылась от Диксонов. Доставлено лично.
– Это в канцелярии сказали, что твоя мама принесла ее сама?
– Нет, я просто предположила.
– И что там говорилось?
– Чтобы я вечером пришла домой. Что мои мама и папа собираются поменять жизнь. Начать с чистого листа.
– Похоже, они решили переехать.
– На этот счет я не была уверена, но понимала, что такое возможно. Главное, как только я получила записку, то сразу захотела сделать ноги из дома Диксонов. И тем же вечером забросила их фотки в агентство по опеке.
– Но как насчет автобуса?
– Это тоже было в записке. Мама сказала: если их не будет дома, чтобы я шла на автовокзал «Аутта Таун» и села на рейс сто двенадцать до Нью-Йорка. А они завтра утром встретят меня на автостанции управления порта. И вложили наличные в конверт, где была записка.
– Ты узнала мамин почерк?
– Записка была напечатана.
– Она часто присылала тебе напечатанные записки?
– Иногда. Пользовалась компьютером в закусочной. Там есть принтер.
– А почему просто не прийти в школу и не поговорить с тобой напрямую?
– Ей не разрешали. Я была в опеке. Ей не разрешали видеться со мной. Но она могла оставлять записки в канцелярии.
Роби откинулся на спинку кресла.
– Думаете, мама не писала эту записку? – Джули впилась в него взглядом.
– Думаю, весьма высоки шансы, что не писала.
– А зачем кому-то еще передавать мне эту информацию? И наличные?
– Затем, что кому-то требовалось усадить тебя в этот автобус. И слишком уж большое совпадение, что стоило тебе войти в дом, как к твоим родителям является субъект с пистолетом и начинает стрелять. И сама подумай, Джули: ты всерьез полагаешь, что человек, убивший твоих родителей, дал бы тебе улизнуть?
– Вы хотите сказать, все это подстава? И мне дали убежать? Чтобы я села в тот автобус?
– Да. Мы всё гадали, где были твои родители со времени, когда твоя мама ушла с работы, и до времени их прихода в дом. Думаю, их похитили и держали под замком, пока не увидели, что ты проскользнула в дом.
– Но автобус заминировали. Если они собирались убить меня, почему не сделать это прямо дома?
– Не думаю, что таймер бомбы с датчиком движения был включен. По-моему, план состоял в том, что, если мы сойдем с автобуса, ее взорвут дистанционно. А если б не сошли, бомбу не трогали бы. Мы сошли бы в Нью-Йорке. Но этого не произошло бы.
– Почему?
– Человеку, убившему твоих родителей, приказали сесть в автобус и убить тебя. Очевидно, он не знал о бомбе, иначе ни за что не сел бы в него. Лояльность – одно, а жажда смерти – совсем другое. Они рассчитывали на тот факт, что я вмешаюсь, когда этот тип набросится на тебя. Тогда наиболее вероятным результатом будет, что мы оба сойдем с автобуса.
«Особенно если знали, от чего я бегу», – отметил Роби про себя.
– Вы говорите «мы», словно мы выступаем в паре.
– Думаю, именно так и случилось. Мы должны были объединиться.
– Но почему? Разве они не хотели нашей смерти?
– Очевидно, нет.
– Я могла пойти в полицию из-за родителей. А вы расследуете дело. Зачем им могло такое понадобиться?
– Они могли правильно предположить, что в полицию ты не пойдешь. И, может статься, они хотели, чтобы я повел расследование.
– Это бессмыслица.
– Если я прав, для кого-то это имеет смысл.
– Но разве они не боялись, что родители что-то мне сказали? Если из-за этого они убили этих других людей, то почему не меня?
– Ты уже ответила на этот вопрос. Ты была в опеке, вне досягаемости для родителей. Без мобильника. И когда твоя мама сказала субъекту, что ты ничего не знаешь, по-моему, они знали, что это правда.
Роби расстегнул молнию рюкзака, достал плюшевого мишку и фото, взятое из ее дома, и протянул Джули.
– Зачем вы туда ходили? – спросила она, глядя на эти предметы.
– Чтобы посмотреть, не прозевал ли я что-нибудь.
– И?..
– Ага. Они хотели, чтобы я заметил кровь. Хотели, чтобы я знал, что твои родители мертвы.
– Это и я могла вам сказать.
– Не в этом суть. Сверх того им хотелось, чтобы я знал, что мной играют.
– А как же мужик в переулке с винтовкой? Если они хотели, чтобы мы улизнули, зачем посылать его за нами? Автобус уже взорвался.
– Поначалу я думал, что это изменение планов с их стороны. Дескать, они хотели моей смерти, а потом расхотели. Но теперь я думаю, что они с самого начала планировали позволить мне уйти. Но знали, что, если это будет слишком легко, я проникнусь подозрениями.
– Легко?!
– У меня более высокие стандарты, чем у большинства, – во всяком случае, когда речь о выживании. Они должны были послать за мной еще кого-нибудь. Вероятно, это был снайпер из квартиры Уинд.
– Но если они хотели, чтобы в живых остались и вы, и я, это означает, что мы им зачем-то нужны… – медленно проговорила Джули.
– Именно так я и думал.
– Но зачем?
– Никто не прикладывает такой уймы усилий, не убивает такого множества людей без чертовски важной причины.
– И мы увязли в самой ее середке.
– Нет, мы увязли прямо перед ней, – возразил Роби.
